Глава 3.

План у Джеймсона родился еще до того, как он покинул больницу. Она сказала, что хочет, чтобы он ушел.

Оставил ее. Исчез.

Но ничего не сказала о том, что не хочет снова его увидеть. Он посчитал это лазейкой.

Сандерс ждал снаружи, как Джеймсон и ожидал. Ему стоило знать, что это не закончится хорошо. Джеймсон прошел мимо него, направляясь прямо к стоянке. Сандерс последовал за ним.

— Вы в порядке? — спросил он. Джеймсон кивнул.

— Конечно. Она попросила меня уйти. Я ушел, — ответил он.

— И все?

— Было еще несколько проклятий, немного крика, но да, в значительной степени, это все.

— И вы просто собираетесь уйти?

— А у меня есть выбор? — спросил Джеймсон, взглянув на друга.

— Вы можете бороться за нее, — заметил Сандерс. Джеймсон рассмеялся.

— Давай без радикализма. Кроме того, мы с тобой знаем, что это не сработает. Она хочет, чтобы я ушел, поэтому я уйду. Собираюсь вернуться в Европу, — сказал он. Сандерс прищурился.

— С ней? — Он почти зашипел. Джеймсон покачал головой.

— Нет, Пет уже уехала, я вышвырнул ее той же ночью. В Берлин я не поеду. Подумывал об Испании. Мы давно туда не ездили. Солнце — хорошее средство для души, — объяснил Джеймсон.

— Я не собираюсь с вами в Испанию, — быстро добавил Сандерс. Джеймсон рассмеялся.

— Конечно же нет. Ты нужен мне здесь, — ответил он.

— Я не буду на вас работать.

— Я не нанимаю тебя. Но хочу, чтобы ты сделал мне определенное одолжение, — попросил он. Сандерс остановился.

— В последний раз, когда вы попросили меня что-то для вас сделать, один очень близкий нам человек чуть не умер, — напомнил он ему. Улыбка Джеймсона исчезла, и он повернулся к парню лицом.

— Я прекрасно осознаю, что именно я сделал, нет надобности напоминать. Послушай. Я уезжаю в Испанию. Некоторое время меня не будет. Но когда я позвоню — а я позвоню — ты должен пообещать мне, что сделаешь все, что в твоих силах, чтобы исполнить мои пожелания, — сказал Джеймсон. Сандерс покачал головой.

— Нет, я не стану рисковать ею, — начал он спорить, когда Джеймсон поднял руку.

— Просто поверь мне, Сандерс. Несомненно, одна ошибка не сотрет то доверие, которое ты проявлял ко мне всю жизнь, — огрызнулся Джеймсон.

— Семь лет вряд ли можно назвать всей жизнью.

Джеймсон почувствовал, словно его ударили в лицо. Он подошел ближе к Сандерсу. Столь близко, что ему пришлось наклонить голову, чтобы посмотреть на него.

— В этом мире нет ничего, что могло бы заставить меня перестать доверять тебе. После всего, что мы пережили, я считал это чувство взаимным, — прорычал Джеймсон.

Сандерс смотрел на него несколько секунд, а затем вздохнул, его глаза скользнули к земле. Джеймсон выдохнул и сделал шаг назад. Это на самом деле заставило его занервничать на мгновение.

— Могу лишь пообещать сделать то, что вы захотите, если я сочту это уместным, — Сандерс внес поправки в обещание.

Джеймсон кивнул.

— Переживу, — согласился он. Он начал уходить, а затем обернулся. — О! Мне нужна будет еще одна услуга.

— О, Боже. Что на этот раз?

— Не мог бы ты позвонить заранее и проследить, чтобы лодку спустили на воду и приготовили к отплытию, — сказал ему Джеймсон. Брови Сандерса взлетели вверх.

— Лодку, сэр?

— Лодку.

— Ту самую лодку? — уточнил он. Джеймсон улыбнулся.

— Ту самую лодку.

  * * *

Его никогда нельзя было назвать бледным, но кожа Джеймсона Кейна была светлой. Тейт всегда нравилось это, потому что это выделяло его синие глаза и густые черные волосы. Заставляло его выглядеть резко, словно его вырезали из дерева и обтянули кожей. Вне дома он всегда одевался безукоризненно, будь то обед, поход в магазин или съемка фильма. Всегда чисто выбрит — щетина была видна лишь в утренние часы, прежде чем он ее сбривал.

Увидеть его снова, но теперь с глубоким загаром, одетым в неприметные шорты и ​​легкую футболку, увидеть его челюсть, покрытую щетиной, по крайней мере, не сбриваемую несколько дней и кажущуюся слишком запущенной, было много. Видеть его было слишком много, и точка.

Его всегда было слишком много.

Тейт почувствовала, словно упадет в обморок, поэтому тяжело опустилась на цементный док. Сандерс бросил сумки и тут же опустился на колени рядом с ней. Он что-то говорил, но она ничего не слышала.

Тейт прижала руки к обеим сторонам лица и пыталась вспомнить, как дышать.

В поле ее зрения появилась пара ног.

У него есть сандалии?!

Над ней послышался короткий комментарий.

— Иди внутрь.

— Нет, я не собираюсь...

— Иди внутрь. Забери ее сумки.

— Что если…

— Ты обещал. Забыл?

Послышалось какое-то ворчание, но Сандерс встал. Схватил сумку, которую она уронила, и чемоданы. Он унес их, а она наблюдала, как его ноги исчезают на трапе. Тейт все еще не могла посмотреть вверх. Даже когда поняла, что Джеймсон медленно опускается на корточки прямо перед ней. Она сидела в позе эмбриона, его руки мягко легли на ее колени.

