Устав особо подчеркивал значение часового на посту: «Часовой на карауле обретающийся, на своем посте яко самовласная особа, и того для никого не слушает ктоб ни был, и хотя собственные его офицеры…»[442]

Часовой должен бдительно охранять порученный пост. Ему запрещалось на посту есть, курить, вступать в разговоры и сидеть. «Ружье… надлежит сколь долго оный на часах будет, отнюдь из рук не упускать, и чтоб всегда было набито»[443]. За оскорбление часового «офицер… лишится чина своего, и имеет за рядового служить, пока паки выслужится, а рядовой гонянием шпицрутен наказан будет»[444]. «Буде же кто против караулу или часового… шпагу обнажит, или на оных нападет, или учинит оным какой вред и препятствие, оного надлежит без всякой милости… аркибузировать (розстрелять)»[445].

Основы караульной службы изложены как для военного, так и для мирного времени. Фактически в Устав Воинский вошли в качестве самостоятельных разделов уставы полевой, внутренний и гарнизонный.

Таким образом, строевая и полевая подготовка войск в первой четверти века носила сугубо практический характер.

Непрерывное обучение при Петре не было средством механической муштры. Указания Петра свидетельствуют, что он добивался привития необходимых профессиональных навыков как отдельным солдатам, так и целой части. Петр указывал, «ежели кто из солдат во время учения погрешит, то сержант пошлет карпорала, который возьмет свое ружье под нижний конец и тому исправит и по-прежнему в свое место поступит».

Он настойчиво добивался от своих офицеров, чтобы они учили солдат не для парада, а для войны, поэтому он обязывал офицеров «прилежно обо всем подробно спрашивать и примечать, что примечанию достойно во время кампании случилось»… а «буде кому в чем невнятно покажется, како о ручных приемах, тако и о протчих вещах… теб господа офицеры спрашивались, хотя б у самого генерала»[446]. Из этих указаний следует, что Петр и его генералы считали главным источником военных знаний боевой опыт.

Последовательность обучения предусматривала отделение рекрутского обучения от обучения солдат «понеже известно есть, что старых солдат не надлежит уже той экзерциции больше обучати, которая для рекрут учинена, ибо они тот грандус уже миновали»[447].

Если от рекрута требовалось усвоить простейшие навыки строя и стрельбы, то старые солдаты должны были знать, «как в бою поступать, то есть справною и неспешною стрельбою, добрым прицеливанием, справным швенкованием, отступлением и наступлением (всем строем. — Л. Б.), тянутьем линий, захватыванием у неприятеля фланки, секундированием едины другим и протчие обороты и подвиги воинские»…[448]

Активность обучения выражалась прежде всего в том, что Петр добивался применения таких форм и методов обучения, «яко и в самом бою». Тогда все элементы боевой подготовки становились понятными солдату, а отсюда и целесообразными в его понимании. Средством такого обучения были проводимые маневры и сами боевые действия, особенно в ингерманландский период Северной войны.

Воинское воспитание. Вся система подготовки войск, разработанная в начале XVIII в., имела целью сделать армию надежным орудием господствующего класса. Воспитательные меры в армии были облечены в форму военного права, которое почти без изменений просуществовало более 100 лет.

Вопросы воинского воспитания привлекали к себе внимание с первых же дней создания регулярной армии. Вначале войска получали частные инструкции, а затем был составлен военно-уголовный устав. В 1700 году войска получили две инструкции: «Ротные пехотные чины» и «Статьи воинские», определяющие права и обязанности солдат и офицеров[449].

Но инструкции не решали этого важного вопроса. Поэтому Петр приказал Шереметеву и Меншикову подготовить проекты новых уставов, которые вскоре были представлены и одобрены[450]. Эти уставы существовали до 1705 года. Однако двух документов было недостаточно. Чтобы установить в войсках единство в военном праве, по указанию Петра в 1706 году началась разработка нового дисциплинарного устава. Через год эта работа была закончена. Таким образом, в «Уставе прежних лет» обобщалось все то, что было сделано в 1700–1705 гг.[451] Этот устав действовал до издания «Артикула воинского» 1715 года[452].

В «Уставе прежних лет» определялся порядок судопроизводства, права военно-судебных и полицейских чинов армии. По существу это был первый военно-правовой кодекс русской армии.

Наиболее полным и законченным военно-правовым кодексом для сухопутных войск являлся «Артикул воинский», который и составлял вторую часть «Устава воинского 1716 года». Артикул включал вопросы военного быта, общеуголовные законы, рассматривал вопросы военного права.

