Он таращится на меня, и осмелюсь сказать — это очень мило.

— Так... Ты не можешь иметь детей?

Я отвожу взгляд. Мне не нравится, как звучит этот вопрос. Дети... Дети — кажется таким личным, таким драгоценным, не так ли? Я предпочитаю слово «беременность». Это слово гораздо более стерильное. Неспособность родить малыша — горькая пилюля. Вот насколько жестокой может быть жизнь? У меня не было семьи, и теперь я не смогу создать свою собственную. Интересно, что я натворила в прошлой жизни плохого, из-за чего заслужила это.

— Нет. Только если каким-то чудом проскочу свою инвазивную болезнь, и даже тогда это маловероятно.

Теперь моя очередь избегать неловкого зрительного контакта, в то время как Джай продолжает смотреть на меня. Я запихиваю вторую половину блинчика в рот и кладу вилку на тарелку. Два кусочка бекона и половина блина, и я сыта. Не знаю, от чего мне больше хочется заплакать: от того, что у меня не может быть семьи, или того, что не могу съесть всю эту восхитительную еду.

Джай кладет вилку и отодвигает тарелку.

— Мне жаль... Я не знал.

Я отмахиваюсь.

— Ты и не мог. Это не твоя вина.

Большой теплой рукой Джай накрывает мою ладонь и тянет за нее, разворачивая к себе мой табурет.

— Ты невероятно сильная женщина, ты это знаешь?

Я робко улыбаюсь. Не хочу улыбаться, но не в силах противостоять, когда смотрю на него или слышу глубокий тембр его голоса. С каких это пор мистер Подземелье стал таким милым? И почему сегодня я хочу только прижиматься к нему под одеялом?

Теперь он смотрит на меня иначе, по сравнению с тем, как смотрел, когда мы встретились. Его взгляд стал мягче и счастливее, несмотря на ситуацию.

Джай открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут кто-то трижды стучит в дверь. Мое сердце замирает, а горло сжимается. Длинные болезненные щупальца страха проникают в мою грудь. Черт! Что, черт возьми, нам делать?

— Эмили? — резко шепчет Джай, его голос возвращает меня к реальности. — Ты слышишь меня?

— Ух, — крутанувшись на своем табурете, я хватаюсь за большой дробовик, который он держит в своих руках. Где, черт возьми, он его взял? Я кучу раз видела их в фильмах, но никогда так близко. Они очень страшные.

— Эмили?

Я спрыгиваю с табурета.

— Нет. Нет, я не слышу тебя.

Расставив ноги на ширине плеч и согнув колени, он твердо приставляет приклад к плечу. Его лицо лишено каких-либо эмоций — никакого беспокойства. Он — холодный камень, и это чертовски сексуально... Страшно, но сексуально! Я слишком напугана, чтобы даже держать дробовик, не говоря уже о том, чтобы подносить его близко к лицу.

— Я сказал открыть дверь, — приказывает он твердым голосом.

Не мешкая, я прохожу через холл и хватаюсь за дверную ручку обеими руками. Металл под моими ладонями быстро становится скользким от пота.

— Открой, — приказывает Джай, медленно приближаясь.

Зажмурившись, я открываю дверь... и... ничего не происходит.

Я ожидаю неизбежного, и это ожидание сеет хаос в моей груди. Звук тяжелых ботинок о деревянный пол раздается эхом в моих ушах. Открываю глаза в тот момент, когда на лице Джая отражается шок. Жду, когда будет спущен курок. Жду выстрела... но ничего не происходит.

— Так вы приветствуете всех своих гостей? — с сарказмом спрашивает мужчина низким голосом.

Я не узнаю голос, и это ставит меня в тупик. Я медленно отхожу от двери, молясь, чтобы тот, кто зайдет, не закрыл ее за собой и не заметил меня, прижавшуюся к стене.

— Как ты нашел меня?

— Пробил номерной знак машины. Если собираешься кататься повсюду, предлагаю тебе маскироваться, или кто-то гораздо более опасный, чем я, отследит тебя.

Я смотрю из-за двери, как Джай опускает оружие. Почему он не стреляет? Почему он впускает этого человека в наш безопасный дом? Сжимаю дрожащие ладони в кулаки. Самое забавное в страхе — он может как сковать тебя смертельным параличом, так и накачать настоящим мощным адреналином. Я разжимаю кулаки. Череп меня сегодня не поймает!

Резко захлопываю дверь и прыгаю вперед. У незнакомца есть лишь секунда, чтобы среагировать, прежде чем я оборачиваю руки вокруг его шеи, а ноги вокруг поясницы. Небольшая коричневая папка выскальзывает из его руки и падает на пол. Я сжимаю руки так сильно, как могу, в то время как он цепляется за мою руку и мечется в панике. Я никогда никого не убивала прежде, и никогда не хотела, кроме этого момента. Чтобы уберечь Джая и себя от Черепа, я сделаю это. Буду душить этого незнакомца, пока тот не перестанет дышать, и затем сбросить его безжизненное тело в озеро.

— Ах, ты ж! — ворчу я, когда он ударяет меня спиной о стену и выбивает воздух из моих легких.

— Джай? — незнакомцу удается выкрутиться из моего боевого захвата. — Помог бы мне тут.

— С удовольствием, — смеется Джай. — Сначала скажи мне, почему ты здесь?

— У меня есть... — хрипит он, его горло вибрирует под моим предплечьем, — информация... о Джоэле.

