20

«Шелли, я не умею писать писем, но сейчас делаю это, потому что знаю, ты его никогда не увидишь…»

«..твои волосы пахнут дождем».

«Слишком глупо, но эта глупость — все, что у меня есть».

«..не повернешься ко мне спиной».

«Я израсходован, но ты делаешь из меня человека».

«…оба знаем, что это неверно».

«Но я люблю тебя».

Я запрокинул голову и пальцами сжал виски. Мои глаза безумно метались взглядом по белому потолку, который чернел с каждой долей секунды. Было так плохо, что ноги были готовы отказать, и я уже готовился распасться на атомы. Но, нет, плоть оставалась плотью, только кусочек души откололся. «Арлен любил Шелли, — как зомбированный бормотал я, в некой фрустрации собирая листки с пола. — Шелли… Любил его?». Записки вместе с ежедневником вновь улеглись на дне коробки, и вдруг случайно к коленям спикировала фотография, распечатанная на обычной офисной бумаге. С яркой карточки, явно сделанной на фронтальную камеру мобильного, на меня смотрел Дарси, чьи губы замерли в полуулыбке. Фотографировал же юноша, чем-то походящий на меня. Только волосы его были почти такими же темными, как и у Арлена, а глаза — болотно-зеленого цвета. Не знаю, что нашло на меня в тот момент: я глядел на незнакомца, а он глядел на меня и улыбался. В своей голове я будто слышал его голос: «Дарси говорил мне, что любит, а тебе нет». На мальчишке была надета спортивная форма легкоатлета, и, скорее всего, момент был запечатлен на соревнованиях или вроде того. Окончательно разозлившись, я скомкал фото и швырнул его со всей силой туда, где нашел. И… эта коробка все время стояла под кроватью, на которой Арлен без зазрений совести прикасался ко мне, приникал губами и заставлял умирать от смущения и наслаждения. Дарси врал мне. И никогда не говорил, что любит, несмотря на то, что однажды мы были очень близки.

От обиды я заплакал, лбом припав к стене душной сушилки, пропитанной запахам хлора. Мне не хотелось показывать свои слезы даже самому себе и уж тем более признавать то странное чувство, напоминавшее массивную черную дыру в моей груди. Было проще сломать разом пальцы, изорвать себя в клочья или просто умереть. Словно части витража, я сложил слова, когда-то произнесенные Гарретом, и недавнюю полемику Леоны с Арленом: Дарси любил Шелли, и, видимо, это было взаимно. Но что случилось и почему этот парень перевелся по настоянию моего соседа?

Утерев нос, я достал звякнувший мобильный и на сообщение Лили ответил, что уже иду. Затем я попытался залепить коробку тем же скотчем, при этом размышляя, как лучше поступить. Отнести ее обратно означало мучительный для меня разговор. Отчего-то я был готов услышать от любимого мной человека слова о том, что я был всего лишь игрушкой. Поэтому, рассерженный и подавленный, я без зазрения совести приволок коробку к мусорным бакам и отправил ее на самое дно. Пустота. Но больше я не плакал.

— Нил!

Я обернулся, отряхнув руки. За мной стояла Лили и, слабо улыбаясь, глядела прямо на меня. Я попытался ответно улыбнуться, но получился всего лишь кривой излом губ. Кажется, Блейн заметила это, но не стала ничего говорить.

— Странное место для встречи, — попытался шутить я, но мой голос хрипло сорвался на последнем слове. Пришлось откашляться.

— Да уж, — поежилась Лили, уводя меня от мусорных баков. — Просто я увидела тебя и решила догнать. Ты расстроен?

— Нет, — попытался оправдаться я, но вместо улыбки вновь вышла странная гримаса. Мышцы лица сводило. — Просто немного жаль расставаться со старыми вещами.

— По-моему, я понимаю тебя. Сегодня тоже пришлось отказаться от многого.

Блейн повернула в сторону террасы, увитой почерневшими стеблями мертвого винограда. Я последовал за ней, все больше чувствуя себя в прострации. Шагал за ней, а душа моя осталась в сушилке. В тот момент я ненавидел и любил одновременно. Мною владело смятение и безграничное желание не существовать.

— Я хотела поговорить с тобой, — начала девушка, обратив ко мне привычный взгляд, заставляющий жалеть. — Ты хорошо дружишь с Арленом?

— Да, — машинально ответил я и, едва услышав имя, почувствовал, что меня проткнули чем-то острым. Мысли сразу вернулись к тому письму, как бы я ни пытался сосредоточиться на беседе.

— Ну, в общем, — одноклассница продолжила. — Совсем не знаю, как сказать…

Я молчал, наблюдая, как качаются голые темные ветки.

— Думаю, мне очень нравится Дарси. С того вечера, когда он пригласил меня, я почувствовала в нем тягу к себе. Странно, наверное: Лили и Арлен. Но я уверена, что не ошибаюсь. Он здоровается со мной, порою разговаривает…

Я кивал, как игрушечный болванчик, не слушая, что она там о нем говорит. Мне было все равно. В тот момент я был не в себе.

— А ты как думаешь? — вкрадчиво поинтересовалась девушка.

