ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Москва. Комната в квартире Гайдара. Лучи неяркого сентябрьского солнца освещают письменный стол, диван, над которым висит фотография Гайдара времен гражданской войны, раскрытый чемодан на стуле. В комнате беспорядок, какой бывает либо при сборах в дальнюю дорогу, либо в первые часы приезда, когда вещи еще не нашли своего места и висят на спинках стульев, лежат на столе. Г а й д а р  стоит на стуле и, мурлыча какую-то песенку, приколачивает над диваном ветвистые оленьи рога. Звонок телефона.

Г а й д а р. Слушаю! Ага, я… Приехал. А это кто? Сухарев? Здравствуйте, Иван Степанович! Вы где? Может быть, заедете? Ну, хоть на минуту: у меня для вас письмо! Нет, честное слово. Пока секрет! Ну, хоть на полминуты, Иван Степанович, ведь вы же рядом! Хорошо. Жду! (Вешает трубку. Продолжая напевать, разбирает вещи.)

Телефон звонит опять.

Слушаю! Гайдара? А кто просит? Из «Пионерской правды»? А кто все-таки? А-а… Здравствуй, Толя! Да, я. Сегодня, только что с поезда… Почему сразу не признаюсь? Так вы же дохнуть не даете! Человек еще не помылся с дороги, а его уже на части рвут! Ты не будешь рвать? Ну вот, спасибо! Хоть одна благородная душа нашлась!.. Заеду обязательно… До свиданья! (Вешает трубку. Вынимает из чемодана рукописи, идет к письменному столу, но, проходя мимо окна, задерживается. Смотря в окно.) Скажи пожалуйста, футболисты в нашем дворе завелись! Ну, бей! Эх, мазила!.. Так!.. Отдай крайнему. Правильно!

Звонок у входной двери.

Головой! Молодчина!.. Ну, веди, веди!.. Передай полусреднему! Так…

Звонок настойчивей.

Кому пасуешь? Ну, на прорыв!.. Давай, давай! Ну, еще!

В дверь стучат.

Бей! Молодец, курносый!.. Один — ноль!

Сильный стук в дверь.

(Недовольно.) Кто это ломится? Звонок же для этого есть!

Выходит и тут же возвращается с  С у х а р е в ы м. Сухарев заметно постарел. Он в полувоенной форме, с орденом Красного Знамени на груди.

С у х а р е в. Ты что, оглох, что ли? Звонил, звонил. Думал, ушел, не дождался. Ну-ка, покажись! Ничего, тайга тебе на пользу. Почему не открывал? Заснул?

Г а й д а р. Ребята во дворе в футбол играют, увлекся, Иван Степанович…

С у х а р е в. Где? (У окна.) Ты смотри, вратарь что делает! Прямо с ног мяч хватает!.. Постой, постой, да это же девчонка!

Г а й д а р. Не может быть! В брюках-то?

С у х а р е в. А косички? Вон из-под кепки торчат! Видишь?

Г а й д а р. Верно!

С у х а р е в. Вот сорвиголова! Откуда такая?

Г а й д а р. Не знаю, Иван Степанович. Ни ее, ни вот того курносого. Я ведь в Москве почти год не был, новых жильцов, наверно, ребята.

С у х а р е в. Ну, рассказывай. Как съездил?

Г а й д а р. Хорошо. Очень хорошо. Такого я повидал за эту поездку — спать не могу! Поскорей написать обо всем хочется! (Помолчав.) Знаете, Иван Степанович, я хочу, чтобы когда-нибудь про нас, детских писателей, говорили так: «Жили-де такие умельцы, знающие люди, которые из военной хитрости прикинулись писателями и помогли ребятам вырасти хорошими, храбрыми солдатами».

С у х а р е в. Правильно! Не зря я за тебя поручался. Помнишь, крестник?

А р к а д и й. А как же! Помню, товарищ командир.

С у х а р е в. То-то!.. Да, тут без тебя Ахмет приезжал.

А р к а д и й. Ну? Где он?

С у х а р е в. Кавалерист. Полком командует. Был в Средней Азии, басмачей гонял. А где теперь — не знаю. Сам понимаешь… (Негромко поет.) «Солдатская служба — особая служба, коль Родину ты защищаешь свою…»

Г а й д а р. «Солдатская дружба — особая дружба, коль друг за тебя погибает в бою…» Ох ты! Про письмо-то я забыл! (Достает из полевой сумки письмо.) Угадайте, от кого?