Незнакомцу удается схватить мои запястья, и он резко разводит их в стороны. Я чувствую сильную руку Джая, которой он обхватывает мою талию и с мягким рывком отрывает меня от злоумышленника.

Широкой грудью Джай прижимается к моей спине, и я обездвижена его большой рукой, которую он расположил на моем животе, твердо удерживая меня рядом с ним.

Незнакомец потирает шею, глядя золотистого цвета глазами то на меня, то на Джая.

— Это Эмили, я полагаю?

Я с трудом сглатываю, но слюна не помогает и к меня не получается смочить пересохшее горло. Эти сорок секунд стресса чувствуются у меня в горле, как три дня крика на фестивале.

— Она самая, — отвечает Джай, и я услышу усмешку в его голосе.

Отдышавшись, я оглядываю человека перед собой... именно тогда замечаю чистый отглаженный темно-синий мундир, блестящий значок и две цифры на воротнике. Восемьдесят восемь. Он полицейский из Нью-Йорка. Я снова смотрю на значок, а под ним на глянцевом прямоугольнике его фамилия. Джил.

Он протягивает мне руку.

— Я — Тэд.

У него красивая и безупречная темная кожа — цвет, напоминающий о теплой чашке какао в холодный зимний вечер. Длинные темные ресницы обрамляют пылающие золотистого цвета глаза. В нем нет ничего злого. Нет никаких угрожающих татуировок, нет железных зубов. Тэд кажется дружелюбным... это неловко до чертиков, учитывая, что я только что атаковала его, как обезумевшая обезьяна.

Джай расслабляет руку и легонько подталкивает меня вперед. Задыхаясь, я убираю волосы с лица и протягиваю свою руку в ответ.

— Эмили... — говорю я. — Хотя ты уже знаешь.

Он улыбается широкой великолепной улыбкой, которая демонстрирует его яркие белые зубы. Держу пари, что от этой улыбки все девушки сходят с ума. Рука Джая напрягается на моем животе, и он притягивает меня к своему телу. Мне нравится чувствовать его, быть рядом с ним. Где безопасно.

Осознание вспыхивает в глазах Тэда, когда он смотрит на нас. Улыбаясь, он прикусывает губу и наклоняется, чтобы собрать содержимое своей папки. Закончив, выпрямляется и направляется по коридору на кухню.

— Я чую запах завтрака?

Тэд бросает папку на стойку и берет себе тарелку. Джай садится на табурет, а я остаюсь стоять у стола. Это дает свободный доступ как к парадной двери, так и к черному входу, если что-то пойдет не так. Передо мной лежит дробовик, терпеливо ожидающий своей очереди.

— В общем, я покопался тут после того, как мы встретились вчера вечером…

— Погодите-ка, — вмешиваюсь я, зыркнув на Джая. — Вы, парни, уже встречались?

Он выдерживает мой взгляд.

— Я нуждался в помощи. Мы можем доверять ему.

Тэд со стуком опускает тарелку на столешницу и тянется за вилкой, но я не отвожу взгляда от Джая. Я не могу сделать звонок в больницу, чтобы сообщить им о том, что я жива, а он может позвать своего друга-копа на помощь? Что за херня?!

— Череп преследует вас, и это очень хреново, — заявляет Тэд.

Я медленно перевожу взгляд на него.

— Поздравляю. Ты сказал нам то, что мы и так знаем.

Тэд хмурится, немного опешив от моего отношения. Мне пофиг, если я выгляжу неприветливой и грубой. Это опасно. Он не должен находиться здесь. Откуда нам знать, что он не тянет время, давая возможность остальной части своей команды заявиться сюда, чтобы схватить нас? Я сжимаю край стола.

Он смотрит на Джая, который сидит, наклонившись вперед и поставив локти на деревянную столешницу.

— Игнорируй ее. Она может быть немного глупой. Ты сказал, что у тебя есть информация о Джоэле.

Я хмурюсь. Вот козел!

Тэд кивает, накладывая огромное количество омлета с беконом себе на тарелку.

— Из того, что я собрал: Джоэл пропал из видимости несколько месяцев назад. Он был лучшим человеком Черепа — выполнял «поручения» для него. Потом в один день бац — и исчез.

Я смотрю на Джая — его брови нахмурены, губы плотно сжаты.

— О чем ты говоришь? — спрашиваю я, стыдясь малейшего намека на облегчение в груди. — Ты говоришь, что он…

— Мертв? Нет. Я не знаю, где он, но не думаю, что он мертв. — Он отправляет себе в рот немного омлета. — Не похоже на то, как Череп обычно играет в свою игру.

Я скрещиваю руки на груди.

— Игра? Ты называешь жизнь этого психопата игрой? Если ты так много знаешь о нем, то должен понимать, что его нужно остановить. Навсегда.

Тэд качает головой.

— Все не так просто.

Я смеюсь.

— Не так просто? Он убийца, монстр. Что тут сложного?

Дотянувшись до бумажной салфетки, Тэд с силой вытирает масло у себя на подбородке.

— Трудно справиться с этим делом. Даже если он будет схвачен и признан виновным в чем-нибудь, то это ненадолго. Он больной — психически больной. Мы знаем о ситуации с его семьей в тот день на прогулке... Нет сомнений, это послужило причиной его психического срыва. Реабилитация в тюрьме строгого режима будет для него максимальным наказанием.

Что, черт возьми, не так с этой системой правосудия? Почему они пытаются реабилитировать этих животных? Я усмехаюсь.