Глава 15 Испытание огнем

Мальчик торопливо шел по пыльной козьей тропке, стараясь не наступить ногой на острый камень и зябко кутаясь в накидку. Дорога была сама по себе очень узкой, так еще и темный влажный лес угрожающе нависал над ней. Из-за деревьев не было видно, что находится впереди. Мальчик был уверен — за густой листвой скрываются жуткие чудовища, которые непременно накинутся на него, как только он замедлит шаг. До его деревни было еще далеко, если он не сбавит темп, идти прахару, если не больше. Солнце уже скрывалось за горными вершинами. Чудовища любят тьму — его мать и бабушка неоднократно утверждали это. Ох, если бы его сопровождал кто-нибудь из старших! Ведь известно же — чудовища не трогают старших, только озорных детей.

Его сердце чуть не остановилось, когда рядом раздался странный, похожий на вздох, звук. Мальчик выхватил свой короткий меч, ожидая нападения со спины. От друзей он многое узнал о лесных чудовищах. На трусов они нападают всегда со спины.

Он так и застыл на месте, весь напряженный, пытаясь определить источник звука. Звук этот повторялся в каком-то своеобразном ритме, тем не менее, казавшемся мальчику смутно знакомым. Кажется, он слышал это раньше.

Вздохи стали больше походить на стоны, в их череду вмешалось хриплое мужское рычание. Нет, это было не чудовище! По телу мальчишки от волнения пробежала дрожь. Он только слышал, как ребята, хихикая, обсуждают это, самому же видеть не доводилось. Теперь же у него появилась возможность!

Он медленно подкрался к кустам, его меч уже был не в руке, а вернулся обратно за пояс. Мальчику не пришлось лезть глубоко в чащу — он быстро наткнулся на то место, откуда раздавались звуки. Это была совсем небольшая полянка. Он расположился за деревом и осторожно выглянул из-за ствола.

Это действительно была пара, слившаяся в любовных объятиях. Видимо, страсть их застигла внезапно, они даже не разделись полностью. Все тело мужчины было покрыто волосами. «Как медведь» — подумал мальчик. Если мужчину он мог видеть только со спины, то лицо женщины было открыто его взору. «Красивая!» По земле раскинулись ее длинные волнистые волосы, из-под разорванной чоли была видна ее крепкая грудь, а задранная юбка открывала длинные стройные ноги.

Зрелище крайне взволновало мальчика. Его лучший друг Бхадра умрет от зависти, когда услышит об этом!

Мальчик продолжал наслаждаться тем, что происходило у него на глазах, но в нем уже начало расти беспокойство. Что-то здесь неладно! Мужчина весь изгибается от страсти, а женщина лежит оцепеневшая, как не живая. Ее руки вытянуты вдоль тела, а не обнимают любовника. Ее губы плотно сжаты и не шепчут ласковые слова мужчине. Слезы на ее щеках — от наслаждения или от того, что она подверглась насилию? Как такое может быть? Вон же, рядом валяется кинжал этого мужчины, рядом с ее рукой! Если бы женщина захотела, она могла легко дотянуться и нанести удар.

В попытке заглушить растущий голос совести, мальчик потряс головой. «Заткнись! Я просто смотрю, что я могу сделать?» Но вот настал момент, который будет преследовать его долгие годы. Женщина посмотрела прямо на него!

— ПОМОГИ! — взвыла она. — Пожалуйста, помоги!

Пораженный и напуганный, мальчик попятился назад. Меч его при этом выпал из-за пояса. Волосатый, похожий на зверя, мужчина повернулся, чтобы увидеть к кому взывала женщина. Мальчик подхватил с земли меч и бросился бежать оттуда, не обращая внимания на жгучую боль, возникшей в некогда обмороженной ноге. Его гнала ужасающая мысль, что этот страшный человек гонится за ним. В ушах раздавалось его тяжелое дыхание.

Добежав до козьей тропы, мальчик со всех ног припустил в сторону своей деревни. Дыхание незнакомца раздавалось за самой спиной. Он все ближе и ближе! Резко развернувшись через левое плечо, мальчик с размаху рубанул мечом.

Там никого не было! Звук тяжелого дыхания сразу исчез. Единственное, что было слышно — зов женщины о помощи.

— Помоги!

Мальчик посмотрел с ту сторону. Бедная женщина!

«Вернись! Спаси ее!» — кричал ему внутренний голос.

Еще мгновение мальчик колебался, затем повернулся и побежал в сторону своей деревни.

«НЕТ! ВЕРНИСЬ! СПАСИ ЕЕ!»

Весь в поту, с сердцем, готовым выскочить из груди, Шива подскочил на своей кровати и проснулся. Он обернулся, отчаянно желая вернуться туда, в тот ужасный день. Он жаждал искупления. Но искупления ему не будет! Лицо женщины предстало перед его глазами. Он изо всех сил зажмурился. Это конечно не помогло. Образ женщины жил в его разуме. Шива согнул колени и опустил на них голову. Все, что он мог сделать сейчас, так это заплакать. И он заплакал.

