Спустя секунду пришёл в себя Дмитрук. Лёжа на спине, он осмотрелся. Вдруг реальность исказилась, и ему показалось, что все мертвы и остался только он один. Затем он заметил Романенко, стоявшего в десяти метрах впереди него. Реальность для него продолжала искажаться, вместо Романенко он теперь видел Логинова. Ему показалось, что тот сначала пристально на него посмотрел, а потом начал смеяться над ним.

– Чёртов предатель, ты всех убил! – задыхаясь, прокричал Дмитрук.

– Что? – Романенко опешил. – Нет, я никого не убивал!

– Ещё не всех, но сейчас я исправлю эту оплошность! – так Лёшины слова прозвучали для Дмитрука.

– Ну уж нет, это у тебя не выйдет! – тот собрал все силы, одним быстрым движением достал свой пистолет и начала стрелять в Лёшу.

– Н-е-е-е-т!!! – Гена рванулся к Дмитруку, но было поздно.

Во все стороны брызнули осколки наноуглеродных волокон. Бронежилет и так слишком пострадал во время стычки на мосту и поэтому не смог удержать пули. Первая вошла Лёше в живот, вторая – в грудь. Третий раз Дмитрук выстрелить не успел, потому что Гена подбежал к нему, выхватил пистолет и нанёс сильный удар ногой в челюсть, который вырубил его.

Романенко упал на спину, изо рта брызнула кровь. Пробитое лёгкое не давало нормально дышать.

– Ты не умрёшь, нет, не умрёшь, – Романенко снова услышал тот самый голос.

– Нужно снять с него бронежилет и пережать раны. Помогите же мне кто-нибудь! – к нему подбежал Озимцев.

– Что мне делать? – Руслан отреагировал раньше других и подбежал к Геннадию.

– Я сейчас сниму бронежилет, ты надави как можно сильнее на пулевые отверстия. Понял?

Руслан кивнул, и Гена принялся как можно аккуратнее снимать с друга продырявленную броню.

– Да что вы стоите как вкопанные? Аксёнов, взрывай металлическую стену, живо. Остальные – сделайте носилки. Нам нужно будет как-то его транспортировать. – Лена набросилась на застывших товарищей.

Никто не пошевелился.

– Ты видела, что он сделал? – спросил Кузя. – Это явно выше человеческих способностей. Точнее, это к ним вообще не относится. А вот у киборгов такие способности могли бы быть...

– Так! – Лену достала всеобщая паранойя, она подняла автомат и нацелила на Кузю. – Мне плевать на способности, он всех нас только что спас. Либо мы уходим с ним на носилках, либо я сейчас выпускаю всю обойму. В кого успею, попаду. Может, киборг – ты. Сильно много говоришь.

– Ладно, оставим этот вопрос на потом, – помявшись, сдался Кузя. Он не ожидал такого напора от командира.

– Он потерял много крови, нужно вытащить из него пули. Здесь я не смогу это сделать. – перебил их Озимцев, его руки были в крови.

– Нужно перевязать ему раны, это уменьшит потерю крови. Теперь нам точно придётся идти в больницу, – хмуро произнесла Лена, разрывая рукава своей куртки. Затем она туго перевязала ими пулевые ранения.

– Тут в нескольких километрах есть поликлиника. Когда я был на поверхности неделю назад, она ещё была в относительно нормальном состоянии. Не могу поручиться, что она стоит там до сих пор, но это ближайшее место, где могли остаться медикаменты и ему можно будет оказать нормальную помощь, – припомнил Руслан. – Остальные больницы и поликлиники в радиусе нескольких километров разрушены.

Романенко лежал на спине и медленно умирал. В его голове проносились какие-то образы, воспоминания из далёкого прошлого. От потери крови он уже не чувствовал своих рук и ног, он потерял контроль над телом.

Пока Аксёнов заканчивал со взрывчаткой, остальные сделали носилки из подручных материалов. Лена в это время надевала на Дмитрука наручники.

Прозвучал взрыв.

– Проход разблокирован, – крикнул Аксёнов с перрона.

– Кладите его на носилки, – распорядилась Никольская.

Кузя и Савельев приподняли Лёшу и положили на носилки.

– Макс, держись, всё будет хорошо! – Озимцев сжал руку друга.

Кузя, Бондаренко, Гена и Ерёмин подняли носилки и понесли. Лена тем временем на скорую руку перебинтовала Дмитрука. Его раны были далеко не такие серьёзные, как у Лёши, пули прошли навылет и ничего жизненно важного задето не было, поэтому за него она особо не беспокоилась. Двое бойцов подняли его под скованные за спиной руки и потащили вперёд. Дмитрук всё ещё не пришёл в себя и тихо стонал, когда его встряхивало при ходьбе особо сильно.

– Вообще-то Макса не нужно было бы транспортировать, его ранения слишком серьёзные, но другого выхода нет, – вслух размышлял Озимцев.

– Поверить не могу, что Дмитрук выстрелил в своего! Что на него нашло? Он не стрелял даже тогда, когда подозревал всех в комнате с резервуарами, а тут... – Бондаренко с беспокойством поглядывал то на Лёшу, то на Дмитрука.

– Я не знаю, что на него нашло, но, если Макс умрёт, я лично сдеру с него шкуру! – вспылил Гена.

– Я понимаю твои чувства, но всё же сначала надо разобраться, что произошло, – урезонил Озимцева Ерёмин.

