Эпилог

Эпилог.

Интерлюдия, первая часть. Гермиона Грейнджер. 1 сентября 1997 года.

После того, как мы выяснили, что медальон Слизерина находится у Амбридж, мы стали планировать проникновение в министерство магии, чтобы выкрасть крестраж. Мы с Гарри и Роном выяснили, где находится новый вход в Министерство магии. Пожиратели сделали его крайне унизительным, необходимо было встать ногами в унитаз и смыть себя. Пришлось вывести из строя нескольких служащих, затем, приняв оборотное зелье, замаскироваться под них. Я приняла облик Муфалды Хмелкирк и мы проникли в Министерство магии. Но спокойно добраться до Амбридж нам не удалось, поскольку нас разделили обстоятельства.

Последние зимние каникулы перевернули мою жизнь с ног на голову. Однажды я случайно на улице встретила бывшего одноклассника из магловской школы, а он оказался волшебником на домашнем обучении. Как он невероятно творил заклинания… Это была легендарная беспалочковая магия! Единственный минус, как я поняла, для беспалочковой магии приходится долго произносить заклинание. Наверное, именно поэтому все современные волшебники пользуются палочками и позабыли о старой магии. Но какая мощь! Джон буквально за несколько минут сделал то, что в Мунго делали бы месяцами, и то не факт. Наличие в крови подобного коктейля зелий стало для меня большим сюрпризом. Если бы Джон не оказался таким самовлюблённым засранцем…

Как можно говорить, что мы нацисты?! Мы же боремся со злом, с этими мерзкими Пожирателями смерти. Если не мы, то кто? Как Джон меня тогда разозлил своей речью. Трус, который как крыса бежит из страны, когда в ней проблемы, вместо того, чтобы использовать свою силу во благо.

Интересно, как я могла вообще влюбиться в Рона Уизли и когда это произошло? Хм-м… Точно, это случилось несколько лет назад, после того, как я погостила в Норе. Видимо, тогда Молли Уизли подлила мне Амортенцию. Но остальные зелья, особенно ограничивающие рост магических сил и уменьшающие срок жизни, это за гранью добра и зла. Кому это понадобилось? Детям Пожирателей? Не хотелось так думать, но возможно, Джон прав? Может, мы как те самые китайские революционеры, о которых он упоминал, Хунвейбины. А что делают с революционерами? Их убирают, когда они становятся ненужными. Сажают в тюрьмы, расстреливают. Не думаю, что в магическом мире всё иначе, чем у маглов. Выходит, кроме как Дамблдору, это никому не нужно было. Но зачем это ему? Может быть, в Азкабан нас сажать не собирались, а просто собирались подождать, пока сами помрём? Ведь волшебники живут долго. Плохо так говорить, но мне, в отличие от прочих, полегчало, когда Дамблдор погиб, словно с шеи скинули поводок. А ведь раньше я его боготворила.

Рональд Уизли, противный страшный мальчишка без манер, ставший ещё более худшим юношей. Завистливый, глупый, ленивый подонок, дружащий с «избранным» ради славы. Как я вообще могла быть влюблена в него? Мне же всегда нравился Гарри. Хм-м… А может, как раз поэтому меня решили переключить на другую цель, ведь Уизли нацелились на состояние Поттеров? Ведь то, что Гарри до сих пор ходит в обносках, немного сбивает с мысли, но на самом деле он просто невероятно богат. Поттеру досталось наследство Поттеров и Блэков. Может ли так быть, что Уизли специально обхаживали Поттера, чтобы завладеть его состоянием? После подлитой Амортенции, уверена, что это вполне реально. До этого стеснялась подойти и сказать обо всём Гарри, но довольно! Завтра же проверю его на зелья и напою антидотами, которые готовила на протяжении последнего полугода. Рыжая шалава обойдётся, Поттер мой, а Уизли пусть идут лесом! Если надо, сама напою Поттера Амортенцией и попрошу послать Рыжих куда подальше.

Тогда, на каникулах, я приобрела амулет от чтения мыслей и обнаружитель зелий. Первый постоянно сигналил на беседах с директором, а второй через раз сигналил во время обеда. Удивительно, как я могла быть такой беспечной. Нас же в Хогвартсе на самом деле постоянно травят. Тогда после каникул я была на взводе и рассказала Дамблдору о Джоне. Потом как-то Рон жаловался, что его отца Дамблдор несколько раз посылал в магловскую школу, чтобы захватить какого-то маскирующегося волшебника, возможно, Пожирателя, и выпытать у него секреты. Тогда я поняла, о ком идёт речь и пожалела о своём импульсивном поступке, ведь Джон непричастен ни к Пожирателям, ни к Ордену феникса.

Всплыли слова Джона о том, что мы всего лишь две банды, борющиеся за власть. И действительно, как я могла не обращать внимания на то, что Дамблдор не только директор, но и являлся главой Визенгамота и председателем Международной Конфедерации Магов? Выходит, вся наша борьба — это борьба за власть? Но зачем тогда мы продолжаем воевать после смерти директора? Может, действительно лучше уехать в другую страну, пусть волшебники сами разбираются со своими проблемами… Возможно, я так и поступила бы, если бы не Гарри. Этот баран с упорством осла уперся в свою борьбу. Гребаный мессия, ужаленный петухом под хвост! Зачем он вообще борется с Воландемортом?

