Вдруг Лена встала, отошла от остальных и стала у окна, спиной к остальным. Гена сначала удивлённо поглядел ей в след, затем в его глазах появилось понимание. Оставив Лёшу отвечать на сыплющиеся со всех сторон вопросы, он подошёл к ней.

– Что с тобой? – Озимцев почему-то не смог решиться обнять её за плечи, он чувствовал, возникшую натянутость.

Никольская ничего не ответила.

– Лена... – тихо позвал он.

– Уйди! – резко ответила Никольская.

– Я хотел рассказать тебе всё намного раньше...

– Но не сделал этого! Ты знаешь, что я влюбилась в тебя, влюбилась как девчонка, а оказалось, что ты не тот, за кого себя выдаёшь! – на её глазах заблестели слёзы.

– Поверь, я влюбился в тебя с первого взгляда, как только увидел тебя на контрольно-пропускном пункте. Я и подумать не мог, что мы ещё пересечёмся. Я тебя не обманывал, я на самом деле люблю тебя. И я не выбирал быть в этом теле и играть роль этого солдата.

– Я уже не знаю, чему верить, – она кинула на него взгляд и быстро отвернулась.

Внезапно повисла оглушающая тишина. Не было слышно гомона вопросов, замолчал Лёша. Лена обернулась, чтобы посмотреть, что случилось. И от неожиданности чуть не вскрикнула. Вместо Алекса перед ней стоял совершенно незнакомый человек.

– Что случилось? – Гена непонимающе смотрел на неё. Его голос она тоже не узнала.

В это же время позади него раздались вскрики и возгласы солдат. Гена обернулся и увидел, как от Лёши отшатнулись солдаты и как они с ужасом смотрят на него. Несколько человек перевели взгляд на Гену – в их глазах плескался океан изумления и непонимания. Гена догадался взглянуть на своё отражение в разбитом стекле окна, и ему стала понятна причина такой реакции. Из отражения на него глядел Геннадий Озимцев, отставной старлей сухопутных войск. Теперь все видели их такими, какими они есть на самом деле.

– Вы... – начал Кузя хриплым голосом, – вы Алекс и Макс?.. То есть... Геннадий и Алексей? – поправился он.

– Без паники, – Гена вышел в центр комнаты. – Прошу вас, успокойтесь. Сейчас вы видите нас такими, какими мы являемся на самом деле.

– Да? – Лёша только сейчас осознал причину удивлённых взглядов и возгласов.

– Вы же сказали, что вселились? Откуда взялись ваши тела? – уточнил Дмитрук.

– Не знаю, не могу это об... – Гену прервал на полуслове писк, который издавали одновременно его и Лёшин эквалайзеры.

– Что это за звук? – напрягся Аксёнов.

– Чёрт, это же наши эквалайзеры! – спохватился Романенко.

– Совсем забыл, – Гена повернулся к Дьяболику. – Это наши темпоральные эквалайзеры. Помогают нам находиться вне времени, чтобы изменения на временной оси не затрагивали нас. Плюс к тому – оповещают об этих самых изменениях. Сейчас как раз произошло одно из них.

– Вы хотите сказать, что с пространственно-временным континуумом что-то случилось? – уточнил Дьяболик.

– Судя по прибору – да. Скорее всего, это и стало причиной того, что вы видите нашу настоящую внешность.

– Дела оборачиваются не лучшим образом, – тихо промолвил Алексей.

– Времени мы потеряли уйму. Стоит попросить помощи у передовых отрядов, иначе к сроку мы не успеем, – мрачно сказал Гена.

– Если попробуем связаться по рации, выдадим нашу позицию с потрохами, – покачал головой Ерёмин.

– И мы, вроде, собирались в больницу на обследование томографом, – осторожно произнёс Дмитрук.

– Мы и так отклонились от курса и выбились из графика, – Лена в раздражении щёлкнула пальцами. – Если сейчас пойдём к больнице, уже будет всё равно, кто киборг, кто нет. Роботы вот-вот прорвут оборону города, кроме того, если завтра не появимся на аэродроме, пилоты улетят без нас. А мы и так уже не успеваем добраться туда пешком. Нужен транспорт и прикрытие.

– Свяжемся с ними и попросим помощи. В одиночку мы через кольцо блокады не пройдём, – согласился с ними Лёша. – Времени осталось совсем немного, и не только касаемо нашего задания, – он постучал пальцем по эквалайзеру.

– Если не разберёмся, кто или что играет с пространством-временем, изменения могут, и скорее всего, будут – продолжаться, и лучше не проверять, к чему это приведёт и какой станет реальность, – подлил масла в огонь Гена.

За окном резко потемнело. Ерёмин включил подсветку и посмотрел на часы.

– Э-э-э... – он машинально постучал по дисплею наручных часов, – 21:07... А пять минут назад было двадцать минут третьего.

– Знакомьтесь – темпоральные сдвиги и аномалии во всей красе, – представил их друг другу Геннадий.

– Я думаю, что разумнее будет остаться сегодня здесь. Всё равно военные прокатят через блокаду. Мы все сильно устали и спали не больше 4 часов за последние сутки. Если мы будем продолжать дальше в таком же темпе, то завтра половина из нас умрёт от переутомления, а мне дохлые солдаты ни к чему, – после недолгого раздумья сказала Никольская.

– Я согласен с Леной, – подал голос Бондаренко.

