Кассация разбиралась в высшей инстанции.

А тем временем пришедший на смену Фагерхольму новый премьер-министр Урхо Кекконен внес в парламент предложение прекратить процесс, аннулировать приговоры.

Борьбу рабочих Кеми, длившуюся более полугода, увенчала победа. Атака предпринимателей тогда была отбита.

Почему сегодня я рассказываю о забастовке в Кеми, о событиях более чем десятилетней давности? Не только потому, что встреча с людьми этого движения была для меня одной из интереснейших встреч в Суоми, а потому, что и для сегодняшней Финляндии это не история, а живая, я бы сказал, злободневная современность. Во-первых, люди, активно проявившие себя в дни этой борьбы на севере, стали ныне здесь вожаками. Адвокат Хелтти, чьи выступления тогда будоражили всю трудовую Финляндию, был избран мэром города, а лесоруба Ханнеса Пуллки, отсидевшего в тюрьме полгода, граждане Кеми избрали председателем муниципалитета.

Во-вторых, если старые кадры революционного рабочего движения закалялись при жесточайшем белом терроре и в подполье, то участие в событиях в Кеми было школой воспитания кадров той молодежи, которая пришла в рабочее движение уже в условиях легальной жизни. События в Кеми во многом определили жизненный путь Анны-Лийсы, которая, окончив первый курс, приехала в Кеми на каникулы, как раз тогда, когда там шли выборы в муниципалитет.

Но самый главный, вечно злободневный урок победы в Кеми: победа приходит лишь тогда, когда практически, на деле, осуществляется единство рабочего класса. Вот об этом уроке Анна-Лийса также никогда не забывает напомнить своим сверстникам.

И в университете она была активисткой. Собрала несколько сот подписей под Стокгольмским воззванием, была избрана в Совет университета как представитель студенчества, выступала в Академическом социалистическом обществе на дискуссиях о путях к социализму против Питсикки, который стал одним из лидеров таннеровского крыла социал-демократии.

Здесь же в Кеми, на каникулах, она с головой окунулась в работу Демократического союза женщин.

Чтобы окончить высшее учебное заведение, на жизнь во время учебы в Финляндии теперь требуется около миллиона марок. Прожиточный минимум студента (считая и комнату) 20 700 марок в месяц. А самая высокая стипендия — 56 тысяч марок в год. Да и ту получают всего лишь пятнадцать студентов из сотни.

Правда, банки дают им большие ссуды до окончания вуза. Но для этого требуется поручительство человека, обладающего капиталом или большим недвижимым имуществом. Те же студенты, которым легко найти поручителей, обычно живут и учатся на средства родителей (таких меньше половины). Ну, а другим не только трудно найти поручителей, но, пожалуй, еще труднее несколько лет затем возвращать ссуду. Для этого, вероятно, надо дать «обет бессемейности».

Вот почему и зимою и особенно в каникулы тысячи студентов и студенток ищут работу, не имеющую никакого отношения к их будущей специальности. Естественно, что годы учебы затягиваются.

Среди обычных аттракционов в увеселительном парке «Линнамяки» в Хельсинки есть павильон с «русалками» — аттракционом, у нас неизвестным.

Входя в павильон, вы видите на одной из стен две полки, под которыми в бассейне плещется вода. На каждой полке обнаженная девушка в трусиках, немногим больших, чем фиговый листок. Перед бассейном две большие мишени, соединенные проводом с полками. Посетители мечут мячи в мишень. Мяч попал — ток замыкается, полка складывается, и девушка, сидящая на ней, с визгом падает в бассейн, а затем, вынырнув, поднимается обратно на полку.

Со скучающим, отсутствующим выражением лица она сидит там, готовая снова свалиться в воду, когда мяч попадет в мишень.

Три-четыре девушки, стройные, миловидные, несут такую службу все лето — по пять-шесть часов в день. Это студентки Хельсинкского университета. Летнего заработка им хватает на учебу в течение года.

Все это здесь настолько обычно, буднично, что почти никто не ощущает унизительности должности «русалки», несчетное число раз падающей в воду для потехи развлекающихся зевак. Попасть на эту «должность» не так-то легко. Это скорее напоминает отборочный этап в конкурсе на звание первой красавицы страны — Мисс Суоми.

Когда в стране тысячи безработных, найти временную службу не так-то легко. Поэтому студенту особенно выбирать не приходится.

Все трудности в поисках временной службы испытала и Анна-Лийса Тиексо.

Когда ее, студентку второго курса, трудящиеся самого северного округа, Лапландии, избрали в парламент, она выглядела еще совсем девочкой. И когда, как положено по парламентскому уставу, она принесла секретарю эдускунта в письменном виде предложение включить в повестку сессии вопрос о постройке дешевых квартир для студентов, он недовольно буркнул:

— Неужели же депутаты ДСНФ не знают, что с предложениями должны приходить они сами, а не присылать своих дочерей или посыльных?

