— О да, Франц, мне наконец-то удалось удивить тебя, — рассмеялась, довольная произведенным эффектом, хозяйка, — этот китайский сервиз обошелся мне очень не дешево, но он того стоит.

— А сколько именно?

— Фра-а-анц, — хозяйка кокетливо погрозила пальчиком своему 'знакомцу', - спрашивать об этом просто неприлично. Но тебе, как моему старому, другу скажу без утайки, мой приказчик отдал за него две тысячи сто рублей.

Гости дружно рассмеялись, спрашивать о тратах хозяина, действительно было не принято, но если всё-таки кто-то решился по собственной воле поведать о расходах, то это означает, что все присутствующие входят в круг близких друзей.

— Две тысячи? — Брови Лефорта приподнялись в удивлении. — Тебе очень сильно повезло, во Франции такой фарфор был бы оценен много дороже.

На этом 'деловой' разговор прекратился и остальное время было потрачено на светский разговор, а по простому, на обсуждение сплетен, в изобилии наводнивших стольный град. Уже покидая дом последним Лефорт повернулся к хозяйке:

— И кто тот благодетель, который отдал тебе такую красоту? — Имея ввиду сервиз, спросил немец.

— Хм, раньше ты не позволял себе таких высказываний. Ревность? Тогда останься и я докажу тебе безосновательность подозрений.

— Ревность? О, нет! Ты же знаешь, я не ревнив, да и к тому же, ты теперь принадлежишь другому, моему другу и я никогда не стану у него на пути.

Ответом ему был многозначительный смешок прелестницы:

— Ладно, ладно, Франц, я знаю, мужская дружба это святое. А сервиз этот был куплен на торге с месяц назад у сибирского купца. Он много там фарфора продавал, но таких красивых сервизов было всего три. Об этой покупке судачат многие, так что достаточно поспрашивать соседей, их уши постоянно торчат под моими окнами.

— Да, Анна, насчет ушей, как-то не было предлога тебе сказать, тут появился еще один непроверенный слух, что некая молодая особа, ведет переписку с любовником через представителей церкви. Пока это только слухи, но цепные псы Ромодановского уже насторожились, надеюсь, мне не придется тебе объяснять, что может произойти, если эти слухи получат подтверждение.

Мягкая улыбка Монс мгновенно преобразилась в оскал:

— Ты не посмеешь!

— Я? Никогда, потому что знаю, что делают с гонцами, приносящими дурные вести. К тому же очень не хочется, чтобы это в будущем стало причиной разногласий с моим другом.

— У царей, друзей не бывает!

— Цари, тоже люди, и им нужно в трудную минуту опереться на надежное плечо. Анна, знаю, что ты упряма, и ни во что не ставишь трепетного отношения к себе молодого царя, но заклинаю тебя, будь предельно осторожна, Ромодановскому достаточно только заподозрить, а доказательства он добудет.

— Прощай Франс, 'спасибо' за предупреждение говорить не буду.

Через десяток дней в сторону Тобольска отправился небольшой отряд с наказом проследить весь путь китайского фарфора до самого Нерчинска. Причем полномочия, прописанные в грамоте Ромодановским, давались широкие, вплоть до полного закрытия торговли с Китаем.

— Сам там, на месте, посмотришь, — инструктировал боярин сотника, — и если дело стоящее, казенный караван с фарфором и шелком в Москву организуешь. Другим провоз товара с Китая запретишь. И еще посмотри, кто там эти медные самовары выделывает, если мастера дельные, хватай без разговоров и сюда, пусть в Туле свои таланты показывают, нечего им в далеких землях чахнуть.