После рассказа о нашей учебе в Хогвартсе Джону, я и сама начала понимать, что это совершенно ненормально, когда в школе детей постоянно заставляют выживать. А не были ли эти приключения устроены специально для натаскивания Мессии на врага? Может быть, это действительно была тренировка избранного? Ведь все приключения крутились вокруг Гарри Поттера. То, что учителя Хогвартса некомпетентные, к этому я привыкла, но так ведь не должно быть. Почему Дамблдор покрывал всё произошедшее в школе, почему самый сильный волшебник ничего не делал для предотвращения безобразий, а разгребал неприятности всегда школьник? Если бы сейчас тут был Джон, он бы наверняка сказал, что сам Дамблдор эти приключения и подстроил, и на этот раз я бы с ним согласилась.

В таком случае мне остаётся лишь помогать Гарри. Первоочередная задача — избавить его от влияния зелий и рыжих.

В итоге приключений в Министерстве магии я оказалась на суде над маглорождеными и сквибами в обществе Амбридж, Яксли и толпы дементоров, от присутствия которых пробирало до нутра. Я не могла спокойно смотреть на людей, над которыми фактически издевались, упиваясь своей властью, чертовы Пожиратели. А ведь я вполне могла или могу оказаться на их месте.

Дальше начался фарс. Пожиратели отправили заклеймить какого-то сквиба, затем вызвали Мэри Кроткотт и стали над ней издеваться. Сзади меня сел пробравшийся в зал Гарри в облике Ранкорна, и напугал до чертиков, дотронувшись до плеча и сказав: «Это я, Гарри».

А потом ко мне обратилась Амбридж.

— О нет, — произнесла Амбридж, — нет, миссис Кроткотт, не думаю. Палочки выбирают только волшебников или волшебниц. А вы не волшебница. У меня имеется заполненная вами анкета, которую мы вам посылали. Муфалда, будьте добры, подайте мне ее.

Мои руки дрожали от волнения. Где же этот чертов документ? Начала рыться в кипе документов, лежавшей на соседнем стуле, в итоге вытащила из этой кипы пачку пергаментов, помеченных именем миссис Кроткотт. И тут я увидела цель нашего налета на министерства, вот он, медальон Салазара Слизерина, висит на шее у Амбридж.

Не выдержав, я показала на кулон, поблескивавший в рюшечках блузы Амбридж и тихо произнесла:

— Какой… какой красивый, Долорес.

— Что? — резко отозвалась Амбридж. — Ах, да… семейная ценность, — она с трепетом погладила медальон.

Тут из толпы маглорожденых подсудимых раздался жуткий шёпот на неизвестном, но чем-то знакомом языке. Где-то я уже я слышала подобную речь, но где и от кого не могла припомнить. Дальше в зале начала твориться какая-то дьявольщина. Из толпы вылетело что-то черное и впилось в дементора. При детальном рассмотрении это оказался посох, выполненный из черного материала, который очень сильно напоминал обсидиан. Одновременно с этим амулет Слизерина сорвало с шеи Амбридж и он быстро улетел в толпу маглорожденных волшебников и сквибов. Оттуда, где скрылся крестраж, вновь раздались непонятные слова на том же неизвестном языке, на этот раз громким уверенным голосом. Дементор, это жуткое создание, сеющее в душах людей страх, само стало распространять волны ужаса.

Вдруг на английском произнёс молодой парень, которого, насколько помню, ввели последним и назвали сквибом, внезапно с пафосом на английском произнёс:

— Жалкие смертные детишки, вы посмели потревожить старого архимага, обозвав маглорожденым отродьем!

Этот парень мне показался знакомым, но никак не могла вспомнить, где могла его видеть.

Яксли выхватил волшебную палочку, но она мгновенно превратилась в горку опилок. То же самое случилось с палочкой Амбридж.

Тот же волшебник, которого ошибочно приняли за сквиба, принял пафосную позу, словно герой комикса, после чего с экпрессией начал вещать:

— Вы хоть понимаете, сколько я потратил усилий, маскируясь под мальчишку-сквиба? Жалкие дилетанты, забывшие, что такое настоящее магическое искусство! Вы даже власть нормально захватить не смогли. Только слабаки тешат своё самолюбие, издеваясь над более слабыми. Вы поплатитесь за оскорбления, нанесённые мне, своими душами! Аха-ха-ха-ха!

Эффект речи волшебника подкреплялся жутким воем дементора, которого казалось, будто засасывает в обсидиановый посох. Помимо этого жути добавило то, что Яксли и Амбридж, вереща и матерясь, взлетели вверх.

Просто потрясающе! Тройная невербальная беспалочковая Левиоса, да ещё способная воздействовать на волшебников!

О боги, неужели это на самом деле древний архимаг? Но зачем магу такой силы маскироваться под сквиба и жить жизнью простого человека? Ведь волшебники презирают обычных людей. Или не все? А эта невероятная магия… Это же считающаяся невозможной беспалочковая невербальная магия, которой владели лишь могущественные древние волшебники!