— Наверно, — пробормотал я и, поднявшись со своего места, медленно, словно призрак, побрел к зданию общежития. Казалось, что если я еще хоть раз услышу это имя, то вспыхну яростным огнем. Меня что-то душило, а к горлу поднималось пламя. Мне не хотелось нагрубить Лили или сделать больно, но сейчас действительно было не до нее.

— Ты куда, Нил? — разочарованный голос одноклассницы ударился о мою спину.

— Не знаю, — губами прошелестел я и ускорил шаг.

***

Днем выходного дня, закончив уборку, обычно все занимались своими делами. К кому-то приезжали родители, кто-то выбивал разрешение на выезд за пределы школы, кто-то пытался разделаться с долгами по учебе. А кто-то…

Я плелся по коридору, не зная куда. Больше всего мне не хотелось возвращаться к себе в комнату и говорить с Дарси. К тому же, я понял, что взял не ту коробку, и, скорее всего, Арлен это тоже заметил. Значит, будет не совсем обычный разговор. Предусмотрительно я выключил мобильный, чтобы тот, кого я избегал, не позвонил мне. Люди, люди, смеющиеся девушки, зеленые пиджаки, мои одноклассники, будущие выпускники… Краем глаза я задел Вацлава. Тот растерянно взглянул на меня и махнул рукой. Я не ответил. Значит, Арлен у себя. И эта мысль заставила меня свернуть подальше от коридора с комнатами — кое-как я доплелся до кулера в общем холле, где меня ждал неприятный сюрприз.

— Уэбб, что с твоим лицом? — выкрикнул Этан, и на меня разом обратили взгляды несколько человек. Среди них был Колин, Денни, Лео со своей темноволосой подружкой и еще пара одноклассников. Все они сразу же оживились, и только Леона немного напряглась, поджав губы.

— Да, Нил, — подхватил травлю за братом и Этан, — тебе Блейн не дала? Поэтому мрачный?

Шутка почему-то показалась всем невероятно веселой, и разом компания залилась смехом. Мне не было обидно, скорее противно и раздражающе. К тому же, мой внутренний голос убеждал, что не стоит ввязываться в спор, будучи в таком настроении. Но иначе быть не могло, Колин умел задеть:

— А по-моему, он давно на Дарси переключился.

— Точно, — закивала подруга Леоны и, поднявшись на носочки к уху брата подруги, театрально заявила: — Странная дружба какая-то.

Представляю, что бы сделал Арлен, услышав подобное. Но здесь не было его, зато был я. Пришлось ровно выдохнуть, найти в себе силы спокойно пройти и взять пластиковый стаканчик для воды. Следующие несколько секунд, пока я наливал воду, стоявшие возле меня молчали, но стоило поднести стакан к губам, как кто-то (уверен, Колин) ударил по донышку, и вся вода оказалась на мне. Вновь смех. Я раздраженно смял пустой стакан в руках и с пламенной яростью впился глазами в обидчика. Все довольны, будто в парке развлечений.

— Налей себе еще, — уморительно выкрикнул Денни.

Я начал медленно покрываться краской от смущения. Но внезапно мне на помощь пришла Паттерсон, чего я совсем не ожидал. Она выступила вперед и попыталась усмирить свою компанию:

— Прекратите! Все это совсем не смешно.

Словно по команде, одноклассники перестали смеяться и удивленно уставились на блондинку. Особенно Колин. Но во взгляде его было не столько удивления, сколько разрастающейся злости. От девушки отступила за спины близнецов даже ее подружка.

— Что ты делаешь? — нахмурившись, поинтересовался Колин и по-хозяйски попытался отстранить сестру с пути. Но та перехватила его руку и не отступила ни на шаг. Я молча стоял и наблюдал за происходящим, душою чувствуя, что хорошим подобное не закончится.

— Я сказала, — хмуря брови, девушка продолжила, — отойди.

— Пожалуйста, Лео… — попытался вмешаться я, но та была непреклонна.

— Никто не имеет права унижать человека без причины.

— Отойди, идиотка, — озверел Паттерсон, и присутствующие начали медленно расходиться. Проходившие мимо нас ребята оборачивались и с любопытством задерживали взгляды.

— Мы сами разберемся… — все еще делал попытки разубедить одноклассницу я.

— Знаешь что? — речь девушки повысилась на тон, а голос дрогнул. В нем было что-то очень хрупкое, но в то же время уверенное. — Я никому не позволю оскорблять моего друга.

«Друга? — спросил я себя, покачнувшись от смятения. В глазах поплыло, и я схватился за пластиковый угол кулера. — Это меня она так назвала?»

— Какого к черту друга? — не переставал орать Колин. — У тебя крыша поехала?

— Нил — мой друг, — упрямо повторила Лео, с вызовом глядя брату в глаза, — и я буду заступаться за него.

— Так и знал, что однажды в тебе все-таки проявится личность шлюхиной дочери. Какая же ты мерзкая и не достойная носить нашу фамилию…

Удавка, сплетенная из презрения, затянулась на шее моей спасительницы. Казалось, что девушка уже готова отступить. Но внезапно она продолжила разговор, не смущаясь грубить брату, которого все время боялась, скрывая это ото всех.

— Я ношу фамилию своего отца, — перебила Колина она, но тот ухватил сестру за запястье и, бесцеремонно подтащив к себе, с размаху наградил пощечиной. Воздух пронзил звон, и посреди холла мы остались практически втроем.