— Но я сама и есть депутат! — звонким голосом произнесла она и спокойно приняла извинения сконфуженного чиновника.

Депутатского жалованья Анне-Лийсе теперь хватало не только на продолжение учебы. Бо́льшую его часть она, так же как и другие депутаты-коммунисты, ежемесячно отдавала в кассу партии.

— Почему же именно вам, молоденькой девушке, доверили такую высокую честь — представлять в парламенте партию и трудящихся крайнего севера?

— Наверное, потому, — улыбается Тиексо, — что молодому человеку легче, чем пожилому, часто ездить так далеко на север, в тундру, чтобы встречаться с избирателями. И к тому же я родом из тех мест, — скромно добавляет она.

«Неужели же за меня, такую молодую, так еще мало сделавшую, кто-нибудь отдаст свой голос?» — с тревогой думала девушка. И здесь она еще раз убедилась в том, как велик в народе авторитет партии, назвавшей ее имя среди кандидатов.

Анна-Лийса была самым молодым депутатом вновь избранного парламента (ведь на этих выборах она сама голосовала впервые), и фотокорреспондент популярного журнала захотел ее сфотографировать рядом с самым старым депутатом — Вяйне Таннером.

— Можете смонтировать снимки, как вам угодно, но рядом с Таннером я фотографироваться не стану! — отвергла Тиексо предложение корреспондента.

Ловкий журналист по-своему «обыграл» ответ молодого депутата. В журнале «Viikko» первую страницу занял портрет самого старого депутата Таннера, а на последней красовался портрет самого молодого — Анны-Лийсы Тиексо. Подпись гласила, что редакция пошла ей навстречу, поместив ее фотографию возможно дальше от фотографии Таннера.

Отлично аргументированные, остроумные выступления Анны-Лийсы Тиексо в парламенте, ее предложения о постройке кв дешевых артир для студентов, о повышении заработной платы молодым рабочим, об увеличении числа стипендий студенчеству, об очистке рек Лапландии, чтобы облегчить сплав, об устройстве школы домоводства в общине Инари и школы для лапландской молодежи в Колари, о ремонте дороги Кемиярви — Сало и многие другие, участие в общей работе фракции народных демократов сделали ее имя популярным среди трудящейся молодежи. И в 1955 году очередной съезд избрал Анну-Лийсу Тиексо председателем Союза демократической молодежи Финляндии.

Будни Союза демократической молодежи — это борьба с союзами коалиционной, социал-демократической и аграрной молодежи за души молодого поколения. И борьба эта не так уж проста, если вспомнить, что организация сельской молодежи, примыкающая к Аграрному союзу, имеет около 60 тысяч членов.

В июле 1958 года Анна-Лийса Тиексо была в третий раз избрана депутатом парламента.

Я побывал в тех краях, которые она представляет.

И вот вечером, после открытия парламента, мы сидим с ней в хельсинкском кинотеатре, смотрим какую-то пустейшую комедию с участием «секс-бомбы» Брижит Бардо, и беседа наша не имеет никакого отношения к тому, что происходит на экране.

— Лесам южных районов страны грозит истребление. А у нас на севере, в Лапландии, не вырубается и естественный прирост древесины. Перестойные леса гниют на корню, теряют свою ценность, а народ в это время страдает от безработицы. Мы боремся за индустриализацию Лапландии, за постройку там новых предприятий.. Это облегчит положение трудящихся севера.

Потом Анна-Лийса рассказывает об организованном Союзом демократической молодежи празднике в иванов день в Лахти, куда съехались юноши и девушки со всей страны, о том, как этот лахтинский фестиваль помог молодежи принять деятельное участие в предвыборной кампании.

Встреча с Анной-Лийсой Тиексо представляла для меня еще и дополнительный интерес. Ведь Анна-Лийса — депутат того самого округа, в котором зимой тысяча девятьсот двадцать второго года, за семь лет до ее рождения, происходили события, описанные мною в романе «Мы вернемся, Суоми!».

Каждое народное восстание в Финляндии имеет свое наименование. История оставила память о «Суконной войне» и о «Дубинном восстании» — так назывались народные войны против шведских угнетателей.

Зимой двадцать второго года, взобравшись на груду ящиков с американским шпиком, лесоруб-революционер обратился к народу с речью, которая стала сигналом к восстанию в Заполярье. Поэтому оно и было окрещено «Ляскикапина», по-русски — «Шпиковое восстание».

Много тетрадей исписал я впоследствии в Ухте, в районе Калевалы, записывая рассказы лесорубов, возчиков, сплавщиков — участников этого восстания, собирая материалы для романа «Мы вернемся, Суоми!». Вся тяжкая жизнь этих людей вставала в их рассказах. Блуждание по узким, извилистым лесным дорогам в поисках работы, с топором и лучковой пилой за плечами. Жизнь в темных, тесных бараках или землянках, освещаемых тусклым светом коптилок…