32 глава

Я присела на каменное надгробье, по ту сторону которого уходили умершие соплеменники. Там всегда стояла тишина, так необходимая мне сейчас. Белые кости и истлевшие тела. И они когда-то любили, страдали.

— Что лучше: ощущать боль или спать вечным сном? — голос мой охрип и заглох, отнятый ветром.

— Что лучше: летать или лежать, пригнувшись к земле, убаюканной ее песнями… — я закашляла и сдалась. Кости молчали. Они лежали, потонув в земле и зарастая травой. Люди прошлого, не имеющие настоящего.

Они долго смотрели мне вслед. И всегда будут стоять за спиной. Я не одна в этой безумной игре, в которой нет выбора, а только судьба.

— Надо поговорить!

Пришелец — командир корабля, из-за которого я чуть было ни лишилась крыльев, скатился с изогнутого синего ствола, плюхнувшись передо мной на колени.

— Не стоило так рисковать свернут себе шею, мог бы просто попросить аудиенции, — как приятно смотреть на него сверху вниз.

— А я и просил, — мешковатый скафандр мешал ему встать, — но твои стражники, эти крылатые Серафимы, недвусмысленно дали понять, что не желают меня видеть. А также весь экипаж корабля.

— Даже так? — Ну и новости. Племя объединилось против вожака.

— Прошу тебя! — Он с трудом поднялся. Жалкий и неуклюжий.

— Ах, да. Поговорить. — Я расправила крылья, удивляясь собственной всколыхнувшейся внутри радости.

— Что привело тебя и людей твоих сюда?

Он на миг отвел глаза, собираясь соврать, но передумав, впился в нее взглядом, вспоминая, как они вдвоем взмывали в это небо.

— Наказание. Отложенная казнь. В своем мире мы преступники. Смутьяны. Опальная кучка политических изменников. Нас могли попросту уничтожить, но помиловали, отправив в космическую ссылку. Мы пришвартовывались не к одной планете, однако шансы выжить появились лишь здесь. В этом мире. Но нам нужны крылья…

Он с досадой покосился на хрупкие девичьи плечики. Такие худенькие. С острыми выпирающими ключицами.

— На этой земле, — она повела плечами под его взглядом, — крылья не растут на моих людях просто так. Их надо… заслужить, — в ее взгляде отразилась тоска. — Так заслужи их!

— Расскажи мне все-все! О себе, о людях твоего племени, об этой синей планете. Самой синей из всех, что я видел. Ты знаешь, — без перехода продолжил он, — Я должен думать о своих людях, но… безумие какое-то… ты…

— Пожалуйста, помолчи… — девушка с необыкновенными синими глазами обняла его, проникая сквозь скафандр, сквозь само тело теплыми крыльями, загораживая ими весь мир, — и я подарю тебе крылья!

— Он тебя заморочил! Оплел лживой паутиной! — Айль картинно заломила руки, вперив в меня жесткий взгляд. — Разве ты забыла пророчество?

— Человек из другого мира погубит стаю… как видишь, нет.

— Что ты в нем нашла? — спокойней продолжила сестра. — Неужели тебя не волнует, что скажут о твоих глупостях вожди других племен?

— Ты летала когда-нибудь вдвоем?

— Ты знаешь, что я подарила крылья Свару, воину племени Сизых Птиц.

— И что ты чувствовала, в тот момент, когда твое нутро, все, что и есть ты, вытряхнулось из тела, влетая с размаху в чужую душу? Сминаясь, как пластичная грязь в сезон дождей… сплетаясь… вминаясь в сознание другого человека?

Сестра отшатнулась, в ужасе уставившись на меня. Словно я упала, потеряв разум и крылья.

— Это было совсем не так!

— Да? — я усмехнулась в лицо растерянной сестре, — а как?

— Красиво, — она успела прийти в себя и говорила высокомерно, сложив руки на точеной груди, — возвышенно, сливаясь в гармонии!

— Нет. Все было куда низменней, телеснее. До боли в сердце и спазма страха, берущего за горло. Тебя выворачивало наизнанку чувствами и трепало чужими мыслями…

— Довольно! Наслаждайся своими крыльями в последний раз! Скоро твои полеты закончатся.

— С какой стати? — Смех задрожал в воздухе, вырвавшись наружу через все преграды. Через страх и неуверенность.

— А ты расскажи ему, — почти ласково произнесла Айль, особенно налегая на слово «расскажи», — кто ты такая. То есть я хочу сказать — кто ты есть на самом деле! Покажи истинный облик!

— Ты не посмеешь…

— Потому что если это будешь не ты, мне придется сделать все за тебя.

— Производство кислорода остановится через две недели. Ты слышишь — нам осталось жить две недели! — Боцман, правая рука и старый друг сжал кулаки, яростно бормоча проклятья.

— Я стараюсь наладить контакт с аборигенкой, вождем племени. Обладательницей самых великолепных проклятых крыльев из всех, что я видел.

— Я вижу твои глаза. Это же глаза щенка! Жалкой псины, почуявшей скорый конец. — Боцман тяжело опустился в кресло пилота, сжав виски руками. — Прости… это все страх. Мы выбрали не ту планету. Не тот путь и не ту казнь. Да лучше бы нас посадили пожизненно.

— Ты забыл добавить — и не ту религию. Лучше подохнуть на свободе, чем по крупицам терять себя в клетке.

— Расскажи, какие они — крылья? Она показала, как ими пользоваться?

Пользоваться? Командир усмехнулся про себя. Можно пользоваться кофеваркой или электронными картами созвездий, а это… иное. Это как заниматься любовью…

Любовью…

Так вот оно что такое.

При виде пришельца, ей хотелось исчезнуть. И каждый раз она не могла двинуться с места. Ну почему она все ходит и ходит к проклятому кораблю, ища случайной встречи.

— Скажи мне, что происходит, когда раскрываешь эти крылья?

— Я становлюсь необычайно огромной, сопричастной всему миру и одновременно самой ничтожной песчинкой в нем. Противоречивые ощущения. Тебе знакомо это чувство?

— Словно меня вывернули и швырнули вверх неведомые силы? Да, знакомо. — Он пожал плечами.

— Что ты хочешь от меня? Крыльев для своего племени? Они не продаются и не покупаются. Они обретаются…

— В экстазе?

Тут она не выдержала и истерично всхлипнула, давясь рвущимся наружу смехом сквозь слезы.

— В истинном чувстве. Ты не можешь полюбить просто потому, что так нужно твоей команде. И они все… тоже. Да вы обречены! Обречены! — Верди не выдержала и разревелась в ладони.

Он неловко прижал ее к своему плечу. Скафандр мешал коснуться нежной линии шеи и впадинки под ключицей.

— Если я обречен, то желаю умереть как вольная птица. Подари мне еще одни полет…