— Но что я могу сделать? Теперь поздно…

— Дело твое!

— Андрей уезжает, а я…

— Дело твое!

— Ох, папа!..

— Поздновато вздыхаешь, сынок. Раньше надо было. Да ведь ты сейчас только так, для виду, вздыхаешь. Хочешь, чтобы я пожалел тебя, сказал: «Не надо, сынок, зря расстраиваться! Плюнь на все и береги здоровье! Стоит ли горевать из-за таких пустяков?»

— Папа, ну как ты можешь думать такое?

— Э! Я много чего не думал, и вот вам, пожалуйста! Твой друг Андрей уезжает, а ты сидишь тут и вздыхаешь.

— А что же мне делать? Уехать с ним?

— Дело твое!

— Значит, и мне уехать? — повторил Михня умирающим голосом.

— Дело твое!

— Тогда… я уеду…

— Дело твое!

Эх, где то времечко, когда, бывало, Михня шутил, по примеру друга: «Едешь на курорт? Не забудь мой адрес: Продувная улица…»

Не глядя на отца, Михня поднялся:

— Уеду…

— Дело твое!

Михня вышел из комнаты. На дворе он остановился. А теперь куда? В какую сторону? Он подфутболил консервную жестянку, она покатилась, ударилась о забор, Михня погнался за ней и возле забора подумал: «Пойду к Андрею».

Ему открыла дверь мать Андрея.

— Андрей себя неважно чувствует… Он лег.

— Я знаю. Можно мне зайти к нему? Поговорить надо…

— Пожалуйста! Он, наверное, не спит.

… Андрей уткнулся носом в подушку, укрылся с головой одеялом и, чтобы приманить сон, считал в уме… 754… 755… 756… Скрипнула дверь, кто-то вошел. Андрей насторожился. Подумал, что это мать. А ведь просил ее не беспокоиться, отказался от чая, отговорил ее ставить банки — и так все пройдет! Видно, материнское сердце не вытерпело, вот и зашла проверить, как он тут.

— Андрей!

Что это? Сон? Голос был Михнин.

— Андрей!

Он легонько куснул себя за палец. Нет, не сон. Он сбросил одеяло. Посреди комнаты стоял Михня и мрачно смотрел на него.

— Ты чего пришел? — напугался Андрей.

— Пришел сказать…

Из соседней комнаты донесся плач сестренки Андрея, потом голос матери:

— Молчи, милая, мне сейчас не до тебя!

— Я пришел сказать тебе… — продолжал Михня, — что я не смогу выполнить твою просьбу, помогать твоей маме.

— Как так? Что ты сказал?

Андрей не верил своим ушам.

— То и сказал.

Михня пододвинул стул к кровати, сел боком и оперся подбородком на спинку. Он прислушивался к бою часов в соседней комнате, но не мог сосчитать, сколько пробило. Да и какое все это имело значение? Он вскинул глаза на друга.

— Знай, что не только у тебя горе… Я тоже расстроен.

— Ты? — удивился Андрей.

Подумав, он сообразил, в чем дело. Конечно, Михня не смог выпросить ножик у отца. Ладно, не велика беда! Он и не такое пережил. Высказав другу свою догадку, Андрей добавил:

— Ты не горюй. Рогатку я тебе и так отдам.

Михня рассвирепел. Тут он мог дать себе волю, кричать, возмущаться. Это с отцом надо было говорить спокойно, хотя ничего похожего на спокойствие он тогда не испытывал.

— Рогатка? При чем тут рогатка? Мне она ни к чему.

— Что вдруг? Я же ничего не прошу взамен.

— Я знаю… Мне она не нужна, мне тоже не до игр будет. Я уезжаю.

— Куда?

— С тобой… куда-нибудь.

— Новое дело! — недоверчиво воскликнул Андрей. — С чего это ты вдруг надумал?

— Так нужно. Я тоже решил. Поеду с тобой.

— Да ты что, в своем уме? — Андрей глянул на него свысока и насмешливо сказал: — Как ты себе это представляешь? Может, думаешь, я еду в игрушки играть? Я, мой милый, работать собираюсь.