С у х а р е в. Давай, давай! Может быть, еще плясать заставишь?

Г а й д а р. От Васьки Шмакова!

С у х а р е в. Где ж ты его встретил?!

Г а й д а р. Под Владивостоком. Геолог! Начальник экспедиции.

С у х а р е в. Зарыл Вася талант в землю! Я думал, он поэтом будет, а он геологом стал! (Читает письмо.) Скажи на милость…

Г а й д а р. Камешками он давно интересовался.

С у х а р е в. Вот-вот! Ну ладно, мне пора. Когда нужно будет что-нибудь — зайди.

Г а й д а р. Спасибо. А пустят?

С у х а р е в. Позвони, попроси, в ножки поклонись — может, и выпишу тебе пропуск.

Смеются.

(У окна.) Ты смотри! Все еще гоняют!

Г а й д а р. Такой народ: пока мяч не отнимешь — не разойдутся!

С у х а р е в. Ну, будь здоров!

Г а й д а р. До свиданья, Иван Степанович.

В соседней комнате слышится звон разбитого стекла.

Г а й д а р. Это еще что такое? (Уходит и тут же возвращается с мячом в руках.)

С у х а р е в. Доигрались! (Хохочет.)

Г а й д а р. Пушечный удар у этого курносого, — все стекло вдребезги!

С у х а р е в (у окна). Совещаются… Ну, разбирайся сам в своих квартирных склоках, мне некогда!

Уходит. Гайдар провожает его. Возвратившись, он смотрит в окно, потом быстро прячет мяч под диван и принимается разбирать вещи, напевая и посматривая на дверь. За дверью возня, потом робкий звонок.

Г а й д а р. Входите, открыто!

За дверью голоса: «Ты первый». — «Нет, ты!» — «Эх, а еще мальчишка!» Дверь распахивается, и в комнату входит  Н а т а ш а. Она в брюках, в кожаных перчатках, кепка лихо сдвинута набекрень. Из-за ее плеча выглядывает  П а в л и к.

Н а т а ш а. Здравствуйте!

Г а й д а р. Здравствуйте! Что ж вы в дверях стали? Проходите, садитесь.

П а в л и к. Спасибо… (Садится на стул, стоящий у двери.)

Г а й д а р (Наташе). А ты, мальчик, что ж не садишься?

Н а т а ш а. Я не мальчик, а девочка!

Г а й д а р. Не может быть!

Н а т а ш а. Честное пионерское!

Г а й д а р. А почему же ты в брюках ходишь?

Н а т а ш а. Это я, когда в футбол играю… А так — в юбке.

Г а й д а р. Понятно. А разве девочки в футбол играют?

Н а т а ш а. Ну и пусть не играют, а я буду! Давайте мячик…

Г а й д а р. Какой мячик?

Н а т а ш а. Как будто не знаете… Которым мы у вас стекло разбили!

Г а й д а р. Ах, значит, был такой факт?

П а в л и к. Был… Это я вам в окно стукнул.

Г а й д а р. Что же ты так? Нехорошо, брат, чужие стекла бить.

П а в л и к. Нечаянно… Выше штанги взял…

Г а й д а р. Не рассчитал, значит?

П а в л и к. Не рассчитал…

Г а й д а р. Бывает… А вы давно в этом доме живете? Что-то я вас не знаю.

Н а т а ш а. А почему вы всех знать должны? Вы разве управдом?

Г а й д а р (смеется). Не совсем…

Н а т а ш а (строго). Значит, и знать необязательно. Давайте мячик!

Г а й д а р, Ишь какая сердитая! У тебя, наверно, мама учительница?

Н а т а ш а. Никакая не учительница! Если бы она учительницей была, я бы давно из дому сбежала! Вон у Павлика дядя учитель. То ему не так, это не так!.. «Павлик, в футбол не играй!» «Павлик, не купайся, простудишься!» Как будто у него Павлик фикус какой-то!

П а в л и к. Наташа!..

Г а й д а р. Ты что, Павлик, с дядей живешь?

П а в л и к. Да.

Г а й д а р. А отец где?

П а в л и к. Папа умер… давно… Я еще тогда совсем маленьким был.

Г а й д а р. Так… (Вдруг.) Яблоки любите?

Н а т а ш а. Любим.

