У Лундстрема сжалось сердце. Теперь-то он знал, что батальон наверняка уйдет, и, конечно, он будет вместе со всеми, и неизвестно, скоро ли он вернется к своим ребятам в Хельсинки, да и вернется ли когда-нибудь.

— А как нас там встретят? — тихо спросил он.

— Как боевых товарищей. Ну, иди, иди, — ласково и даже как-то неожиданно нежно потрепал Коскинен Инари по плечу. — Иди и разъясняй лесорубам положение. И ты, Лундстрем, тоже.

Лундстрем и Инари вышли из штаба.

Сунила поднялся вслед за ними; он тоже хотел сейчас же идти к кострам, идти по избам и радовать всех: «Мы идем в Советскую республику!» Он так давно мечтал о том, чтобы побывать в Советской России.

— Подожди, Сунила, мне надо с тобой серьезно поговорить, — остановил его Коскинен. — Садись.

И Сунила остался.

— Видишь ли, Сунила, мы уходим отсюда не навсегда. Мы еще вернемся в Суоми. Известно тебе, что не все рабочие Похьяла уйдут вместе с нами в Карелию? А если останется здесь хоть несколько рабочих, должен остаться с ними и коммунист. Понимаешь?

— Понимаю. Всюду, где есть хоть группа лесорубов, должен быть наш товарищ.

Но Сунила все же еще не понимал, почему Коскинен говорит об этом с ним. А Коскинен продолжал:

— Я не знаю из наших ребят сейчас никого, кто так хорошо знал бы обстановку, людей и работу в Похьяла, как ты. Тебе придется остаться здесь. Мы спрячем немного оружия для будущих боев. Ты организуешь линию связи, явок и снова возьмешься за всю нужную работу. Я дам тебе сейчас три адреса и три фамилии. Запоминай.

— Значит, я не пойду в Советскую Карелию? — спросил Сунила.

— Тебе, может быть, даже придется с полгода или год посидеть в одиночке, если кто-нибудь донесет. Но ты для всех оставался рядовым участником, и то, что ты не ушел с нами, будет тебе оправданием в случае необходимости.

— Значит, я не иду со всеми в Советскую Россию? — повторил Сунила.

— Кто-нибудь должен остаться здесь, и ты больше всех подходишь для этой работы.

Сунила вздохнул.

— Ты прав.

Коскинен привлек его к себе и крепко обнял. Сунила ощутил у своего лица жесткую щетину коротко подстриженных усов Коскинена.

— Ну, ну, будь счастлив, работай вовсю. Ты отличный парень, ты это сумеешь. Вот тебе, товарищ, следующее звено. — И Коскинен показал на человека, отдыхавшего на кровати поручика. — Знакомьтесь!

Но познакомиться было трудно, потому что товарищ спал блаженным сном.

Когда стемнело, Сунила и незнакомец осторожно, задами, не выходя на большую дорогу, не замеченные часовыми, выбрались из деревни.

— Плохо сторожат, распустились часовые, — заметил незнакомец.

И лесной тропой они пошли на север.