— Она заверила меня, что с ней всё в порядке, — сказала я бабушке, протягивая секатор.

Мы стояли в задней части сада возле маленькой кирпичной стены, где росли теплолюбивые колючие функии, которые бабушка хотела сегодня собрать.

— Да, мне она тоже так сказала, — задумчиво произнесла бабушка, глядя на Жизель. — Но на меня она скорее производит впечатление, будто просто не хочет мириться со смертью Филиппа.

— Я не могу её осуждать за это, — сказала я, и в голове всплыли мрачные воспоминания.

Я хорошо могла понять Жизель. В конце концов, я тоже никогда не могла смириться с тем, что Адам действительно находится на смертном одре. Эта мысль парализовала, а печаль всё время с такой силой овладевала мной, что сама я больше не могла с ней справиться. Но в конечном итоге именно это отчаяние заставило меня не сдаваться, и найти способ спасти Адама от окончательной смерти.

Однако здесь всё было немного иначе. Не было никакой спасительной соломинки, даже крошечного шанса на возвращение. Филипп был мёртв, его похороны состоялись больше месяца назад. Его душа была в царстве мёртвых, и не было возможности освободить её оттуда.

— Ты предложила ей эссенцию колючей функии? — спросила я, после того, как некоторое время наблюдала, как умело бабушка срезает колючие ветви и складывает в корзину, которую я ей протягивала.

— Конечно предложила, — ответила, вздыхая, бабушка. — Но она отказалась. Сказала, что ей не нужна такая помощь, а о клубневых ягодах я даже не осмелилась спросить.

— Мне бы хотелось помочь ей, но я не знаю, как.

— Чтобы справиться с такой потерей, требуется время, — заметила бабушка, в её голосе слышалась меланхолия. Я знала, что она подумала о том времени, когда её муж, Эдгар, внезапно исчез и так больше и не появился и когда много лет спустя мою маму постигла та же участь. Моей бабушке пришлось пережить в своей жизни много трудных времён. — Несколько недель ничего не дадут. Хорошо, что она осталась здесь ради Лидии и Лендро. Вместе мы сможем это пережить.

— Переживем, — согласилась я. — Куда запропастились мои брат и сестра? Я их еще не видела с тех пор, как вернулась утром.

— Они еще раз поехали на Волчье озеро искупаться. Наверняка вернутся к ужину. Пока стоит такая чудесная погода — нужно ей использоваться, — бабушка отрезала две ветки и положила их в корзину к остальным. — Так, на сегодня хватит. Унеси пожалуйста ветки в павильон. Пока погода сухая, колючие функии мы можем посушить там.

— Конечно, — я немного помедлила. С тех пор как я так неожиданно вернулась, у меня почти не было времени поговорить с бабушкой, до такой степени она была занята. Сначала ей нужно было уйти в свои лечебные кабинеты в ратуше, потом она провела много времени у госпожи Гонден. — Ты что-нибудь слышала о носителях печатей?

— Кстати, да. — Бабушка сняла рабочие рукавицы. — Я сегодня встретила Рокко Гондена. Они с женой приехали на пару дней в Шенефельде. Вельф Боргерсон на Корво. Он держит свое обещание найти и уничтожить Бальтазара. Он всеми способами пытается найти вход в его укрытие. К сожалению, детали как раз сейчас не могу вспомнить.

— Вельф держит обещание, — ответила я. — А Гюнтер Блум снова в палате сенаторов, об этом мне уже сказал Парэльсус.

— Да, он там. Вельф Боргерсон работает в одиночку, хотя остальные пытаются ему помогать по мере возможностей. Но у них у всех есть свои обязательства, и им нужно зарабатывать на жизнь. Это касается как Кима Гёрнера, так и Рокко Гондена и Гюнтера Блума.

— Теперь из шести носителей печатей осталось только четверо, — задумчиво сказала я.

— Это так, — ответила бабушка, пока мы шли к павильону. — Но они не одни. Адмирал серьезно относится к поискам Бальтазара и благодарен за любую помощь.

— Он серьезно относится к ним, потому что к этому серьезно относится Ладислав Энде. Примус прекрасно знает, что произойдет, если Бальтазар найдет способ попасть в Шенефельде.

Я надела рабочие рукавицы и разложила стебли колючей функии на столе в павильоне.

— Конечно он знает. У него только один шанс. Он должен быть сильным и предпринять жесткие действия против Бальтазара. Одновременно он должен уметь управляться с сенаторами.

Я некоторое время задумчиво смотрела на бабушку.

— Ты знаешь, как можно победить Бальтазара? Я имею в виду, все ищут и охотятся на него, но если его действительно найдут, что тогда? Не думаю, что его можно будет победить обычными способами.

— Это и в самом деле проблема, — промолвила бабушка. — Возможно, его можно устранить, только взяв в плен. В Виннле я попробую поподробнее узнать об этом. Может, все-таки есть какой-то способ победить его или, по крайней мере, сделать слабее.