Температура ее тела сразу же поднялась выше 100 градусов.

— Это реально? — прошептала Тейт.

— Да. Ты в порядке? — спросил парень. Она вздрогнула.

— Вы спланировали это? Ты и Сандерс? — спросила она.

— Я планировал это давным-давно. Сандерс просто помог мне воплотить план в жизнь, — объяснил Джеймсон.

Она почувствовала себя преданной. Почувствовала смущение. Очевидно, в течение последних двух месяцев Тейт задавалась вопросом, на что будет похожа очередная встреча с Джеймсоном. Она никогда не думала, что это будет так, как было, а чувство было такое, словно она находится на грани сердечного приступа. Или психического расстройства. Всего понемногу.

— Зачем? Почему ты это делаешь? — спросила Тейт.

Его палец оказался под ее подбородком. Напомнил пламя. Все ее тело загорелось.

— Потому что я хотел поговорить с тобой. Ты не позволила мне сделать это в больнице. Поэтому я дал тебе время. Время вышло, малышка, — проинформировал Джеймсон, медленно приближая ее голову к себе.

Встреча их взглядов напомнила взрыв в груди. Она закричала, выпустив рыдание, и по ее лицу потекли слезы. Джеймсон грустно улыбнулся ей, но она не поверила в эту улыбку. В последний раз, когда она видела ее, действительно смотрела на нее, он был на нее зол. Пялился на нее. Бросал ей деньги.

Я в аду. Умерла в том бассейне и попала в ад. Вот почему мне так жарко. Вот почему я сижу перед Сатаной.

— Что, если я не хочу говорить с тобой? — прошептала Тейт. Джеймсон усмехнулся, приглаживая ее волосы рукой.

— Скажи мне, когда меня заботила такая глупость? — прошептал он.

Тейт поднялась на ноги. Он больше не смел говорить с ней таким образом, больше нет. Никакого командного голоса.

Не после того, что случилось, не после нанесенного ущерба. Его голос был, как шелк, гладкий и крепкий. Перетекал в нее. Покрывал ее. Душил. Ей нужно было выбраться оттуда.

— Ты не можешь взять и сделать это! — закричала она.

Джеймсон медленно встал. Тейт не могла смотреть на него. Он разделил ее пополам. Ее мозг знал одно. Сердце познало нечто другое. И Боже всемогущий, ее тело встало на абсолютную тропу бунтарства.

Обязательно так загорать?!

— Сделать что? — спросил Джеймсон.

— Похищать кого-либо! Использовать Сандерса! Меня использовать! Я тебе не марионетка для баловства! — огрызнулась она.

— Покупку для тебя билета в Испанию на день рождения вряд ли можно назвать похищением, — подметил он. Девушка расстроенно закричала.

— Зачем?! Зачем ты привез меня сюда? — спросила она.

— Затем, что скучал по тебе.

— Херня все это, — фыркнула Тейт. — Мистер Кейн плевать хотел на всех. Его никто не заботит настолько, чтобы он по ним скучал.

— Он скучал по тебе. Я хотел тебя видеть, поговорить с тобой, может быть...

— Ты очень ясно дал мне понять, что не хочешь иметь со мной ничего общего. Я повиновалась твоим желаниям. Почему ты не можешь уважать мое? Что тебе нужно? — спросила она.

— Я пытаюсь объяснить, хочу...

— Знаешь, что? Плевать я хотела. Мне действительно до лампочки. Я не обязана стоять здесь и выслушивать тебя. Наша сделка окончена, ты заплатил за мои «услуги». Мне больше не нужно находиться рядом с тобой.

К концу тирады голос Тейт сочился ядом, она прошла мимо него и задела плечом. Он схватил ее за локоть, удержав на месте. Ее глаза взметнулись вверх к его.

— Только я могу сказать, когда все будет кончено, — ответил он.

Тейт была настолько шокирована, что замерла на месте. Джеймсон прикасался к ней, разговаривая с ней прежним тоном, это было похоже на возвращение во времени. Назад к тому, когда она знала свое место в схеме происходящего, назад, когда жизнь была достаточно простой, чтобы вращаться вокруг него. По ее позвоночнику пробежала дрожь, и Тейт заставила себя вернуться в настоящее. Заставила себя вспомнить, как чувствовала себя во время промывания желудка, заставила себя вспомнить холод, из-за которого не могла чувствовать свое тело.

— Не прикасайся ко мне, — зашипела она на него, и он отпустил ее.

— Я не пытаюсь причинить тебе боль, — заверил ее Джеймсон.

— Ты всегда пытаешься причинить мне боль, — отрезала девушка. Он нахмурился.

— Я никогда не пытался причинить тебе боль, даже в конце. Мы можем зайти внутрь и обсудить это? — спросил Джеймсон. Она рассмеялась громким царапающим звуком.

— Я не поднялась бы на эту лодку даже если бы ты мне заплатил! Ты хотя бы представляешь, что это для меня значит? Быть здесь, видеть тебя таким! — потребовала Тейт.

— Могу себе представить.

— Да сомневаюсь! Видеть тебя — это как... как будто кто-то снимает кусочек моей кожи ножом для чистки картофеля. Видеть тебя — это как большой неоновый знак. Напоминание... о том, как низко я пала. Какой ужасной стала и какой ужасной была... Напоминание о том, как сильно я ненавидела себя. Очень несправедливо, потому что я должна была ненавидеть тебя, — сказала она, отвернувшись.

— Но ты не ненавидишь, — заметил Джеймсон. Она вздохнула, изо всех сил пытаясь сдержать слезы.