Г а й д а р. Ну, посидите. Сейчас я вас яблоками угощать буду. Хорошие яблоки! Настоящая антоновка. В дороге купил.

Н а т а ш а. А мячик?

Г а й д а р. И мячик заодно поищу. (Уходит в другую комнату.)

Н а т а ш а (негромко). Ничего дяденька… За стекло не ругается, яблоками угощает…

П а в л и к (так же). Хороший! (Осматривая комнату.) А почему у него вещи везде разложены?

Н а т а ш а. Не знаю. Приехал, наверно, недавно. Смотри-ка, фотография какая! Это он сам, только молодой. Смотри, Павлик… шашка, револьвер, на папахе красный бант!

П а в л и к. Ой, Наташа, это знаешь кто?

Н а т а ш а. Кто?

П а в л и к. Писатель Гайдар! Я этот портрет в книжке видел.

Н а т а ш а. Ну да?

П а в л и к. Честное пионерское! И ребята во дворе говорили, что он в нашем доме живет, только уехал куда-то.

Н а т а ш а. Нашел кому стекла бить! Эх ты!

П а в л и к. А сама-то: «Давайте мячик! Вы что, управдом?»…

Н а т а ш а. Тихо ты! (После паузы, шепотом.) Я недавно его книгу читала. «РВС» называется. Интересная! Как он там здорово про Жигана написал! Знаешь, Павлик, этот самый Жиган по поездам ходил и песни пел. Вот так! (Неожиданно громко.)

П а в л и к. Ты что? Сдурела?!

В соседней комнате слышен хохот, потом появляется  Г а й д а р. У него в руках лукошко с яблоками.

Г а й д а р. Молодец, хорошо поешь! Выбирай себе за это самое большое яблоко! (Ставит лукошко на стол.) Бери, Павлик!

П а в л и к. Спасибо…

Н а т а ш а. А мяч не нашли?

П а в л и к. Наташа!

Н а т а ш а. Так он же чужой! Был бы мой, разве бы я приставала!

Г а й д а р (доставая из-под дивана мяч). Вот он, ваш мячик, не волнуйтесь.

Н а т а ш а. А зачем вы его в той комнате искали?

Г а й д а р. Это я нарочно, чтобы послушать, о чем вы тут говорите.

Н а т а ш а. Хитрый!

Г а й д а р. А как же! Каждый солдат должен быть хитрым. Военная хитрость в бою — первое дело.

Н а т а ш а. Вы разве солдат? Вы ведь писатель!

Г а й д а р. Ну и что же, книги писать — это тоже солдатский труд. Вы вот вырастете, тоже солдатами будете.

Н а т а ш а. Я капитаном дальнего плаванья буду!

Г а й д а р. Не возражаю. Характер у тебя для этого подходящий. А скажите мне, други, часто вы в футбол играете?

П а в л и к. Каждый день.

Н а т а ш а. А что? Разве нельзя?

Г а й д а р. Почему же нельзя, футбол — вещь неплохая. Только не так часто. Что же у вас других игр нет?

Н а т а ш а. А какие? В лапту, что ли? Мы же не маленькие! И потом, надоело… скучно!

Г а й д а р. Скучно, говорите? Так… Ну ладно, что-нибудь придумаем. А сейчас будем стекло вставлять.

Н а т а ш а. И в комнатах приберем. Вы думаете, если я в брюках хожу и в футбол играю, так девчоночных дел делать не умею? Я вам такой порядок наведу! Хотите?

Г а й д а р. Хочу. (Вдруг.) Товарищ капитан, разрешите свистать всех наверх?

Н а т а ш а. Это как?

Г а й д а р. Как на корабле. Ты — капитан, я — боцман, Павлик — матрос первой статьи. Смирно! Товарищ капитан, команда построена!

Н а т а ш а. Здравствуйте!

Г а й д а р  и  П а в л и к. Здравствуйте, товарищ капитан!

Н а т а ш а. Боцман!

Г а й д а р. Есть боцман!

Н а т а ш а. Свистать всех наверх!

Г а й д а р. Есть свистать всех наверх! Аврал!

Н а т а ш а. Павлик, тащи воды! Полы будем мыть!

П а в л и к. Есть воды! (Убегает.)

Н а т а ш а. Боцман, швабру! Вон на потолке паутины сколько.

Г а й д а р. Так точно! Есть паутина, год приборки не было!