ДВЕРНАЯ РУЧКА

Утром накануне Нового года Мария Дридя возвращалась домой, везла на санках елку, привязав ее поясом от пальто. Елочка была недурная, правда, жидковатая и с обломанной верхушкой.

«Проспала, пришла к шапочному разбору, ни одной приличной елки не осталось. Надо было вчера или позавчера сходить за елкой…»

Но она прекрасно знала, почему так вышло. Ее муж, Никулае Дридя, полгода назад уехал в командировку и рассчитывал вернуться только в марте. Он был квалифицированным монтажником, его хорошо знали на многих предприятиях-новостройках, перебрасывали с одного объекта на другой. Теперь он работал на строительстве текстильной фабрики в одном из северных городов Молдовы. Незадолго до Нового года он написал домой, что не сможет приехать под праздник, и приглашал к себе сына на зимние каникулы. «У нас много снегу, — писал он жене, — я смастерил Михаю мировые санки. Об остальном не беспокойся. Мы с ним — народ хозяйственный, не пропадем!»

Мария тогда решила не покупать елку. «Если Михай уедет, елка ни к чему, куплю себе веточку омёлы». Но для себя она и омёлу бы не купила, и не из скупости, просто одной ей и праздновать не хотелось. Вечером она укладывала вещи Михая в дорогу, как вдруг принесли телеграмму от Никулае: «Еду Бухарест на несколько дней Михая не отправляй Новый год встречу с вами». Так вот получилось…

Придя домой, Мария оставила елку в прихожей, сняла пальто и пошла на кухню, там у нее на противнях были разделаны пироги. Когда она уходила, накрыла их полотенцем, пока они поднимутся.

Мария хотела отодвинуть кирпич, который придерживал кухонную дверь. Ручка была сломана, дверь не закрывалась, и они подкладывали кирпич. На этот раз его не было на месте. На двери сверкала новешенькая латунная ручка.

В первую минуту Мария не могла сообразить, что за чудо такое. Она нажала ручку и тотчас отдернула руку, точно ее ударило током. Мигом сбросила с головы платок и кинулась в комнату, радостно крича:

— Никулае! Ты уже приехал?!

Но в комнате был один Михай, он стоял у печки, прислонившись спиной.

— Михай, папа приехал?

Он покачал головой:

— Нет, еще не приехал. Он, наверное, с одиннадцатичасовым приедет, — и смущенно улыбнулся, словно его уличили в озорстве.

— А я-то думала, приехал.

— Нет. Еще нет.

Больше он не мог сдерживаться, весело расхохотался, бросился к матери, обнял ее и закружил по комнате вприпрыжку — вальсировать он так и не выучился, хотя его тренер — соседка по парте — положила на это много труда.

До чего он был рад, счастлив! Нелегко досталась ему эта радость, как давно он ждал такой минуты…

В самом начале учебного года Михай Дридя записался в кружок слесарного дела во Дворце пионеров. На одном из занятий мастер, руководивший кружком, подошел к нему, смерил взглядом сквозь очки, потом спросил:

— Как твоя фамилия?

— Дридя Михай.

— Ты не родственник Никулае Дриди, монтажника?

— Я его сын.

— Ни за что бы не подумал! Я тебе поручил опилить заготовку, а ты себе пальцы опиливаешь.

Ребята захохотали. С той поры для всех членов кружка он был «Пилит-пальцы».

— Пилит-пальцы, одолжи клещи!

— Не видали, куда делся Пилит-пальцы?

— Эй ты, Пилит-пальцы, хватит тебе промерять! Давай сюда калибр!

Идиотское прозвище. Сколько времени он не мог избавиться от него! Потом он опять отличился. Во всем кружке только он один не сумел сделать ключ нужного размера.

— А еще говорил, что ты сын Никулае Дриди…

— Да, товарищ мастер.

— Так ли?

— Спросите у ребят. Они знают.

Мастер взял злополучный ключ, показал его ребятам и спросил:

— Как по-вашему, может называться сыном Никулае Дриди тот, кто варганит такие вот штуковины?

— Не-е-т! — хором ответили кружковцы.

Это «нет» было всеобщим ответом на шутливый вопрос мастера (даже и дурак понял бы!), но для Михая он был точно ледяной вихрь.

— А я говорю, да! — насупившись, крикнул он.

Он взял новую болванку для ключа и с ожесточением принялся обтачивать ее. «А я говорю, да! А я говорю, да!» — слышалось ему в скрежете напильника. Он вошел в азарт, работал стиснув зубы, не глядя на окружающих. Нагревшийся металл жег ему руки, на лбу у него выступил пот, но он ничего не замечал, весь ушел в работу. Он верил в себя: он, Михай Дридя, сын монтажника Никулае Дриди, сумеет за один час сделать такую вещицу, какой вам не сделать и за неделю. Его ключ будет самым лучшим, самым красивым, самым легким, самым…

Что-то звякнуло, как колокольчик, он опомнился — это ключ переломился пополам.

Все сразу притихли, затаили дыхание. Мастер подошел к нему, взял за плечи. Михай замер, потом вдруг встряхнулся, точно после кошмарного сна, хотел вырваться и убежать.

Но мастер удержал его.

— Постой, — мягко сказал он, — не беги. Выслушай меня, парень. Я вырастил тысячи таких ребят, как ты. Твое место здесь. В этом я разбираюсь. У тебя есть рабочая гордость. Если бы ты и убежал, все равно бы потом вернулся. Да мы бы и не поверили, что ты не способен хорошо работать. Ты бы вернулся и доказал нам, что можешь делать настоящие вещи. Ты ведь уже пытался доказать нам. Только работал со злостью. А ты попробуй взяться за дело по-хорошему, с терпением. В ремесле мастерство никому не дается сразу, нужен навык.

И, взяв его за подбородок, мастер посмотрел ему в глаза и, нахмурясь, спросил:

— Ты говорил, что ты сын Никулае Дриди?

Михай ничего не ответил. Молча подошел к ящику с материалом, взял нужную деталь и так же молча принялся за работу.

… И возможно, он хотел взять реванш за тогдашнее молчание, потому так ликовал теперь, так весело, так заразительно смеялся. Он все кружил мать по комнате и радостно кричал:

— Это я сделал ручку, мама! Я сделал! Ура, я сумел! Ты представляешь, что со мной творилось, когда ты поглядела на ручку и сразу подумала, что приехал папа?