В зеркале заднего вида вновь нарисовался «бээмвешный» передок, ребята там, похоже, сидели настойчивые. Я все еще пребывал в полуобморочном состоянии, привык ведь в зоне к спокойной жизни, а тут такие переходы. Но Князь действовал так, словно происходящее было делом заурядным и вполне привычным.
— Упрись ногами и подтяни ремень. — Удивительный тип, в голосе ни капли беспокойства, даже на меня его уверенность подействовала благотворно. Подумаешь, из автомата ахнули. Кончат и всего делов, чего тут волноваться.
Витька, правда, за здорово живешь погибать не собирался. «БМВ» снова поравнялся с нами и снова заднее стекло поползло вниз, но воспринималось это теперь как игра, не больше. Князь вывернул влево, чудом не врезавшись в шнобель возникшего из снежной пелены автобуса, и внедрился в черную дыру очень подходящей подворотни. Перед глазами замельтешили кирпичные стены, ржавые мусорные баки, кривобокая беседка и двери каких-то надворных построек, мы снова нырнули в длинную узкую арку и выскочили на ярко освещенный широченный бульвар. Князь легко втерся в поток облепленных ледышками-искорками машин и, переключив скорость, чинно пристроился бок о бок с огромным лакированным «мерседесом». Тут только я окончательно въехал, из какой прожарки мы выбрались.
Просквозив пару светофоров и убедившись, что душегубы остались при своем пиковом интересе, Князь свернул в какой-то переулок и заглушил движок.
— Понравилось? — Этот супермен еще и подмигивает, нашел перед кем рисоваться. Мне чтой-то заплохело. То ли переел Илониных деликатесов, то ли автоматный огонь пищеварению оказался вреден. Но тоже подмигнул в ответ, причем обоими глазами поочередно. Затем сглотнул заполнившую рот горечь и высказался, в основном используя богатый запас матюгов.
Князь заржал, однако через секунду стал серьезен, как памятник на могиле Неизвестного солдата: — Н-да, тачку все ж таки зацепило.
Проследив за его взглядом, я узрел две пробоины повыше окончания левой передней стойки.
— Знаешь, Витек, — меня слегка передернуло. — Во мне можешь не сомневаться, но лучше будет, если ты расскажешь, кто это за нами охотится.
Белые курземские поля разлетались от набегавшей из черной пустоты трассы широкими крыльями гигантской птицы, силившейся, но неспособной оторваться от промерзшей земли, исчезали во мраке ледяной зимней ночи, чтобы тотчас возникнуть за очередным придорожным поселком или подобравшимся к самой обочине перелеском. Князь дремал, откинув затылок на высокий подголовник, а я, старательно объезжая наиболее гиблые колдобины давно не ремонтированного таллиннского шоссе, притапливал педаль газа, размышляя о злодейке-судьбе, вечно принуждавшей кидаться из огня в полымя…
Князь, оказывается, на тропу войны со Щетиной ступил, не дождавшись меня. В первый же день на свободе, едва приехав в Ригу, он заявился к бывшему шефу, сгорая от желания стереть того в порошок. Но Щетины на месте не оказалось, Витьке пришлось довольствоваться разбитой мордой еще одного старого недруга, подвернувшегося под горячую руку.
Как выяснилось, Щетина теперь творил свои нехорошие дела вполне легально. Еще пару лет назад он основал кооператив при «ВЭФе» и стал заниматься добычей драгметаллов из отходов радиоэлектронной промышленности. Под крышей кооператива Щетина наладил надежные каналы связи с западными партнерами, все теми же антверпенскими маклаками, пооткрывавшими на заработанные контрабандой серебра деньги солидные с виду фирмы. Счет нынче шел на тонны металла, не серебра с золотом, конечно, а меди и никеля. Избитый Князем деляга состоял при Щетинином кооперативе, недавно реорганизованном в совместное предприятие, коммерческим директором и поведал Витьке много интересного. Не по доброй воле, естественно, когда-то морские спецназовцы научили Князя искусству допроса, чем он не преминул воспользоваться.
Один маленький нюансик убил меня наповал. Щетина каким-то образом пронюхал о припрятанном в Минске Князевом кладе, сумел серебро отыскать и переправить в Бельгию. Князю такой расклад тоже не понравился, потому и отмудохал коммерческого директора, в горячке наговорив Бог весть чего. В подробности он не вдавался, помянул только, что предъявил Щетине ультиматум, надеясь сперва по-хорошему выдрать кровные денежки, а после добраться до шкуры бывшего своего шефа.
Судя по тому, как оперативно Щетина вычислил адрес Илоны и напустил на Князя лихих седоков «БМВ», выполнять требования ультиматума он не собирался.
— Ну и что думаешь предпринять? — поинтересовался я, выслушав Витькин рассказ.