— Я тоже хочу работать.

— Ты? Кто тебя возьмет?

— Я скажу, что я старше.

— Так тебе и поверили!

— Поверят! Когда я войду в отдел кадров, я привстану на цыпочки и потом сразу сяду. Когда сидишь, не видно, какого ты роста.

— Думаешь?

— Уверен.

— Ну что ж, — согласился Андрей. — Тогда возьму тебя с собой.

— А куда мы двинем? В летчики нас не возьмут?

— И не думай. Мой двоюродный брат пошел проситься в летчики. Его не взяли. Там один усатый дядя дал ему носовой платок и сказал: «Мальчик, вытри нос и отправляйся в школу».

— А он что? — спросил Михня.

— Это уж я не знаю. Платок он, правда, не взял. Теперь в седьмом классе учится. Но он — совсем другое дело.

— Возможно! — задумчиво сказал Михня. — А если нас примут учиться на шоферов?

— На шоферов? Я и сам думал. Это было бы классно, только меня не примут.

— Почему?

— Будто не знаешь! Там надо понимать работу мотора… Надо учить физику… а в физике без математики не обойдешься.

— Эх ты! — рассердился Михня. — На меня не надеешься? Я тебя там научу.

— Чему научишь?

— Математике. Нет, правда, Андрей, давай шоферами будем, а? Ну прошу тебя!

— Нет… Не могу я! Ты не хочешь меня понять, ведь я даже деления дробей не знаю.

— Да это же просто. Когда мы попадем в школу шоферов, я с тобой займусь и все объясню.

— И деление дробей? Что ты говоришь!

— Все объясню. Почему нет? Это же совсем просто: первую на вторую кувырком.

— Да, хорошенькое «просто»! «Первую на вторую кувырком». Для меня это все равно что по-английски.

— По-румынски говорю. Дай карандаш и бумагу!

— Возьми сам в портфеле, — уныло сказал Андрей.

Михня вмиг достал из портфеля карандаш, тетрадку и подсел к Андрею на кровать.

— Это просто, смотри! Первую на вторую кувырком. Скажем, нам надо разделить дробь семь пятых на три вторых. Множим первую на вторую кувырком. Пятью три — пятнадцать, это будет знаменатель дроби, семью два — четырнадцать, это у нас числитель. Ну понял?

— Да вроде понял… — неуверенно сказал Андрей. — Дай-ка я сам попробую. Ты мне говори дроби, а я буду делить.

Михня стал диктовать, Андрей решал.

— Смотри-ка, и верно, просто! Ха! Решил! Живем! А сложение как делать?

— Это и вовсе легко. Сейчас покажу.

Михня принялся объяснять, как приводить дроби к общему знаменателю, как сокращать их.

— Занятно!

Андрей встал с кровати. Они оба уселись за стол. Складывали, вычитали, делили, умножали… Часы били много раз. На дворе стемнело. Сестренка Андрея ела, спала, просыпалась и опять ела. Родители Андрея робко приоткрывали дверь, заглядывали в комнату, но, видя, что друзья занимаются, уходили.

— Нет, ты только подумай, Михня! — воскликнул Андрей. — Теперь-то я все понимаю! Честное слово, понимаю! — Он вскакивал на стул и прыгал с него, крича: — Ура! Знаю! Знаю!

— Я же говорил тебе!

— И правда! Ну, а как с примерами?

— Да они тоже легкие. Давай возьмем задачник!

Они открыли задачник, отыскали примеры, заданные к следующему уроку.

При виде колонки примеров с иксами и игреками, то рядом с числителем, то рядом со знаменателем, Андрей схватился за голову, и все его воодушевление испарилось в один миг.

— Нет… Даже и глядеть не хочу! Не-е-е. Иди, вербуйся один в шоферы… я не отваживаюсь.

— Не валяй дурака, Андрей! — прикрикнул на него Михня. — Это же просто.

