IV

Параллельно с произведениями, где использовались классические формы композиции и ордера, Баженов создает другие, где по-новому оживают приемы древнерусского зодчества.

Баженов был убежден, что в произведениях древнерусского зодчества скрыт неиссякаемый источник вдохновения творческой фантазии архитектора. Еще в детские и юношеские годы он подолгу любовался своеобразной красотой русской архитектуры, столь отличной от того, чему его позже учили в Академии.

Баженов понял ту глубокую любовь к красоте, которая питала творчество безымянных русских мастеров, оставивших в наследство последующим поколениям свои чудесные, сказочные произведения. Изучая древние памятники Кремля, села Коломенского, Москвы и Подмосковья, сопоставляя и сравнивая их друг с другом, Баженов ясно видел, как от столетия к столетию, от памятника к памятнику нарастала "узорчатость" убранства русской архитектуры. Своего апогея она достигла в XVII веке, когда стены зданий покрылись такими обильными, такими изощренными деталями, что даже не стало видно стен. Все эти украшения - то белые, то многоцветные, сделанные нередко из изразцов, рельефно выделялись на обычно красном фоне стен. Мастера, словно соревнуясь друг с другом, стремились создавать все новые и новые формы. То любовно вытесывали они тонкий профиль из плиты белого камня, то выделывали специальный кирпич особой формы, дававший в кладке оригинальный рисунок с углублениями и выступами, со своеобразной, причудливой игрой теней.

Древнерусские зодчие знали в совершенстве свое мастерство не хуже, чем прославленные мастера Западной Европы. Но если западноевропейские архитекторы в своем творчестве руководствовались четкой, геометрически правильной композицией, подчиняя ей все - само здание и окружающую его природу, пейзаж, то древнерусский мастер шел в своем творчестве по другому пути. Русская природа с ее своеобразной красотой была тем животворным началом, из которого исходил русский зодчий. Поэтому он так умело ставил свои здания среди лесов и полей, на склонах холмов, на берегах рек и озер. Он словно лепил их от руки, сообразуясь с лиричной русской природой, с русским пейзажем. Здания древнерусского зодчества не имели, как множество западноевропейских сооружений, одного главного фасада - лишь одной точки зрения. Русские сооружения всегда надо обойти кругом, осмотреть их со всех сторон, полюбоваться ими с разных точек зрения. Одно и то же здание предстает перед зрителем часто совершенно другим, как только он изменит точку своего наблюдения - всегда таким неожиданным, новым, словно в нем одном соединилось несколько зданий. Этим то и объясняется пристрастие русского человека ко всякого рода пристройкам, многочисленным главам, куполам, островерхим Крышам, крыльцам, лестницам, так изменяющим вид здания, придающим ему такое разнообразие, такое богатство архитектурных форм и видов.

Как уже говорилось, Баженова глубоко волновало и влекло к себе великое искусство русских зодчих конца XVII века, полное необычайной неугасающей полнокровной жизни. Редкая красочность и нарядность этих зданий как нельзя более соответствовала описаниям в сказках и песнях дивных теремов и садов с алыми и лазоревыми цветами, жар-птицами и яблонями с золотыми наливными яблоками.

Спроектировать здание в духе древнерусской архитектуры в то время было большой смелостью. Это значило открыто итти против установившихся в архитектуре вкусов. Однако такой проект был создан Баженовым еще в начале его архитектурной деятельности для церкви в Старках-Черкизове - усадьбе князя Черкасского под Коломною.

Проект этот действительно, интересен. Зодчий не копировал старорусскую архитектуру. Он не был безличным подражателем. Он смело видоизменял, творчески перерабатывал ее. Так, к прямоугольному, сильно вытянутому вверх храму тесно примкнули низкие столбы-колонны, соединенные арками. На углах крыши Баженов поставил высокие остроугольные пирамидки-обелиски, увенчанные вызолоченными шарами, с торчащими во все стороны иглами. Такие же остроугольные пирамидки окружили венцом купол здания с высоким граненым шпилем. Церковь и рядом стоявшая колокольня были окрашены в красный и белый цвет. Храм высился над рекой, как олицетворение радостного устремления к чему-то своеобразному, прекрасному, сказочному.

В храме в Огарках архитектура проникнута жизнеутверждающей силой, говорящей о радостном, бодром и уверенном в себе человеке, осознавшем красоту и широту окружающего мира, своей родной страны, ее национального искусства.

Хотя в этом раннем произведении Баженова многое еще несовершенно, не доработано, но главное уже найдено. В нем есть уже все то, что с таким блеском разовьется впоследствии.

