Наушники взорвались радостными воплями Дьяболика и Лены. Но Геннадию было не до ликования. Земля стремительно приближалась, и с этим надо было срочно что-то делать. Он потянул штурвал на себя, пытаясь выровнять самолёт.

– Предельная перегрузка! – как сквозь вату донёсся до него голос компьютера.

Перегрузка в этот момент составляла 12G. Гену вдавило в кресло, и он не мог пошевелиться, а так как он был без антиперезрузочного костюма, то не мог даже вдохнуть. Перегрузка была больше, чем способно выдержать человеческое тело. Единственно на что хватало угасающего сознания Гены, так это не выпустить штурвал из рук. Самолёт выровнялся за 20 метров до земли. Воздушный мешок, тянущийся за самолётом, поднял в воздух тонны песка. Со стороны это было похоже на песчаную бурю, впереди которой летел истребитель.

– Максимальная скорость, перегрев двигателей и фюзеляжа, максимальная нагрузка на несущие узлы, угроза деформации корпуса... – женский голос бортового компьютера был последним, что услышал Озимцев, перед тем как полностью отключиться.

* * *

– Твою дивизию, у меня на хвосте истребитель, не могу стряхнуть его, – Лёша отчаянно маневрировал, не позволяя беспилотнику зафиксировать прицел на себе. – Ещё и ловушки закончились!

– У меня свой клиент, – буркнул Бондаренко,

– Надо заканчивать этот цирк. Вечно уворачиваться не получится, – Савельев направил самолёт вслед за беспилотником Лёши, несмотря на собственного, так же, как и у остальных, висевшего на хвосте. – Ах ты ж...

Его самолёт тряхнуло прилетевшей очередью.

– Повреждение фюзеляжа, отказ системы катапультирования! – тут же доложил бортовой компьютер.

– И хрен с ним. Зафиксировать цель! – в его прицельную сетку наконец-то попал беспилотник Романенко. Савельев специально, как и в прошлый раз, зашёл с фланга и выждал, когда расстояние между ним и противником сократиться до минимума. Теперь у беспилотника не было ни единого шанса уцелеть.

– Цель зафиксирована! – раздался женский голос, и в ту же секунду добавил. – Самолёт зафиксирован противником!

– Твою ж... Огонь! – заорал Савельев.

Вперёд ушла ракета ближнего радиуса действия. Савельев тут же ушёл в манёвр, а спустя секунду на его радаре погасла одна из точек.

– Противник уничтожен! Зафиксирован запуск ракеты! – без перехода сообщил бортовой компьютер.

– Ловушки! – Савельев взглянул на радар. – Чёрт, как близко-то!

Помощь Савельева обошлась ему дорого. Ему пришлось прекратить маневрирование, чтобы уничтожить цель, и этим он позволил зафиксироваться на себе преследовавшему его противнику. Теперь враг оказался совсем рядом с ним, а ещё ближе была выпущенная по нему ракета. Именно поэтому ловушки не сработали, ракета не успела среагировать на них и просто пролетела мимо. Считанные секунды отделяли её и самолёт Савельева от столкновения.

– Катапультируйся! – закричал в наушниках Лёша.

Увеличить скорость и уйти на форсаже Савельев не успевал, выпустить ловушки ещё раз тоже. Оставалось действительно только одно. Савельев со всей силы дёрнул рычаг катапультирования.

– Отказ системы катапультирования, – почти грустно напомнил бортовой компьютер.

– Чёрт... – прошептал Пётр.

В следующую секунду Лёша и Бондаренко увидели взрыв.

– Савельев! Савельев, ответь! – заорал Бондаренко. – Он катапультировался? Катапультировался?!

– Уничтожен дружественный самолёт. Катапультирования пилота не произошло, – вместо Лёши ему ответил компьютер.

– Вы в курсе, что вам конец, твари?! – заревел Бондаренко и стал разворачивать самолёт в сторону беспилотника Савельева.

– Успокойся! – прикрикнул на него Романенко. – Хочешь следом?

– Для начала отправлю в ад подонков! – не унимался Бондаренко.

Внезапно беспилотник, которого он уже почти взял в прицел, взорвался облаком обломков, огня и дыма. А через мгновение из этого облака вылетел истребитель Гены.

– Рад видеть тебя в целости! – сказал обрадованный Лёша.

– Савельева сбили, – хмуро добавил Бондаренко.

– Я видел, – вздохнул Озимцев, – Давай избавим тебя от назойливого поклонника. Продолжай крутиться. Лёша, заходи справа.

– Понял, разделаем орешек, – Алексей увёл истребитель в указанную сторону.

Неожиданно преследовавший Бондаренко самолёт ушёл в сторону.

– Сбежать вздумал? – Бондаренко немедленно воспользовался ситуацией и сменил курс. – Я с вами парни.

Беспилотник действительно попытался уйти, видно, просчитал, что шансов на победу у него не много. Он не смог далеко улететь.

С трёх сторон к нему приближались сушки, образуя импровизированное кольцо.

– За Савельева, – тихо произнёс Гена.

А затем все трое открыли перекрёстный огонь из пулемётов. Пространство вокруг беспилотника мгновенно наполнилось пулями. Всего через три секунды он уже напоминал решето, затем прямо в воздухе рассыпался на куски.

