— Отпусти ее, — заорал он. — Отпусти ее, Ян. Что тебе надо?
— Мне, — глухой голос Гетца оборвал все звуки и наступила тишина. Даже Лена, дергавшаяся в его руках, перестала сопротивляться и затихла. — Мне нужно твое оружие, Андрей. Дай мне его.
— Нет, — взвизгнула Лена, но Гетц чуть согнул локоть, и крики стихли.
— Дай мне его, и я отпущу Елену.
Андрей начал медленно спускаться по ступеням.
— Ммм, — промычала вдруг Лена, и пришлось еще немного сдавить ей трахею. Она попыталась оттянуть его руку. Бесполезно.
— Я поставлю его в угол. Отпусти ее.
— Нет, — сказал Гетц, — ты поставишь его рядом со мной. Так, чтобы я мог до него дотянуться.
Андрей остановился. Он переломил ружье и вытряхнул на пол патроны.
— Теперь на, — сказал он, подавая ИЖ-43 прикладом вперед, прямо в протянутую руку Гетца, — получай его.
Пока Гетц думал только о том, как лишить Андрея оружия. Он хотел заполучить его, привести в негодность и после этого закончить дело мести. Первая часть плана, казалось, была выполнена.
— На, — сказал Андрей, — отпусти Лену.
Гетц ухватился за шейку ложа, и тут Андрей рванул ружье на себя. Гетц был неустойчив на одной ноге и пошатнулся, Лена дернулась вперед.
— Беги, Лена, беги! — Андрей схватил ее за руку и попытался вытащить из рук убийцы. Гетц, теряя равновесие, старался удержать ее, почти повиснув на ней и все сильнее сжимая объятия. Лена начала задыхаться.
— Ах ты… — Андрей перехватил ружье за ствол и обрушил сокрушительный удар на голову Яна. Послышался гадкий тупой хруст, из-под рассеченной кожи брызнул красновато-коричневый гной. Андрей нанес еще один удар, пришедшийся по плечу, и приклад отломился. Гетц качнулся, увлекая за собой Лену в дверь мансарды. Они ввалились внутрь и упали, вслед за ними заскочил Андрей.
Гетц сжимал и сжимал руку, пытаясь задушить жертву, но иссеченные мышцы уже не могли работать в полную силу. Он попытался повернуться, чтобы освободить и пустить в ход вторую руку, но Андрей оттянул его предплечье в сторону, и Лена выскользнула из смертельных объятий.
— А-ах, — вдохнула она, держась за покрасневшую шею. Мимо лица мелькнула чья-то нога, и Лена откатилась к дверям, чтобы не быть задетой.
Гетц отчаянно боролся с Андреем. Он захватил его менее поврежденной левой рукой и выкручивал запястье, пытаясь его сломать. Андрей сопротивлялся и это ему удавалось. Рука медленно поползла назад.
Тяжело дыша, Лена поднялась на ноги и схватила стоящую в углу бутылку из-под «Абсолюта», до половины заполненную керосином. Размахивая ей, словно дубиной, она нанесла удар по локтю Гетца. Бутылка разбилась, и все содержимое вылилось на него.
Гетц дал Андрею отогнуть руку и встал на колени. Заняв более выгодную позицию, он ощутил перевес в силе и Андрей заорал от дикой боли в вывернутой руке. По лицу Гетца расползалась довольная улыбка.
— Ты должен умереть, — произнес он.
Андрей попытался вывернуться, но пальцы скользили по слизи, выделяющейся из гниющих тканей. Гетц улыбался, глядя, как его глаза наполняются ужасом.
— Ты убил меня, — сказал он, — теперь твоя очередь.
Лена бесцельно металась по мансарде в надежде найти что-нибудь тяжелое, но кроме старых газет и большой пыльной лампы там ничего не было. Тогда она пустила в ход это единственное оружие и обрушила увесистый баллон на голову Гетца. Не выпуская Андрея, тот обернулся.
— Ты тоже умрешь, — сказал он.
Лена ударила его снова и попала в лицо. Край дна рассек плоть на щеке и оттуда показалась жидкость. Гетц никак не отреагировал на это, продолжая целеустремленно душить Андрея, и ничто не могло оторвать его от этого занятия.
И тут Лену осенило. Она увидела зажигалку, выпавшую из кармана Андрея.
— Ублюдок, — прошептала она, — посмотрим, как тебе понравится это.
Она быстро отвинтила крышку и выплеснула бензин, поливая Гетца с головы до ног. Андрей начал хрипеть.
Она чиркнула зажигалкой и поднесла пламя к извивающемуся телу. Гетц вспыхнул.
— На, на, на! — Лена с остервенением наносила удары по его рукам, пытаясь вырвать Андрея, который тоже начал гореть. Наконец, ей это удалось. Они упали, и он тяжелой грудой навалился на нее. Гетц рычал и корчился, стараясь подобраться поближе.
— Нет, о, Боже, нет! — Лена вскочила на ноги и потащила к выходу тяжелое тело. Вслед за ними полз объятый пламенем убийца. Он все еще рычал, когда они стали удаляться, и попытался ускорить движение, отталкиваясь ногой, но тут Лена наконец вытащила Андрея из мансарды и захлопнула тяжелую дверь.
Гетц заорал. Он горел, распространяя черный дым и удушливый запах. Горела плоть, потрескивая брызгами жира, в углу вспыхнула пачка газет.
— Андрей, Андрюша! — Лена потрясла его, но безрезультатно. Тогда она стала хлестать его по щекам, пытаясь таким образом привести в сознание, и, наконец, это помогло.
Андрей застонал и открыл глаза.
