А л е к с е й. Не нужно… Очень вас прошу.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Что с вами?

А л е к с е й. Я всегда этого боялся… Все эти годы…

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Не понимаю… Чего вы боялись?

А л е к с е й. Что вы будете меня сравнивать с Дмитрием. И что догадаетесь обо всем.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Леша!

А л е к с е й. Да, да… Еще в училище… и после… когда Митя был еще жив… И сейчас!..

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Нет, Леша!.. Нет, нет!

А л е к с е й. Да. (Упрямо.) Да, да!.. Ну вот… Извините.

Сел на скамью, закурил. Из дверей раздевалки вышел  К и р и л л  А ф а н а с ь е в и ч  С и к о р с к и й.

С и к о р с к и й (Екатерине Васильевне). Сережин тренер сказал, что ты здесь? (Увидел Алексея. На секунду смешался.) Довольно увлекательное зрелище. Никогда не думал… (Подождав ответа.) Я прямо после лекции. Сережа очень просил приехать. (После паузы.) У него что-то случилось?

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Да.

С и к о р с к и й. На заводе?

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. И на заводе тоже.

С и к о р с к и й. А где еще?

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Очевидно, и дома, раз он не считает нужным туда являться.

С и к о р с к и й. Мне он ничего не говорил.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Странно!

С и к о р с к и й. Не понимаю иронии.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. У вас с ним такая дружба.

С и к о р с к и й. Это плохо?

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Не знаю.

С и к о р с к и й. Вот как? (После паузы.) Надо зайти к нему.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Сейчас?

С и к о р с к и й. Да. Меньше будет волноваться.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Хорошо. (Ушла в раздевалку.)

С и к о р с к и й. Судя по всему, нам пора познакомиться.

А л е к с е й. Мы знакомы.

С и к о р с к и й. Простите, не помню.

А л е к с е й. Я у вас в госпитале лежал. В гарнизоне.

С и к о р с к и й. О!.. Сколько же это лет?

А л е к с е й. Порядочно.

С и к о р с к и й. Какой городок был!.. Весь деревянный, вместо улиц мостки, кругом скалы, внизу море… (Вдруг.) Слушайте, давайте напрямую.

А л е к с е й. Лучше всего.

С и к о р с к и й. Нас с Екатериной Васильевной связывают давние и прочные отношения. Это я к тому, чтобы вы не оказались в неловком положении.

А л е к с е й. А ставить в такое положение Екатерину Васильевну вы считаете возможным?

С и к о р с к и й. Не очень понял.

А л е к с е й. О вас говорят как о выдающемся хирурге… Так оно, по-видимому, и есть. Но как это у вас… Боретесь за жизнь больного, отдаете все силы, идете на риск, но спасаете! И вы же не замечаете, не хотите замечать, как рядом мучается близкий вам человек.

С и к о р с к и й. А если отбросить излишние эмоции?

А л е к с е й. Они мешают?

С и к о р с к и й (пожал плечами). Весь пафос вашего высказывания сводится, насколько я понимаю, к одному: знает ли моя жена о наших отношениях с Екатериной Васильевной? Знает. Я сам ей сказал об этом.

А л е к с е й. Благородно с вашей стороны.

С и к о р с к и й. Вы бы предпочли скрывать?

А л е к с е й. Вот что, профессор… Жена моего товарища близкая подруга Софьи Григорьевны. Уже много лет. Я знаю всю вашу историю. Не хотел, но знаю.

С и к о р с к и й. И что из этого следует?

А л е к с е й. А то, что двадцать лет назад она полюбила и хотела уйти от вас. Вы уговорили ее остаться, обещали все забыть, великодушно простили! Ничего вы не забыли! И не хотели забывать. Двадцать лет вы берегли для себя эту лазейку, чтобы жить в свое удовольствие.

С и к о р с к и й. Кто вам дал право…

А л е к с е й. Вы! У Софьи Григорьевны сейчас кроме вас никого нет и быть уже не может. Даже детей нет! А тогда могло быть все!.. Но вы испугались скандала, испорченной репутации и уговорили ее остаться. Так вам было удобней. Нужней. Рациональней! А теперь благородно рассказываете ей о своих отношениях с другой, а она все терпит, молчит, думает, что за все надо расплачиваться, и ждет, когда вы постареете.

С и к о р с к и й. Если вам доставляет удовольствие рыться в грязном белье, делайте это в мое отсутствие. Почему бы вам не произнести этот монолог перед Сергеем? Или перед Екатериной Васильевной?

А л е к с е й. Ничего вы не поняли, профессор… (Помолчав, твердо.) А Екатерину Васильевну я люблю. И женюсь на ней. Если она этого захочет.

С и к о р с к и й. Это немаловажно!

А л е к с е й. Да. Это важно. Очень.

В дверях раздевалки показалась  Л я л я.

Л я л я. Кирилл Афанасьевич! Сережкин заезд!..

С и к о р с к и й. Что?

Л я л я. Сережа сейчас поедет!

С и к о р с к и й. Да-да… Иду! (Медленно пошел к дверям.)

А л е к с е й. Здравствуй, Ляля.

Л я л я. Здравствуйте.

А л е к с е й. Уже помирились?

Л я л я. С кем?

А л е к с е й. С Сергеем.

Л я л я. А мы и не ссорились! (Уходит.)

Алексей невесело усмехнулся, присел на скамью, слушает доносящийся с трека нарастающий рев моторов, крики, невнятный голос по радио. Из дверей раздевалки выходят  С и к о р с к и й  и  Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а.

