— Ну, предположим, — остывая, буркнул Вахнович. — А при чём тут волшебники? Жена последние годы только фэнтези и читает, вот и дочиталась.

Марат укоризненно покачал головой.

— Ну, зачем Вы так? Зоя Алексеевна читает то, что просит её Душа. И про волшебников она правильно догадалась. Вот посудите сами, как я могу оказывать помощь людям без волшебства? Силу победить добром можно только в сказке, а это и есть волшебство. Вас браслет ещё не убедил? — лукаво усмехнулся он. — Тогда ещё одно. Прислушайтесь-ка к себе. У Вас ведь рука уже не болит, как раньше.

— И правда! — потрясённо посмотрел на него Михаил Игнатьевич. — Слышь, мать, ушла ведь боль! — поделился он своей радостью.

— Вы сможете вылечить его руку, Марат Константинович? — умоляюще посмотрела на Марата Зоя Алексеевна.

— Я не возьмусь, — отрицательно качнул головой Марат и, уловив разочарование во взглядах обоих собеседников, поторопился продолжить. — Если бы не было другой возможности, то и я бы рискнул. Но это очень сложная работа, а через месяц сюда приедет моя старшая сестра. Она тоже волшебница, притом профессиональный врач. Она Вам руку полностью восстановит. Потерпите месяц? — обратился он к Михаилу Игнатьевичу.

У того радостно вспыхнули глаза.

— Конечно, я подожду, — с готовностью подтвердил он. — Тем более, боли уже нет. А уж как она меня изматывала! — признался Михаил Игнатьевич.

— А ты и не говорил, — тихонько упрекнула его Зоя Алексеевна.

— А что толку-то, если бы сказал? — с горечью ответил Михаил Игнатьевич. — Только тебе дополнительные переживания. А сейчас вообще боли нет. Даже не верится, — счастливо блеснул он глазами. Глянул на Марата и признался: — Вот теперь и я верю, что волшебники существуют. Иначе всё это просто необъяснимо.

Он поглядел на исчезающий браслет, на незнакомые цветы, источающие тонкий аромат, на брелок, и неуверенная улыбка тронула его обычно сжатые губы.

— Начинайте морально готовиться вообще к кардинальным переменам в жизни, — посоветовал Марат. — Берите пример с Зои Алексеевны. Вот кто готов принять волшебство, не противясь.

— Самому, что ли, фэнтези почитать? — пошутил Михаил Игнатьевич. Ему было радостно ощущать, как легче становится на душе, как укрепляется надежда на изменения к лучшему.

— Марат Константинович, — неожиданно спросила Зоя Алексеевна, — а Вы можете узнать у Проши, он на меня не обижается?

— У какого Проши? — опешил Михаил Игнатьевич и устремил свой взгляд на фигурку домового, что стояла на каминной полке. — У него, что ли?

— Могу, Зоя Алексеевна, — ответил Марат и пояснил для Михаила Игнатьевича. — У вас действительно есть домовой, не эта куколка, естественно. Кукла — это напоминание о нём. И не волнуйтесь, Зоя Алексеевна, Проша на Вас не обижается. Вы правильно с ним общаетесь. Если хотите, я вас познакомлю, чтобы Вы его и видели и слышали.

— Хочу, конечно! — воскликнула Зоя Алексеевна.

— Ну и чудеса! — одновременно с ней протянул Михаил Игнатьевич.

*

23 февраля, суббота.

Когда Матвей утром открыл глаза, он первым делом кинулся к окну, смотреть погоду. И разочарованно, медленно и уныло отошёл от окна. На небе, как и в предыдущие дни, по-прежнему гуляли тучи, утро было промозглое, сырое. О каких шашлыках может идти речь?! А он так мечтал побывать на природе, вместе с папой и дядей Маратом приготовить шашлыки и угостить ими маму и Еленку, чтобы они восторгались и хвалили их. Он даже не выказал особой радости от подарков: мама подарила ему камуфляжный костюм (куртку и штаны), а Еленка — игру в дартс. Он на эту игру мечтал накопить денег, только они всё не накапливались, их съедали другие траты. Папе мама подарила мужской одеколон, запах которого так понравился Матвею, что он даже выклянчил у папы капельку для себя. После завтрака Матвей со вздохом взял набор для дартса, хотя какое тут удовольствие — метать дротики в комнате. Этим надо заниматься на природе, в "естественных условиях", как любит говорить папа.

В унылые мысли Матвея ворвался звонок от входной двери.

— Матвейка, — послышался голос папы из комнаты родителей, — открой дверь, это должен быть дядя Марат.

"Дядя Марат", — обрадовался было Матвей, но снова приуныл, неспешно шагая к входной двери. — "Если он волшебник, то почему погода такая?" — обиженно думал он.

Матвей открыл входную дверь, увидел весёлую улыбку Марата и сам немного повеселел.

— Здравствуй, дядя Марат, — вспомнил он наставления мамы, — с праздником тебя, с Днём Защитника Отечества, — старательно выговорил он.

— И тебя с праздником, будущий защитник, — жизнерадостно отозвался Марат, входя в квартиру и вручая Матвейке коробку, на верхней крышке которой был изображён кораблик. — Живёшь у моря, учись корабли собирать, — посоветовал он Матвею, одновременно протягивая руку вышедшему в коридор Христофору. — Привет, Христо, с праздником.