— Черт его знает… Видишь, они идут на все, автомат этот да и вообще… Думаю, прощать нельзя. Я ведь давно решил, продам серебро и на Дальний Восток уеду. Попробую в Гонконг или в Таиланд проскочить, всерьез уйти в буддизм. Все равно в жизни ничего нового не увидишь, так лучше к вечному приобщиться. Опять же, здесь после особенного режима житья не дадут. Но теперь так просто разве уедешь. Во-первых, Щетину надо достать, во-вторых, деньги нужны. Кое-что у меня в Таллинне есть, но по нынешним временам это копейки. Значит, надо заставить этого делюна за все заплатить. Хочешь — помогай. Боишься — я пойму и не обижусь. У меня, кроме Илоны и тебя, друзей-то не осталось. Кто погиб, кто от водки сдох, кто в Штаты перебрался. Но я и один справлюсь. Просто, зная твою натуру, предлагаю в эту авантюру влезть. Что скажешь?
Что тут было говорить, и так все ясно. Наверное, это ностальгия, но чем опаснее выглядело предстоящее дело, тем больше меня к нему тянуло. Здесь Князь угадал, хотя чего там угадывать, с его-то знанием психологии выкупить мою авантюрную натуру раз плюнуть.
Для вида я поколотил понты и, конечно же, согласился. Хотя потом неоднократно об этом сожалел…
В Валке-Валге за руль пересел Князь. Я же, чтобы изгнать навалившуюся тоску, купил у встречного эстонского таксиста бутылку водки и самолично ее оприходовал, Витька пить отказался. Алкоголь подействовал быстро и благотворно, уснув под равномерное постукивание клапанов — на эстонской заправке предложили только разбавленный солярой семьдесят шестой бензин, да и то по тройной цене — я проснулся уже на въезде в столицу Эстонии, мало чем отличавшейся от заваленной сугробами Риги.
Витькина мать жила в старом городе, на улице Людвига. Огромный старинный дом напротив здания КГБ республики выглядел мрачно и неуютно, а может, таким он показался мне с бодуна. Князь припарковал «шестерку» прямо на тротуаре, запер дверцы и мы шагнули в высокий до безобразия холодный подъезд.
— Возвращение блудного ниндзя, — похлопал я Витьку по горбу, но он шутку не принял, пятилетняя разлука с отчим домом все-таки сказывалась. Дубовую двустворчатую дверь на третьем этаже после торопливого звонка долго не открывали. Князева маманя разменяла восьмой десяток и, должно быть, передвигалась еле-еле. Однако и непрерывная трехминутная трель звонка оказалась безрезультатной, за дверью царила странная тишина.
— Ничего не понимаю, — почухал Князь стриженый затылок, — я же от Илонки звонил, что сегодня приеду. Спит она, что ли?
— Может, случилось что, — задумался и я, — сердце там, скорая и все такое.
— Сплюнь, — Князь вновь потянулся к кнопке, но вдруг отдернул руку и замер. — Там кто-то есть, — чуть слышный шепот я разобрал с трудом.
— С чего ты взял?
— Глазок, — шепнул Князь, прижимая палец к губам и припав ухом к замочной скважине. — Кто-то ходит, очень осторожно. И к глазку подходили, тень мелькнула.
— И что теперь? — я тоже перешел на шепот. — Милицию вызывать?
— Юморист, — дыбанул Князь на дверь, словно на личного врага, и отступил на два шага.
Такого номера я еще не видывал, хотя в жизни довелось этих самых дверей повышибать немало. Но эта отворялась наружу и по опыту я знал, что внутри обязательно имеется стальной засов, предохраняющий обе створки от лихоимцев. Не знаю, какие законы механики и сопромата Князь опроверг одним, точно выверенным ударом ноги, может, и все сразу, потому что дверь распахнулась, наполнив лестничную площадку ужасающим грохотом и лязгом разлетевшихся по прихожей деталей запора. В полутемном коридоре прижался к стене широкоплечий детина в кожаной куртке, видимо, не осознавший еще, почему это двери вдруг не стало.
— Стоять! — зарычал Витька, скользя вглубь прихожей. Я сунулся следом, щелкая оказавшийся под рукой выключатель. Заливший прихожую свет настенного бра позволил детине разглядеть наши физиономии, и он тут же зашарил рукой под курткой. Но здоровенный «тетешник» пользы хозяину не принес, Князь с лету втер ему носком правой ноги под колено, отпрыгнул и, крутанувшись вокруг собственной оси, каблуком смел неведомого квартиранта в дальний угол.
Заняло это пару секунд, Князь растворился в глубине квартиры, а я, подобрав с ковровой дорожки выбитый им пистолет, гепнул хватавшему посиневшими губами ускользающий из легких воздух детине по темечку. Чтобы не вздумал что учудить, оставшись без присмотра.
В комнате, за дверьми которой скрылся Князь, что-то загремело-загрохотало, раздался яростный выкрик и начался какой-то слоновий разгул. Я щелкнул предохранителем, на всякий случай пнул отъехавшего детину ногой по печени и ринулся на подмогу.
В довольно просторной гостиной бой шел не на жизнь, а на смерть. Витькиным противником оказался невысокий, но верткий азиат в черном «пумовском» костюме, гонявший нунчаками воздух не хуже вентилятора. Посреди комнаты лежал оброненный кем-то из них сервант, усеявший ковер миллионом зеркальных осколков. Вокруг поверженной мебели оба и скакали. Косоглазый вентилятор норовил стегануть Витьку наверняка, мигом раскусив, что перед ним вовсе не баклан из хулиганского поселка, а Князь осторожничал, понимая — против лома нет приема, а хитрые палки в умелых руках фору дадут любой арматуре.