***

Просыпаюсь, чувствую себя безвольной куклой. Не хочу наводить панику, но чувствую, что не одна.

— Привет, — поворачиваюсь я, медленно открывая глаза, приспосабливаюсь к мягкому освещению.

Куинн сидит на полу спиной у стены, его босые ноги упираются о стенки ванной, а на коленях лежит альбом.

— Привет, — отвечает он, его пальцы неистово порхают над бумагой.

Он слегка наклонил голову, поэтому шелковистые волосы полностью скрыли от меня глаза, но я знаю, что он полностью сосредоточен на деле. Его губы образовали тонкую линию, иногда он грызет кончик карандаша и это действие сводит меня с ума.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, оставаясь окруженной в пузырьках пены, к счастью они полностью закрывают мое голое тело.

— Рисую, — прямо отвечает он, его пальцы словно танцуют по бумаге.

— Что рисуешь? — спрашиваю я, приподнимаюсь немного, чтобы рассмотреть изображение на бумаге.

— Тебя, — заявляет он, и наконец, приподнимает голову, чтобы встретится с моими широко распахнутыми глазами.

— О-о-о, — вздыхаю я, мгновенно погружаясь в воду глубже.

— Да. Я не хотел тебя будить, — говорит он и кладет карандаш на бумагу. — Пришел убедиться, что ты здесь не утонула, — улыбается он. — Ты когда спишь, выглядишь как… как сирена (сирена (англ. Siren) — морская дева, в древнегреческой мифологии морские существа, олицетворявшие собой обворожительную, но коварную морскую поверхность, под которой скрываются острые утёсы и мели. Сирены — это полуптицы-полуженщины или полурыбы-полуженщины, унаследовавшие от отца дикую стихийность, а от матери-музы — божественный голос.) — признается он, я замечаю, что он даже немного смущен.

— Сирена? Разве они не заманивали матросов в беду? — спрашиваю я, чувствуя себя немного оскорбленной.

Куинн улыбается, откидывая волосы назад. — Верно. Но эти моряки с радостью отправлялись в морскую бездну, услышав и увидев прекрасных богинь водного царства. Понимаешь, они выглядели такими невинными с ангельскими голосами, но под этой красотой скрывалась сильная, но непонятая женщина вроде тебя. И если я погибну… то точно так же как эти матросы, — шепчет он, глубоко погрузившись в свои мысли.

У меня перехватывает дыхание, мое сердце начинает бешено колотиться в грудную клетку. О чем это он? Он готов погибнуть из-за того что встречается… со мной?

— Ты веришь в жизнь после смерти? — тихо говорю я, не хочу анализировать его комментарий, потому что это уже слишком.

Куинн пожимает плечами, опускает взгляд вниз. — Я бы хотел думать, что в жизни есть нечто большее, чем это, — говорит он, расправляя широко руки.

— Я тоже, — тихо признаюсь я.

Должно быть нечто большее. Для Хэнка точно должно быть.

— Можно посмотреть? — спрашиваю я, кивая на его работу, в надежде нарушить тишину между нами.

— Еще не готово, — отвечает он с улыбкой, прижимая рисунок ближе к груди.

Я надуваю от обиды щеки и отворачиваюсь. — Когда ты закончишь? Разве тебе не нужно чтобы я позировала или что вроде этого? — застенчиво говорю, потому что не могу сидеть спокойно, когда Куинн взглядом «трогает» каждый дюйм моего тела.

Он смеется и встает. — Все здесь, — ухмыляется он, дотрагиваясь до своего виска. — Уж поверь мне, такое зрелище, я не забуду еще долгое время, — добавляет он, смотря на мое тело скрытое пеной.

По моему телу бегут мурашки, когда он так смотрит на меня, и от нервов начинаю шевелить ногами. После нашего минутного молчания, он прочищает горло.

— Оставлю тебя, пока ты будешь переодеваться. Я тут принес тебе вещи, но не знал, что захочешь одеть, поэтому принес все, — говорит он, указывая назад на три сумки с покупками стоящими возле двери.

— Спасибо Куинн, — улыбаюсь тронутая его добротой.

Он бросает на меня последний горящий взгляд, и как только закрывает дверь, я снова могу дышать.

Глава 9

Скользкий сосок

Куинн всегда голоден.

Смотрю на его тело, стараясь не пускать слюни, я понимаю, что ему нужно много еды, чтобы подпитывать все мышцы.

Я наелась до отвала нашим ужином превосходной типичной южно-американской еды. Но Куинн ищет что-то еще, чтобы пожевать пока мы медленно бредем по улице.

Ночью становится холодно, поэтому я надела джинсы сапоги и шерстяной свитер. Очень рада, что мы прикупили более теплую одежду, в противном случае я бы сейчас отморозила свою задницу.

— Хей, здесь где-то должен быть бар о котором говорила приставучая кассирша, — говорю я, смотря на вывеску впереди вспыхивающую зеленым неоновым светом.

Куинн ухмыляется. — Приставучая кассирша? — спрашивает он, удивленно вскинув бровь.

Я киваю и мои волосы, недавно получившие приличную порцию кондиционера, мгновенно разлетаются по плечам.

— Ой, пожалуйста, только не включай тупицу. Ты видел, как она старалась привлечь твое вниманием, — резко отвечаю я, стараясь скрыть свое раздражение.

Куинн только беззаботно смеется. — Я не заметил ничего такого. Только ты обращаешь внимание на такие вещи.