Местом для проведения обряда была выбрана центральная площадь насыпи Двайтья. Здесь, в Карачапе, подобные церемонии обставлялись не так аскетично, как в остальной Мелухе. Пограничный город весь украсился яркими цветами. Помост посреди площади сиял золотой краской, разноцветные столбы, обвитые гирляндами, поддерживали огромный навес их ткани. Отовсюду свисали красные и синие флаги с символом Сурьяванши. Весь воздух был наполнен великолепием и праздником.

Наместник Джхулешвар проводил Шиву на почетное место на помосте. После многочисленные просьб правителя города, Нилакантха снял платок, явив всем свое синее горло. По правую руку от Шивы усадили Парватешвара и Брихаспати, слева сел сам Джхулешвар, а рядом с ним Аюрвати. Нанди и Вирабхадра также были приглашены на помост, они расположились позади Шивы. В целом, было даже неожиданно, что Джхулешвар так радушно встречал Нилакантху. Город Карачапа, находившийся вдали от столицы, был населен людьми разных народов, разных взглядов и верований. Сам наместник считал, что иногда выгодно пренебречь некоторыми обычаями и законами империи. Такие факторы сделали Карачапу не только центром торговли, но и местом, где рождались, развивались и притягивались разнообразные идеи, здесь же ими и обменивались люди из разных стран.

Шива бросил взгляд на дом, где жила Сати. Балкон в ее покоях выходил как раз на эту площадь. Ей было запрещено непосредственно присутствовать на церемонии, но наблюдать за происходящим из окна или с балкона было можно. Действительно, Шива увидел, что Сати стоит за занавеской, рядом с ней находилась неотлучная Криттика.

По традиции, пандит-распорядитель ритуала, поднялся и громко сказал:

— Если у кого-то есть возражения против этого обряда, пусть выйдет и скажет!

Обычно никто никогда не ждал ответа на этот призыв. Поэтому толпа удивленно загудела, когда раздался громкий выкрик:

— Я возражаю!

Местные жители быстро сообразили, кому принадлежат эти слова. Тарак, перебравшийся сюда из северо-западных регионов империи, славящихся чересчур консервативными взглядами. С тех пор, как Тарак обосновался в Карачапе, он принял на себя ответственность за спасения этого «пришедшего в упадок города, обители греха».

Шива вытянул свою шею, пытаясь увидеть возразившего человека. Он увидел Тарака, стоявшего на самом краю помоста для обряда, совсем недалеко от балкона Сати. Это был внушительного роста и телосложения мужчина, с честным лицом, изрезанным от непрекращающейся борьбы морщинами. В глаза бросались также его могучие руки и попирающий огромный живот. Выглядел он потрясающе, разглядывать браслеты не было смысла — Тарак был кшатрием, правда, высоких чинов в армии он не достиг.

Бросив на него сердитый взгляд, Джхулешвар сказал:

— Ну и что тебя не устраивает? В этот раз мы не стали использовать в украшении города белый цвет, который напоминает знамена Чандраванши. Может вода, приготовленная для обряда не достаточно, согласно Ведам, прохладна для обряда?

Раздались смешки. Парватешвар строго посмотрел на наместника, собираясь сделать замечание о недопустимости шуток про священные писания, но в этот момент заговорил Тарак.

— Закон гласит, что в месте свершения обряда недопустимо присутствие викармы!

— Именно так! — согласился Джхулешвар. — Но если ты в последние дни сам не стал викармой, то я не вижу нарушения этого закона.

— Закон нарушен!

Собравшиеся на площади люди недовольно зашумели. Наместник поднял руку, призывая к тишине.

— Нет здесь никаких викарм, Тарак. Успокойся и дай нам начать.

— Сати, дочь императора, осквернила своим присутствием обряд!

И Шива и Парватешвар одарили Тарака взглядами, не сулящими ему ничего хорошего. Все остальные люди, включая наместника, были ошеломлены заявлением Тарака.

— Тарак! Ты зашел уже слишком далеко! — сказал Джхулешвар. — Госпожа Сати находится в своих покоях. Она соблюла закон и не взошла на помост и не явилась на площадь! А теперь уйди на свое место, пока ты окончательно меня не разозлил!

— Чем это я тебя могу разозлить, о наместник? — воскликнул Тарак. — Тем, что отстаиваю законы Мелухи? Это стало преступлением?

— Но закон не был нарушен!

— Нарушен! В законе говорится, что викарма не должен находиться на том же возвышении, будь то насыпь или помост, где совершается обряд! Обряд проводится на городской насыпи Двайтья. Находясь на этой же насыпи, дочь императора оскверняет обряд!

Формально Тарака был прав. Большинство людей не расширяли рамки закона дальше помоста, где непосредственно исполнялись церемонии. Но так как Карачапа, подобно многим городам Мелухи, стояла на насыпях, строгое толкование текста закона означало, что Сати вообще не должно быть на насыпи Двайтья. Чтобы обряд отвечал всем правилам, ей надо было или перейти на другую насыпь, или вообще покинуть город.

Джхулешвар растерялся, не найдя что возразить. В принципе, Тарак был прав. Все же наместник сделал попытку уладить недоразумение:

— Ну, будет тебе, Тарак. Ты слишком придирчив. Я думаю, что не стоит так строго толковать закон. Я думаю…