Он зашевелился и дернул рукой, рубашка на которой еще тлела. За дверью раздавались крики Гетца.
— Я его подожгла, — сказала Лена. — Андрюша, что теперь будет?
— Он оттуда не вырвется?
— Нет, я заперла дверь.
Андрей сел и, опираясь на ее руку, тяжело поднялся. Он тупо посмотрел на правую кисть. — Наверх, — сказал он. — В аптечке промедол и бинты.
— Ааандррей, — послышалось из-за двери, — открой. Открой! Лена, открой дверь!
Лена на мгновение застыла, затем повернулась и шагнула к мансарде. Она не успела понять, что делает, безвольно подчиняясь приказам, исходившим с той стороны двери.
— Ленка! — Андрей настиг ее, схватил за плечо и развернул. Он долго смотрел ей в глаза, пока они не приобрели осмысленное выражение. — Пошли наверх!
Она молча кивнула, и Гетц, казалось, почувствовал это.
— Ааанндрреей! — завопил он изо всех сил, понимая, что теряет контроль над женщиной. — Ублюдок, я еще доберусь до тебя!!!
— Наверх, — глухо повторил Конев.
Они поднялись на второй этаж, подальше от шума и тяжелого тошнотворного запаха. Лена усадила его на кровать и открыла шкаф, где хранились лекарства.
— Промедол это?
— Да.
Андрей сжался. Шок проходил, и боль становилась невыносимой.
— Больно? — Лена подошла, держа пластиковую ампулу с иглой на конце. — Ой, я дура, правда?
— Коли в руку, — простонал Андрей. Левой рукой он поднял распухшую кисть и боль сдавила тело, заглушая даже ноющую резь от ожогов.
— Куда?
— Все равно.
Лена быстро вонзила иглу в запястье и выдавила содержимое. Половина успела всосаться обратно, когда она вытаскивала иглу, но то, что осталось, подействовало. Андрей ощутил блаженство пропадающей боли.
— Теперь вправь кисть, — пробормотал он.
Внизу Гетц заорал особенно громко и затих.
— Все, конец, — сказал Андрей. Стены комнаты начали расплываться. Лена что-то делала с рукой. — Останься со мной, — пробормотал он. — Я люблю тебя.
Лена дергала кисть и та, наконец, встала на место. Андрей выключился, и это было на руку. Быстро сняв с него рубашку, Лена замерла, глядя на покрытое красными пятнами тело. Кое-где уже начали вздуваться пузыри.
— Андрюша, прости, — сказала она, — прости, миленький.
Говорить было больно. К тому же, к горлу подступил комок, и она заплакала.
— Бедненький, прости меня, это я тебя так, прости, — давясь слезами, она достала мазь от ожогов и начала перевязку, утешая себя тем, что Андрей спит и не чувствует боли.
Мансарда погасла, когда огонь сожрал весь кислород. Окна были закрыты и находились достаточно далеко от источника огня, поэтому стекла остались целы, а дверь плотно прилегала к косяку, не оставляя практически никакого прохода для свежего воздуха.
Андрей мирно дышал, забывшись в наркотическом сне, и Лена поняла, что осталась одна. Наедине с этим чудовищем. Ян звал ее, и несколько раз она вставала, порываясь спуститься вниз, чтобы открыть мансарду. Он хотел войти, и Лена с трудом сдерживалась, чтобы не выполнить его приказ. Всякий раз она вовремя останавливалась и возвращалась назад, потому что за порогом власть сконцентрировавшегося на своей цели Гетца была безгранична. Чтобы как-то удержаться, она села в кресло и заплакала. И плакала долго.
Андрей пришел в себя ночью. Лена сидела рядом и смотрела на него.
— Как ты? — спросила она.
— Нормально, — выдавил Андрей после попытки двинуться. Все было далеко не нормально.
— Воды дать?
— Дай.
Пока она наливала воду, оставшуюся на дне позеленевшего графина, Андрей достал из аптечки анальгин и съел три таблетки. Спустя некоторое время он почувствовал себя способным к работе.
— Как там?..
Лена молча покачала головой. Она боялась идти вниз.
— Нам надо туда.
— Андрюша! Нет!
Теперь он явственно ощутил присутствие зла. Оно было рядом с ним и оно было внизу. И его следовало немедленно убрать.
— Его надо убрать, — сказал Андрей, поднимаясь в кресле. — Так надо.
— Андрюшенька!
Он повернулся и посмотрел ей в глаза. — Так надо!
Они медленно спустились в холл, и Андрей включил свет, озаривший дверь мансарды.
— Что теперь? — шепотом спросила Лена. Рядом с Андреем она чувствовала себя увереннее и сильнее. Голос Гетца, звучавший в ее голове, становился слабее и постепенно исчез.
— Надо открыть дверь, вынести и зарыть… ЭТО. ЭТО.
— А в милицию не будем сообщать?
Андрей покачал головой. — Теперь это НАШЕ дело.
Он подошел к мансарде и повернул замок.
Лена захотела удержать его, потому что когда дверь откроется, из темноты, окутанный дымом, появится обгоревший Ян Гетц, холодный и страшный, нет, он будет горячий, как кусок запеченого мяса, он будет двигаться и схватит Андрея за горло, потому что тот пришел потревожить его покой. Мансарда — обитель Гетца, весь дом — жилище его. Они стали теперь одно целое и любой, пришедший нарушить эту целостность, умрет. Лена была настолько уверена в этом, что вздрогнула, когда щелкнул замок.
Гетц схватит Андрея за шею и будет душить, отвратительно улыбаясь, потом он придет за ней, чтобы забрать.