– Полетели догонять наших, – кашлянул Лёша после непродолжительного молчания.

Истребители выстроились клином и вскоре уже летели рядом с пассажирским самолётом. Лёша с левой стороны, Бондаренко – впереди по центру и Гена – справа.

– Давайте сделаем так, чтобы его смерть, да и всех остальных тоже, оказалась не напрасной, – вот и всё, что смогла сказать бойцам Лена. На душе у неё скребли кошки, и нужные слова не шли на ум. Скольких уже потерял отряд... А скольких ещё потеряет?

– Так точно, – как и в начале боя ответил ей нестройный хор голосов.

Дальше летели молча.

– Сколько нам ещё лететь? – через некоторое время поинтересовался Геннадий.

– 37 километров, – ответил ему Дьяболик.

– Мне кажется, или мы отклонились от курса? – заметил Бондаренко.

– Да, мы летим не на Байконур. Я обнаружил, что в 45 километрах от Байконура есть небольшой аэродром, где можно приземлиться. Оттуда мы поедем на космодром. Не будем же мы лезть прямиком в пасть к зверю.

– Разумно, – согласился Озимцев.

Вдруг его самолёт начало резко бросать из стороны в сторону.

– Что за?..

– Неполадки в системе управления, элероны повреждены, – тут же проинформировал его компьютер.

– Святые тостеры, только этого не хватало!

– Гена, что у тебя происходит? – обеспокоенно спросила Лена.

– У меня проблемы с управлением. Наверное, обломки беспилотного истребителя повредили мой самолёт.

– До аэродрома дотянешь?

– Должен...

– Тревога, падает давление жидкости в гидросистеме, – перебил его бортовой компьютер.

– ... а может и нет. Управлять всё тяжелее, почти не слушается штурвала, зараза, – Озимцеву уже с трудом удавалось двигать штурвал, но и это практически не имело эффекта.

– Падают обороты в левом двигателе, обороты двигателя 70%.

– Так, но хоть посадить самолёт-то у меня получится?.. – полувопросительно сказал Гена.

– Обороты левого двигателя 40% и продолжают падать, в правом двигателе обнаружена неисправность, утечка топлива из третьего бака, нарушена герметичность обшивки, уровень жидкости в гидросистеме дошёл до критической отметки, пропала тяга в левом двигателе, обороты правого двигателя 62%, – женский голос принялся тараторить без умолку.

– Ясно. Так дело не пойдёт. Самолёт разваливается на глазах, похоже, вам придётся лететь без меня.

– Мы вернёмся за тобой, – предложила Никольская.

– Осталось 500 литров горючего, обороты правого двигателя – 45%, отказ автопилота, отказ систем наведения, гидросистема неисправна, управление самолётом невозможно, рекомендую немедленно покинуть самолёт, – продолжал вещать компьютер.

– Не нужно, не тратьте на меня время. Прежде всего, вы должны выполнить поставленное задание не смотря ни на что. Встретимся уже на космодроме. Со мной всё будет в порядке, обещаю. Всё... Катапультируюсь.

Он дёрнул рычаг, крышка кабины отстрелилась, и Гену вышвырнуло наружу. В момент катапультирования самолёт перевернулся вверх брюхом и Гена полетел не вверх, а вниз, получив дополнительное ускорение от двигателя катапульты. Сразу после этого в топливном баке произошло возгорание, и самолёт взорвался. Горящие обломки начали падать прямо на него. Они наверняка прожгли бы купол парашюта, но автоматика не сработала, и парашют остался нераскрытым. В этом Гене повезло, если ситуация вообще позволяет такое сказать. Озимцев не без труда освободил правую руку, дотянулся до рычага ручного раскрытия и с силой дёрнул его. Рычаг не поддавался.

«Тут хоть что-нибудь работает?» – со злостью подумал Гена.

На эксперименты оставалось не так много времени, земля уже была в опасной близости. Он дёрнул ещё раз, сильнее. На этот раз ему удалось сдвинуть рычаг, и позади кресла немедленно выстрелил вверх купол парашюта. Погасить скорость до приемлемой он просто не успевал. На его счастье под ним находилось небольшое озеро, точнее даже ставок, куда Озимцев и рухнул, подняв тучу брызг. Рядом падали горящие обломки его самолёта. Он только отстегнулся от кресла, и начать грести к поверхности, как один из них пройдя сквозь толщу воды, придавил его. Ставок был мелкий, до поверхности было не больше полутора метров, но добраться до неё теперь не представлялось возможности. Геннадий стал изо всех сил пытаться выбраться из-под обломка, но его усилий оказалось недостаточно, эта часть фюзеляжа была слишком тяжёлая. Озимцев переждал секунду и предпринял новую попытку. Всё было тщетно. Силы уходили, заканчивался и кислород в лёгких, их уже жгло огнём, перед глазами плясали цветные круги, надвинулась и сгустилась темнота. Слабеющими руками он ещё раз толкнул обломок, не сдвинув его ни на миллиметр. Рефлексы взяли верх над слабеющим сознанием, и он рефлекторно вдохнул, его лёгкие стали наполняться водой...

* * *

Тем временем остальные подлетали к небольшому аэродрому в пустыне, в 45-ти километрах от космодрома Байконур. Это был недостроенный запасной военный аэродром с полуразрушенными ангарами и диспетчерской вышкой.