— И тебя с тем же самым, — шутливо отозвался Христофор, отвечая на рукопожатие. — Ну что, плакали наши шашлыки? — спросил он, жестом приглашая гостя в гостиную.

— С чего ты взял? — изумился Марат. — Никаких "плакали", я обещания держу.

— А погода? — спросила Тамара, встречая его в гостиной. — Здравствуй, Марат, с праздником.

— Спасибо, Томочка, — ответил Марат и, весело блеснув зубами в улыбке, вынул из воздуха букетик ландышей и вручил хозяйке. Снова вынул из воздуха две плитки молочного шоколада и протянул их детям. — Погода нам не помеха, — бодро пояснил он в ответ на ожидающие взгляды всего семейства. — Я вам обещал пикник с шашлыками на природе, и вы его получите. Быстренько собирайтесь и выезжаем. Только, Христо, своё семейство повезёшь на своей машине, если не возражаешь. А то у меня в машине уже есть двое пассажиров, вам не поместиться.

— А если бы я возразил? — насмешливо спросил Христо, с удовольствием замечая, как уныние уходит с личиков детей, и они поспешили вслед за матерью.

— Тогда бы я вызвал тебе такси, — так же насмешливо пояснил Марат.

— Кстати, Марат, как нам одеваться? — спросила Тамара, выглядывая из детской.

— На пикнике погода будет летняя, не забудь купальники тебе с Еленкой и плавки мужчинам. И возьми запас лёгкой одежды, там переоденетесь, а сейчас надевайте одежду по погоде за окном, — откликнулся Марат.

Мужчины вышли в коридор.

— А что у тебя за пассажиры? — полюбопытствовал Христо, принимаясь зашнуровывать кроссовки.

— Твой Медведь и моя помощница, — ответил Марат, терпеливо дожидаясь, пока семейство оденется и будет готово к выходу.

— Медведь, небось, сейчас на любую женщину смотреть будет, как на персонального врага, — озабоченно заметил Христо. — Не обидит твою помощницу?

— Не обидит, — засмеялся Марат. — Светланку он за женщину не посчитает, ей всего-то 18 лет. Если только за младшую сестрёнку.

— А, тогда ладно, — успокоился Христо, и, повернувшись вглубь квартиры, крикнул: — Томочка, ты мне тоже что-нибудь лёгкое из одежды прихвати, я пока машину к подъезду подгоню.

Когда его семейство загрузилось в машину, Христо спросил у Марата, который направился к своей машине:

— Куда ехать-то? За тобой следовать или маршрут скажешь?

— Езжай за мной до Центрального, если разминёмся, мой самый крайний восточный участок.

— До Центрального? — разочарованно протянул Христо. — Ну и район ты себе для пикника, и особенно для поселения выбрал, дружище. Хуже уж не придумаешь!

— Спорим, что через полчаса ты возьмёшь свои слова обратно, — лукаво прищурился Марат.

— Да нет уж, поостерегусь я с тобой спорить, — поосторожничал Христо. — Вдруг ты какое волшебство применишь.

— Смотри, угадал, — засмеялся Марат. — Тогда поехали быстрее.

Машины помчались по улицам города в сторону видного со всех сторон высокого глинистого плато, на котором кое-где виднелись небольшие домики индивидуальной застройки. Хотя это плато и располагалось в центре Южноморска, строить многоквартирные дома там остерегались. Скорее всего, почвы не подходили для серьёзной застройки, вот городские власти и выделили этот обширный пустырь под индивидуальное строительство. Машина Марата, идущая впереди, въехала в автоматически открывшиеся ворота крайнего участка. Христо заехал следом и поставил машину на крытой асфальтированной площадке у ворот, следуя указаниям хозяина. Семья его выходить из машины не спешила, разочарованно разглядывая неказистое строение посреди участка и окружающие его чахлые кустики. В это время накрапывавший с утра дождь усилился, ливень быстро намочил глинистую почву участка, которая на глазах становилась похожа на болото. Но совсем впасть в уныние гости не успели. Неожиданно три открытых стороны площадки закрыли роллеты, опустившиеся с крыши, зато четвёртая стена, кажущаяся монолитной, вдруг "растаяла", и семейство Христофора восторженно охнуло. Оказалось, что машины стоят на краю тенистой полянки, которая была окружена лиственными деревьями. На небе весело улыбалось солнышко, о дожде ничего не напоминало. Среди веток деревьев озабоченно порхали птички, перекликаясь на разные голоса.

— Ой, что это? — спросила Тамара, изумлённо оглядываясь по сторонам.

— Пространственный карман, — пояснил Марат, оборачиваясь к их машине. — А вот и моё семейство, знакомьтесь.

В центре поляны находился двухэтажный особнячок, к которому примыкала широкая веранда. С этой веранды к приехавшим гостям и поспешили невысокая женщина с льняными волосами и светло-зелёными глазами, а с ней два мальчика. Явно близнецы и уменьшенные копии Марата. Только у одного глаза были карие, как у отца, а у другого зелёные, мамины.

— Моя жена, Виктория, — представил Марат, — и наши наследники. Старшего назвали Алексеем, а на пятнадцать минут помладше у нас Антон. Хорошо, хоть глаза разные, а то и не знаю, как бы мы их различали, — шутливо пожаловался он.