– Я тоже. Мне как раз нужно детально изучить информацию по «Омеге». Ведь ответственность за её взлом теперь лежит на мне, – немного грустным голосом сказал Дьяболик.

– В таком случае нам действительно стоит остаться и заночевать здесь. У кого-нибудь есть возражения? – Кузя обвёл всех взглядом.

Солдаты нерешительно переглядывались. В таких обстоятельствах они оказались впервые.

– Молчание – знак согласия, – подытожил он. – Мы остаёмся здесь – единогласно.

– Наконец-то нормально поспим, – Савельев отложил автомат и растянулся на каремате, на котором сидел.

– Да уж, честно говоря, я уже еле держусь на ногах, – Аксёнов позволил себе зевнуть.

– Нужно будет выставить часового, – напомнила Лена. – Хватит того раза, когда убили Порфирова.

– Я всё равно спать пока не буду, – отозвался Дьяболик. – Когда совсем глаза слипаться будут, разбужу кого-нибудь.

– Хорошо, – Никольская кивнула. – Первым заступает Пермяков, всем остальным – отбой.

Несмотря на достаточно плачевную ситуацию, все приободрились, предвкушая нормальный отдых.

Отряд готовился ко сну. Савельев и Аксёнов уже вырубились и спали мёртвым сном, остальные либо засыпали, либо уже укладывались. Пермяков сидел с двумя КПК и что-то читал, не замечая остальных. Прошло ещё полчаса и стемнело полностью. Стало тихо, в отряде храпунов не было. Никольская долго ворочалась и всё никак не могла уснуть.

– Блин, спать надо, когда ещё представится возможность, – бурчала про себя Лена, но сон упрямо бежал от неё.

Прошёл час, а ситуация не изменилась. Пришлось вставать, может, хоть небольшой моцион по комнате поможет заснуть. Елена осмотрела свой отряд. Дьяболик так и заснул, сидя над КПК, склонив голову почти на колени. В другое время ему бы перепало, за то, что задремал на посту, но сейчас Никольская только улыбнулась. Им всем хорошо досталось за прошедший день, пусть спит. Она подошла к окну и посмотрела на небо. К ночи все облака рассеялись и были хорошо видны звёзды. Где-то далеко не прекращали идти ожесточённые бои. Оттуда постоянно доносились взрывы орудийных снарядов и приглушенные звуки выстрелов. Вспышки освещали далёкие остовы зданий, делая их ещё более зловещими. В небо взвилась сигнальная ракета, заливая округу красным светом. Затем она превратилась в звёздочку, падающую с неба.

«Есть в этом что-то романтическое», – внезапно подумалось Лене. – Хоть желание загадывай.

Она стояла у окна, не двигаясь, и продолжая всматриваться в упавшую на разрушенный город ночь. Вдруг она услышала, что сзади кто-то подошёл. Она взглянула через плечо, рядом стоял Гена. Он тоже глядел в окно.

– Тяжёлый сегодня выдался день, – тихо сказал Озимцев.

– Он ещё не закончился, – грустно возразила Елена.

– Послушай, – Гена перевёл взгляд на Лену, – я действительно хотел тебе рассказать о том, кто я на самом деле, но всё никак не решался.

– Почему? – этот вопрос и не давал ей уснуть, сейчас она поняла это.

– Боялся, – просто ответил Геннадий. – Ты настолько понравилась мне, что я испугался. Испугался, что если расскажу тебе, кто я такой на самом деле, то ты мне не поверишь, сочтёшь сумасшедшим и пошлёшь куда подальше.

– А я как раз думала над тем, что вы рассказали. Как же это тяжело, притворяться тем, кем ты на самом деле не являешься, жить чужой жизнью, – во взгляде Никольской промелькнуло сочувствие. Она верила.

– Не жизнью, жизнями... это наша вторая реинкарнация, а сколько будет ещё – неизвестно. Что-то мне подсказывает, что то, во что мы оказались втянуты, далеко от завершения, – Озимцев поёжился. – Не пожелал бы такого и врагу.

– Макс... то есть Лёша сказал, что вы не контролируете свои перемещения, – до Лены вдруг стало доходить.

– Да, это так, – Гена отчего-то отвёл взгляд.

– И можете в любой момент переместиться, – продолжила Лена, ужасаясь своей догадке.

– Я думаю, что да, – голос Озимцева стал ещё тише и грустнее.

Что-то как будто толкнуло Лену. Она нежно взяла Гену за подбородок и повернула его лицо к себе. Их взгляды встретились. Слова в этот момент были лишними, глаза говорили сами за себя. Говорят, что глаза – зеркало души, и что если научиться их читать, то можно многое узнать о человеке. Гена этого не умел, но он и так точно знал, чего хочет Лена. В её глазах он увидел нежность, ласку, невероятно сильное влечение к нему и... любовь. Наверное, в его глазах в этот момент было то же самое. Его чувства рвались через край. Они стояли так, наверное, с минуту. Хотя никто из них не знал наверняка. Для них эта минута была как вечность. Всё это время в голову Озимцева назойливо стучались последние слова Лены. Он может в любой момент исчезнуть отсюда. Да, Лена нужна ему, без неё он уже не мог. Чёрт побери, он любит её, да, любит и неважно, что они знают друг друга всего третьи сутки! Но если он сейчас поцелует Лену, то пути назад уже не будет. И если потом он исчезнет, ей будет больно. Очень больно. Он слышал это в её голосе и видел в глазах.