— О, да. Мне просто нравится наблюдать, как девушки начинают стягивать с себя трусики, как только ты входишь в комнату, — издеваюсь я, но тут же закрываю рот как только понимаю что только что ляпнула.

Однако Куинн притянул меня за запястье, когда я, не глядя, пыталась отойти от него подальше чтобы избежать этого неловкого разговора. Повернулась к нему лицо к лицу, и он притянул меня ближе и обвил крепкими руками за талию.

Моя кожа мгновенно покрывается мурашками, когда он начинает большим пальцем водить по оголенной полоске кожи на спине. — Для меня не важны остальные девушки, — говорит он, наклоняется вперед и утыкается носом мне в шею.

— Почему? — у меня, получается, ответить, не задыхаясь, не смотря на то, что его губы и руки нежно ласкают мою кожу.

— Потому что только ты и твои трусики меня интересуют, — отвечает он, целуя мой ускорившийся пульс. — Итак, в любое время, когда ты захочешь, можешь снять их… не стесняйся, — он проводит своим длинным влажным языком по моей шее.

У меня вырывается стон, и даже не важно, что только что мимо нас прошла пожилая пара, выгуливая своего шпица. Откидываю свою голову назад, чтобы предоставить лучший доступ для него. И я почти забываю, как дышать, когда он покусывает мой подбородок. Но вдруг… он отстраняется.

Вот придурок.

Улучив момент чтобы прийти в себя, стараюсь казаться не обиженной и откидываю волосы с плеча и обгоняю Куинна. Поднимаюсь на три ступеньки в сторону бара Капитан Фрэнк. Он идет следам за мной очень близко, так что я слышу, как он хихикает надо мной, радуется тому, что ему удалось завести и обмануть меня.

Значит, он хочет играть грязно? Что ж я тоже так могу.

Куинн предлагает заплатить за вход, но я отмахиваюсь от него и сама плачу восемь долларов. Смелыми шагами иду вперед, он плетется, где то позади меня, засовывая деньги обратно в задний карман. Но у меня есть четкая цель.

Вхожу в помещение через дверь, сотня глаз посетителей направляются в мою сторону, и я улыбаюсь. Это будет намного легче, чем я думала. Снимаю свой свитер, а под ним у меня лишь черны короткий топ, взгляд каждого мужчины в баре блуждал по мне в этот момент.

Когда я жила в Лос-Анджелесе, хорошо изучила искусство флирта, которое иногда помогало мне, я была очень хороша в этом. Мужчины обычно думают только одной головой и это не та голова, которая находится на плечах.

И эта ситуация не исключение.

— Надень свитер обратно, — шепчет Куинн мне в ухо, он обнял меня, за плечи словно защищая.

Но я отдергиваю его и направляюсь к бару. — Надень свитер обратно, — с усмешкой передразниваю его, поворачиваюсь к нему через плечо и присаживаюсь за барную стойку.

Бар довольно неплохой с простой планировкой. Сам бар расположен справа, слева за небольшой сценой, которая находится в задней части помещения вместе с танцполом, разместились туалеты. Красные кожаные кресла разбросаны в случайном порядке по залу, а также несколько столов и барных стульев помещены вокруг танцплощадки. Декор красного цвета в сочетании с черными стенами напоминает мне бордель. Парень, сидящий рядом со мной, хитро поглядывал на меня, он похотливо смотрел на мою грудь, что еще больше позволяло говорить, что это место действительно похоже на публичный дом.

— Купить тебе выпить? — мямлит он, и так близко наклоняется ко мне, что мы едва не сталкиваемся с ним лбами.

Парень примерно лет на двадцать старше меня, и судя по мешкам под глазами, я бы сказала, что у него была не самая лучшая ночь в жизни.

Только хотела сказать ему, чтобы он оставил деньги себе для покупки мятной жвачки, тут Куинн влезает между нами и его огромное тело затмевает мое крошечное.

— Она не хочет пить. А сейчас подвинься, — уверенно произносит он, кивая, чтобы парень ушел со своего места подальше.

Он быстро встает, потому что Куинн дал четко понять, что либо он уйдет добровольно, либо Куинн применит силу. Я уверена, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Ты доказала все что хотела, — говорит Куинн, поворачиваясь на стуле ко мне, пока я бросаю на бармена кокетливые взгляды.

— О чем ты? — нежно спрашиваю я, взмахнув своими ресницами.

Привлекательный бармен с синим ирокезом ослепительно улыбается мне, его лицо покрыто различными пирсингами. — Что предложить тебе милашка? — спрашивает он, намеренно растягивая слова.

Куинн просто пышет раздражением, он даже начинает дышать с шумом, не могу не усмехнуться его реакции. — Я буду… — наклоняюсь ближе, чтобы за ирокезом разглядеть алкогольное меню. — Скользкий Сосок, («Скользкий сосок» (Slippery nipple) — коктейль. Рецепт: в стопку наливают 1 часть Самбуки (20–25 мл). По барной ложке аккуратно сверху наслаивают 1 часть Бейлиса (или другого ликера Айриш Крим), так, чтобы слои не смешались. Полученный коктейль выпивается залпом. В него сверху добавляют пару капель сиропа Гренадин. Плотность сиропа позволит ему опуститься на дно, создав видимость соска. В некоторых рецептах с той же целью на дно стопки опускают коктейльную вишню.) — я ухмыляюсь и смеюсь про себя, когда вижу, как Куинн начинает дуться.