— Для тебя все просто. Тебя хлебом не корми, только дай задачки порешать. И слушать не хочу!

Андрей встал и решительно направился к кровати.

— Эй, ты куда? — грозно крикнул Михня.

— Спать! Премного благодарен! Кто куда, а я — спать.

Он улегся и накрылся с головой одеялом. Михня взял задачник и опять подсел на постель.

— Ты хоть попробуй только!

— Нечего и пробовать, я знаю, что ни шиша не пойму, там сам черт ногу сломит.

— Не дури! Давай возьмем первый пример. Читай!

Андрей со вздохом подчинился, поглядел-поглядел, потом сказал:

— Ничего не понимаю.

— Читай еще раз! Думай!

Вникнув, Андрей начал понемножку соображать.

— А ну, посмотрим! — оживился он, слез с кровати и опять сел за стол. Переписал пример в тетрадку. — Значит, так… С чего же начинать?

— Работай мозгами!

— Что, если я начну вот с этого… Как ты считаешь?

— Сам смотри! Не получится, по-другому будешь решать.

— Ну, а как лучше?

— Э, нет… Давай сам!

— Уф, вот морока-то!

Андрей мучительно думал и грыз карандаш…

— Ага! Вот как надо! — обрадовался он вдруг. Но тут же увидел, что радоваться пока рано. — Нет, так не пойдет… Значит, вот… Ну конечно! Вот, черт! Ну и примерчик! А знаешь, меня это даже заело! Головоломный, но мне нравится. Куда этот проклятый икс подевался? А, вот ты где, голубчик, чтоб тебе пусто было!

Михня с улыбкой следил за всеми попытками друга, который в конце концов напал на верный путь.

— Видал, Михня? Вышло! — И он закружился по комнате, хлопая в ладоши и припевая: — Вышло, вышло!

— Не шуми! — осадил его Михня. — До Пифагора тебе еще далеко.

— До Пифагора? Это у которого теорема? Ой-ой! Я его терпеть не мог. А теперь он уже симпатичным кажется.

— Говорил я тебе, что легко, а ты не верил. Теперь нас обоих возьмут в шоферы?

— А то что же? Только давай еще порешаем примерчики.

Дальше дело подвигалось туго.

— Запутался… Никак не выходит. Нет, не дается мне математика, хоть умри! — Андрей опять вскочил, но Михня удержал его:

— Не пущу! Гляди хорошенько, скобки видишь? Ты делил, а на скобки и не посмотрел.

— Разве?

— Погляди хорошенько!

Андрей опять взялся решать. Получилось. Теперь и он был удовлетворен.

— Ну, все! — сказал Михня. — Можно считать, наше дело выгорело. Возьмут обоих.

— Куда?

— Ты что, с луны свалился? В шоферы.

— А! Это бабушка надвое сказала. Детей на работу не берут.

— Мы себе прибавим года.

— Так нам и поверили! У нас документы потребуют.

— А мы скажем, что потеряли.

— Врать?

— Как же тогда?

— Давай подумаем! Скажи мне толком, Михня, ты почему решил уехать?

— Папа… папа мне сказал…

— Что сказал? Уехать?

— Нет. Он сказал, что я тебе не помогаю и…

— Ты? Ты не помогаешь? — Андрей так и взвился. — А сейчас что делаешь? Э, нет, если ты из-за этого надумал уехать, я тебя не пущу! Эго неправильно.

— Тогда и я тебя не пущу. Мы каждый день станем вместе заниматься. Будь спокоен, отметку ты исправишь! Даже и переэкзаменовки у тебя не будет. А насчет второгодничества и говорить нечего… Нет, не отпущу. Это неправильно.

— А что я отцу скажу? Табель-то…

— Я за тебя поручусь. Дам честное слово, что ты исправишь отметку. Согласен?

Андрею не пришлось долго раздумывать над ответом.

Они сидели за столом, смотрели друг на друга, как будто давно не виделись.

И вдруг ни с того ни с сего оба расхохотались и, показывая носы, начали дуэтом:

— До свиданья, нет слов…