В новом проекте церкви принадлежавшего Татищеву села Знаменка Тамбовской губ. (законченной постройкой в 1784 году) Баженов решил показать все богатство форм древнерусского зодчества, доказать, что они не отмерли, живы, что русские архитекторы могут вдохновляться образцами, созданными замечательными русскими каменных дел мастерами, поддерживая тем самым русское национальное искусство.

17. Церковь в с. Знаменка. Общий вид

С особенной силой пробудила в Баженове эти мысли церковь Ивана-воина на Якиманке. Скромное, в деталях даже как-то неумело выполненное здание поразило Баженова своей художественной цельностью и гармонией. Оно было выстроено, когда еще живы были традиции русского зодчества, в 1709-1714 гг. С какой смелостью ее неведомый автор завершил этот простой прямоугольный храм сложно изгибающейся крышей с ярусной главой! Как изящно убранство этой церкви! Сколько в ней волнующей, неуловимой прелести! Ясно, думал он, что и языком древних русских зодчих можно попытаться высказать живые современные мысли и чувства.

Церковь Ивана-воина на Якиманке была, конечно, только поводом для совершенно нового произведения. Кое-что Баженов взял и из своего проекта церкви в Старках. Переработав все, он добился большей силы и совершенства. Так, маленькие угловые остроконечные пирамидки в Старках он переделал в высокие обелиски-шпили знаменской церкви. Если храм в Старках был лишь первой "пробой сил" Баженова в новом направлении, то знаменская церковь была произведением зрелого, уверенного в себе и своих убеждениях мастера, смело видоизменявшего старые формы и создавшего новые, не меньшей силы и выразительности. Работа над проектом церкви села Знаменка дала Баженову исключительно много. Он еще раз убедился, как важно и необходимо изучать памятники древнерусской архитектуры, вникать в мир образов и мыслей древних зодчих, познать их мастерство, раскрыть секрет их архитектурных приемов. И только когда поймешь основное и переработаешь его в духе своего времени станет для тебя возможным применение и дальнейшее развитие форм древнерусского зодчества. В противном случае будут созданы какие-то ненужные копии или нелепые здания, на которых великолепное древнерусское убранство будет выглядеть наброшенным сверху маскарадным костюмом.

Баженов убедился, что высокохудожественные приемы древнерусского зодчества можно не только развивать, но на основе их можно претворять и формы классической архитектуры на свой русский лад. Эти мысли, порожденные работой над проектом для Татищева, легли в основу многих дальнейших замыслов Баженова.

Из баженовских произведений Подмосковья наиболее интересны усадьбы "Михалково" Панина и "Быково" Измайлова.

Панинскую усадьбу Баженов спроектировал в 70-х годах в виде нескольких зданий-павильонов, слитых в единый архитектурный ансамбль, в одно целое, но не в живописной свободной композиции, как он это сделал в Царицыне, а строго по правилам симметрии. Здесь были и въездные башни, напоминавшие царицынские, и парные флигели рядом с главным домом, и "крепостные" стены и т. п. Все здания были разной высоты и размера, но соединялись в крепко связанную группу, благодаря правильному размещению по центральной оси - от въездных башен к главному дому.

По мысли Баженова усадебный комплекс зданий должен был напоминать владельцу взятую им крепость Бендеры. Он и спроектировал его так, что въездные парные башни и соединяющие их стены образуют замкнутую композицию с парадным двором, за которым были расположены, словно цитадель, главный дом усадьбы и боковые флигели. Это придавало усадьбе романтический вид с некоторым элементом непринужденности, так как все эти "крепостные сооружения" вряд ли кто мог счесть за настоящие.

18. Башни в парке усадьбы П. Панина 'Михалково'

За зданиями усадьбы с ее причудливым силуэтом был распланирован парк с расположенными в виде ступеней гигантской лестницы прудами. По сторонам одного из этих прудов до сих пор стоят оригинальные беседки с вазами, завершающими их купола.

Среди баженовских построек этого времени видное место занимает усадьба М. М. Измайлова под Москвой - Быково.

Начальник "Экспедиции кремлевского строения" решил поддержать своего бывшего подчиненного и заказал ему проект большой усадьбы. Ее осуществление относится к концу 80-х годов XVIII века.

Прежде чем приступить к проекту, Баженов приехал в Быково, чтобы на месте решить, как и что строить. Перед ним открылся один из красивейших подмосковных пейзажей. Покатый холм сбегал к небольшой речке. За ней зеленели широкие луга, среди которых змеилась серебристая лента Москвы-реки. За Москвой-рекой на холмистом берегу там и здесь виднелись сельские белые церкви с высокими колокольнями.

В первую очередь надо было как-то подчеркнуть приволье, свободу всего пейзажа; построить белые здания, чтобы они перекликались с белыми церквами, видными на горизонте, чтобы здесь легко было жить и дышать, любуясь природой.