С и к о р с к и й. Ничего страшного… Занесло на повороте…

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Так и разбиться можно… Разве это спорт?

С и к о р с к и й. Бледная совсем… Посиди в машине.

Уводит Екатерину Васильевну. Она оглядывается на ходу, ища глазами Алексея. Появляется  Л я л я. Садится на скамью.

Л я л я. Выгнал!

А л е к с е й. Да?

Л я л я. Я хотела ему колено перевязать, а он не дал. Медпункт, говорит, есть.

А л е к с е й. Ну и правильно.

Л я л я. А где Екатерина Васильевна?

А л е к с е й. В машине, наверно.

Л я л я. Пойду успокою… (Ушла.)

Алексей вынул сигареты, закурил. Из раздевалки, прихрамывая, вышел  С е р г е й. Увидев Алексея, хотел пройти мимо.

А л е к с е й (встал). Подожди, Сергей.

С е р г е й. Ну что еще?

А л е к с е й. Извиняться я перед тобой не буду. Что заслужил, то и получил. Хотя это и не метод, конечно.

С е р г е й. А чего же пришли? Посмотреть, как проигрываю?

А л е к с е й. Проигрывать тоже надо уметь. А ты вон все бросил, два дня на заводе не показываешься, ребята волнуются.

С е р г е й. Пусть не переживают. Я бегунок взял. Считайте, ушел по собственному желанию.

А л е к с е й. Насильно тебя, конечно, никто держать не будет. Уходишь — значит, мы виноваты. Но понимаешь!.. Есть свободный выбор. По призванию, по мечте, по ожесточенности, что ли… Это одно. А выбирать, где лучше, где хуже, это меня устраивает, это не устраивает… Довольно невзрачная позиция.

С е р г е й. Какая есть. Да что вам-то? Одним ученичком меньше, одним больше… Невелика потеря!

А л е к с е й. Первым сразу хочешь быть? Так не бывает.

С е р г е й. Вам-то какая печаль? В мастера выбились. Сначала участок, потом цех, и пошел, и пошел! А мы, значит, так… как трамплин… Оттолкнулись и прыгнули! Вы и с матерью моей так хотите?

А л е к с е й. Замолчи!

С е р г е й. Ударите? Попробуйте только!.. Вы что думаете, мать до вас в гордом одиночестве прозябала? Да у нее таких, как вы…

В тишине вдруг слышится прерывистый гул теряющего высоту самолета и взрыв. Медленно оседает на землю Алексей. Сергей подхватывает его, кричит: «Мама! Кирилл Афанасьевич!»

Медленно гаснет свет.

Когда освещается сцена, в вестибюле больницы в напряженном ожидании сидят  В и к т о р  Л а в р и к о в, К е ш а, А н а т о л и й  и  С е р г е й. Открывается дверь приемного покоя. Медленно выходит  Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а.

С е р г е й. Что?!.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Все. (Протягивает ладонь.) Вот…

К е ш а (после паузы). Это что?

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Кусочек дюраля. Маленький такой осколочек…

А н а т о л и й. Алексей Александрович?..

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Спит еще. После наркоза… (Неожиданно опускается на диван.)

С е р г е й. Мама!

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Голова что-то… Переволновалась.

С е р г е й. Ты?

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Что же я, не человек? Дай сигарету.

К е ш а. Вот! Возьмите всю пачку!

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Не жалко?

К е ш а. Да я их так таскаю… для представительства.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а (смеется). Ох, Кеша, Кеша…

К е ш а. Ладно. Пойду. (Берет футляр с гитарой.) У меня батя без присмотра. (Помолчав.) Вы скажите Алексею Александровичу, что он в военкомат сегодня идет.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. В военкомат? Зачем?

К е ш а. Алексей Александрович знает. (Ушел.)

В и к т о р. Мне тоже пора. Техосмотр пропущу. До свидания, Екатерина Васильевна. Спасибо.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. За что?

В и к т о р. За человека. (Низко склонившись, целует ей руку. Быстро уходит.)

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а (растерянно). Какой он у вас… не нынешний…

А н а т о л и й. Виктор-то? Самый современный. (Помялся.) Вы извините.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Уходить надо?

А н а т о л и й. Ира ждет. Мне ведь в армию после праздников.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Желаю тебе… самого хорошего… Возвращайся таким же.

А н а т о л и й. Спасибо вам. (Уходит.)

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Ну вот… Разбежались. Как будто ничего не было.

С е р г е й. Нормально. (После паузы.) Где он?

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Кто?

С е р г е й. Осколок.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Вот.

С е р г е й (не сразу). Отдай мне.

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Ну… если ты хочешь… Алексей Александрович будет рад… (Замолкает.)

Сергей вскинул голову, смотрит на Екатерину Васильевну, она улыбается сыну, счастливая и смущенная. Сергей резко поворачивается и уходит.

Входит  Т к а ч е в. Увидел лицо Екатерины Васильевны.

Т к а ч е в. Что?!

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Все хорошо.

Т к а ч е в. Лицо у вас… Что-нибудь личное?

Е к а т е р и н а  В а с и л ь е в н а. Теперь разве поймешь? Все личное…

Темнота.

Ревут моторы мотоциклов, мелькает в луче прожекторов силуэт гонщика, пригнувшегося к рулю, а в пятне света стоит  Л я л я  и зажимает ладонями уши, не в силах вынести немыслимую скорость рвущих воздух моторов.