Петр настойчиво добивался, чтобы в войсках существовал «добрый порядок». Он утверждал, что такой порядок может быть установлен, если в армии будет твердая субординация, ибо «начальнику надлежит повелевать, а подчиненному послушну быть». Отсюда первая обязанность подчиненного «весьма воздерживаться от всякого непристойного рассуждения об указах, которые ему от начальника даны». Выполняя приказания, подчиненный должен в то же время почитать своего начальника. До издания устава не было единых мер взыскания.

Поддержание крепкой дисциплины сопровождалось системой жестоких мер, среди которых видное место занимала такая мера, как смертная казнь.

Дезертирство солдат в то время имело широкие размеры, Это объяснялось пожизненностью военной службы, теми тяготами и лишениями, которые солдаты переносили во время Северной войны, продолжавшейся двадцать один год, жестокими наказаниями за различные провинности. Беглые солдаты, боясь возвращаться к себе домой, образовывали иногда большие группы, скрывались в лесах и угрожали общественному порядку, В связи с этим правительство опубликовало ряд постановлений о тяжелых наказаниях за дезертирство. Так, 19 января 1705 года был издан указ о наказании солдат за побег (из трех человек по жребию одного наказывали смертью, а двух кнутом и ссылкой на вечную каторгу). А во втором указе говорилось, что солдат, добровольно явившихся из бегов, надо бить кнутом и ссылать на 5 лет в Азов[453].

Но эта мера не дала положительных результатов. В 1717 году был издан указ о посылке специальных отрядов для поимки дезертиров. Часть дезертиров была поймана, но большинство их продолжало укрываться, причем этому помогали помещики, нуждавшиеся в рабочей силе. Правительство угрожало всем, кто принимал и укрывал беглых солдат, смертной казнью[454].

Ответственность за побеги солдат возлагалась на офицеров, у которых из жалованья, в виде штрафов, высчитывали большие суммы денег.

Правительство с беглецами расправлялось жестоко: кошки, батоги и шпицрутены были обычными средствами наказания; нередко прибегали и к расстрелам. Об этом свидетельствует приговор по Преображенскому полку, по которому из 28 солдат, преданных суду, 15 были казнены, а остальные сосланы на каторгу. Утверждая этот приговор, Петр написал: «А впредь таких, которые збегут и поиманы будут, без всякой пощады казнить»[455].

В 1709 году Петр писал Ф. Н. Глебову: «Когда к Вам из Киева привезут беглых солдат нашего полку Матвея Вьялова да Матвея Полякова, и оных вели расстрелять при полку…»[456] Но большую часть дезертиров ссылали в Сибирь, в Азов, Петербург или посылали работать на казенные работы. Ссылка не освобождала от военной службы. Сосланные в Сибирь, как правило, отбывали службу в гарнизонных войсках. А те, которых отправляли на каторгу в Азов или в Петербург, несли тяжелую службу на галерах или выполняли земляные работы.

В 1715 году были введены единые наказания. За дезертирство из части на походе, из лагеря, из гарнизона «Артикул воинский» предусматривал смертную казнь. Однако в разъяснении и «Артикулу» указывалось: «Сие взято с прикладу иных государств, где люди наемные служат, а не указом берут, того ради оный пункт отменяется». За первый побег вместо смертной казни били шпицрутенами, за второй побег «вместо смерти бить кнутом, и вырезав ноздри перед полком, сослать на вечную работу на галеры»[457]. За дезертирство с поля боя к дезертирам обычно применяли смертную казнь через повешение. Если же дезертировала целая часть, то согласно уставу 171б года вопрос решался так: «Полки или роты, которые с неприятелем в бой вступя, побегут, имеют в генеральном суде суждены быть. И естьли найдется, что начальныя притчиною тому были, оным шпага от палача переломлена, и оныя шельмованы, а потом повешены будут. А ежели начальныя и рядовыя в том преступлении, то начальные как выше сего упомянуто накажутся, а из рядовых по жребию десятой… повешен, а протчия шпицрутенами наказаны будут, и сверх того без знамен вне обоза стоять имеют, пока оне храбрыми своими делами паки заслужат»[458].

За дисциплинарные проступки, совершенные молодыми солдатами, наказывали менее сурово. Устав разъяснял солдату, что он должен «служить верно и послушно… по лучшей моей совести», в духе исполнения долга перед государством. Главная обязанность солдата «свою должность надлежащим образом в бою отправлять»[459], делать все так, как надлежит это солдату. Солдат должен беречь свое оружие, его ружье должно быть всегда вычищено… «ибо оружие суть самые главнейшие члены и способы солдатские, через которые неприятель имеет побежден быть».

Офицерам предлагалось каждое воскресенье читать солдатам «Артикул» и разъяснять его.

Учитывая значение морального фактора, русские офицеры стремились выработать у своих подчиненных высокие боевые качества. В уставе подчеркивалось, что сила армии состоит в солдате, что само имя солдат есть общее для всех военнослужащих — солдатом называется генерал и рядовой[460].