Через несколько минут они, наконец, вышли на поверхность. Пейзаж был не очень вдохновляющим – повсюду разрушенные и полуразрушенные дома, огромные воронки от взрывов, всё небо застелено грязными кучевыми облаками. Лишь кое-где лучи солнца пробивались сквозь тучи, рассыпая островки яркого света по руинам. Вдалеке слышны звуки выстрелов и взрывов. Было позднее утро.

– Мы уже совсем близко к зоне полномасштабных боевых действий. Мы вполне можем сейчас наткнуться на отряды роботов, нужно быть предельно осторожными, – Никольская осмотрелась.

– Ну и где эта поликлиника? – нетерпеливо спросил Гена.

– Чёрт, местность после бомбёжки так изменилась, – Руслан повертел головой по сторонам. – Кажется она в нескольких километрах на восток... Да, точно, около 3-4 километров на... На северо-восток, если быть более точным. Нужно пройти прямо по этой улице, а затем повернуть на Большую академическую и идти до пересечения с 4-м Новомихалковским проспектом, там свернуть налево... В общем, нам туда, – он махнул рукой в сторону полу заваленной улицы.

– Слишком далеко, Макс столько не протянет, нужен транспорт, – Гена проверил пульс у друга.

– Такой подойдёт? – раздался сзади голос Савельева.

Все обернулись назад и увидели автобус.

– Он хоть заведётся? – Лена с сомнением посмотрела на помятый корпус с облезшей краской и выбитыми кое-где стёклами.

– В моих умелых руках заведётся даже двигатель без стартера, не говоря уже про девушек... – Савельев мечтательно улыбнулся.

– Эй! – Лена возмущённо посмотрела на него. – Бегом заводить колымагу!

– Помечтать уже нельзя, – пробурчал прерванный на середине мысли о девушках Савельев и направился к автобусу.

– Нашёл время, – фыркнула Никольская. – Остальные – в автобус и приготовьте его к обороне, на случай если он вдруг поедет.

Солдаты занесли Романенко в автобус, разложили сидения и положили его на них. Затем каждый занял позицию у окна, так, чтобы иметь возможность покрыть огнём как можно большую площадь.

– Не забудьте этого, – Лена небрежно махнула рукой в сторону лежащего на земле возле автобуса Дмитрука.

Дьяболик и Малецкий взяли Дмитрука под руки, затащили его в салон и бросили на одно из сидений. Савельев в это время копался в торпеде.

– Как успехи? – Гена подошёл к нему.

– Минутку, – Савельев копался в проводах, свисавших из-под руля, затем выругался и вылез из автобуса наружу.

Ещё через несколько минут он вернулся. Руки у него были перепачканы машинным маслом. На этот раз колдовал с проводами он всего с десяток секунд, после чего мотор несколько раз чихнул и автобус завёлся.

– Да, детка! – Савельев победно хохотнул, переключил передачу, нажал на газ и автобус тронулся с места.

Это был старенький потрёпанный туристический автобус 2032 года выпуска, но, тем не менее, он ещё был в относительно хорошем состоянии. Учитывая, что кварталы в Москве довольно немаленькие, длина пути к поликлинике составляла 3,5 километра, при условии, что им не придётся искать объездные пути. И это при том, что по этим дорогам мог проехать только танк, да и то не всякий.

– Макс, держись, мы скоро будем в больнице, – Гена положил руку другу на плечо.

Что-то мокрое коснулось его ног, и Лёша словно очнулся ото сна. Он обнаружил себя стоящим на берегу огромного озера, тёплая вода мягко омывала его ступни, а по линии берега росли причудливые деревья с красными, синими и фиолетовыми листьями, по форме и размерам чем-то походившие на те, которые росли на Земли в тропической зоне, правда, весьма отдалённо. Романенко обернулся, и увидел вдалеке верхушки зданий, которые тянулись острыми шпилями к небу. Здания эти были настолько высокими, что, казалось, они протыкают атмосферу, и уходят в открытый космос.

Алексей перенёс внимание на самого себя. Одет он был в белые летние льняные штаны и такую же белую рубашку с короткими рукавами, больше на нём ничего не было. На пустынном берегу он был совершенно один. Было довольно светло, хотя Лёша почему-то был твёрдо уверен, что сейчас ночь. Он снова поднял голову – на всё небо раскинулась потрясающей красоты картина – спиральная галактика. Теперь, когда шпили зданий не отвлекали его, он смог оценить масштабы увиденного. Именно галактика и освещала небо, казалось, до неё можно дотянуться рукой. У него перехватило дыхание. Не отдавая себе отчёта, почти автоматически Романенко поднял руку и потянулся вверх, встав на цыпочки. Он почти мог ощутить красоту пальцами, почувствовать холод космоса и жар звёзд.

– Правда, красиво? – его отвлёк голос, раздавшийся сбоку от него.

Рядом с ним стоял человек, Лёша не слышал, когда и как он подошёл. Его лицо почему-то казалось Алексею смутно знакомым.

– Кто ты?

– Я П`эл. Думаю, ты помнишь меня, – человек слегка улыбнулся.

– П`эл... – Лёша помедлил. – Да, я помню тебя, но почему ты так выглядишь?

– Я принял облик Питера Новака, чтобы тебе было легче воспринимать меня, но я могу принять и любой другой, – черты лица П`эла плавно изменились, так же, как и его телосложение и рост. Теперь перед Лёшей стоял Озимцев.