Я кивнула.

— А что там с Густавом Джонсоном? — я рассортировала ветви колючей функии, разложив на столе по их размеру. — Он наконец открыто объявил себя сторонником Бальтазара?

— Не объявил, — вздохнула бабушка. — Всё было бы намного проще, если бы он открыто выставлял свои симпатии на показ. Тогда Ладислав Энде смог бы принять меры. Но Густав Джонсон слишком долго занимается политикой, чтобы совершить такую простую ошибку. Он остаётся скользким и неуловимым. По крайней мере шесть сенаторов твёрдо стоят за Ладиславом Энде и поддерживают его жёсткий курс против Бальтазара. Однако как раз по этой причине для родителей Адама всё плохо.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Теодор Дусс твёрдо принял сторону Ладислава Энде.

Бабушка серьёзно посмотрела на меня.

— Это ведь хорошо, что сенатор юстиции не находится под влиянием Бальтзара, — заметила я.

— Верно, — кивнула бабушка. — Но это также означает, что Теодор Дусс расправиться с любым, чья связь с Бальтазаром была доказана.

— Понимаю, — сказала я.

Значит родители Адама действительно не могут рассчитывать на поддержку со стороны патрициев.

— Адам должен быть готов к тому, что его родители получат суровое наказание, как только Чёрная гвардия поймает их.

— Думаю, он знает, что произойдёт, — ответила я. — Бальтазар похитил дочь примуса. Ладислав Энде не проявит никакого милосердия, да и можно ли его за это винить? Если родители Адама действительно как-то с этим связаны, то они заслужили суровое наказания, как бы жаль мне не было Адама.

— Я с этим согласна, — кивнула бабушка. — Тот факт, что Морлемы отняли у нас Лидию, даже если её не было всего несколько недель, заставил меня состариться на годы. Кто принимает участие в таком преступлении, не может рассчитывать на милосердие, — моя бабушка решительно сжала руки в кулаки. — Я могу лишь надеяться, что адмирал добьётся успеха и поймает Бальтазара. Сейчас мы не можем сделать ничего другого, кроме как довериться ему.

— У адмирала сердце там, где надо, — заметила я. — Кроме того, в настоящее время он с Чёрной гвардией располагает самым большим количеством боевых сил. Леннокс и Рамон ревностно поддерживают его. Я лишь надеюсь, что Ладислав Энде выдержит давление и не наделает ошибок. Одно неправильное решение, и Бальтазар захватит власть в Объединённом Магическом Союзе. Мы можем доверять тому, что защитные заклинания выдержат?

Бабушка неторопливо кивнула.

— Сенатор Клеменс Хоффер хорошо справляется со своей работой. Он призывает прочные защитные заклинания, но я, на всякий случай, регулярно их контролирую, по крайней мере здесь, в Шёнефельде, потому что заметила, что он часто берёт больничный. От его силы зависят защитные заклинания. Болезнь может их ослабить.

— Ты действительно думаешь, что он болеет? — я задумчиво посмотрела на бабушку. — В прошлом году сенаторы тоже часто брали больничный. Ширли написала об этом статью.

— Верно, — смиренно вздохнула бабушка. — Похоже, что для сенаторов трудовая этика не особо важна. Я могу лишь надеяться, что Ладислав Энеде не упустит это из виду только потому, что сейчас сосредоточился на охоте на Бальтазара и защите своей семьи.

— На защите своей семьи?

У меня возникло мрачное предчувствие, что Ладислав Энде выделит много персонала на защиту Скары, чтобы Бальтазар больше не смог её похитить. С содроганием я вспомнила, как Скара ещё не так давно донимала братьев Торрел своими приказами.

— Это будет для него в приоритете.

Бабушка задвинула корзину под стол и посмотрела в сторону Жизель, которая всё ещё не подвижно сидела на раскладном стуле и читала.

— Конечно это для него главное, и Бальтазар точно об этом знает.

Я проследила за взглядом бабушки. Я бы с радостью вернула Филиппа для Жизель, Лидии и Леандро, да и для себя тоже. Филипп стал доверенным лицом. Он был одним из лучших друзей моего отца, поэтому связан со мной. Он был частью нашей семьи, подверг себя опасности ради нашего дела и в конечном итоге заплатил за это жизнью. Цена, которая не должна стать напрасной.

— Теперь я немного позабочусь о Жизель, — сказала бабушка, поворачиваясь к лесному буку. — И у тебя, похоже, тоже появились гости.

За павильоном раздался шелест, и уже через секунду из зарослей появилась светлая, кудрявая голова.

— Добрый вечер, — произнёс тихий и знакомый голос.

— Лиана, — обрадовалась я. — Твоя бабушка уже тебя отпустила?

— Бабушка? — улыбнулась Лиана. — Ты даже не в курсе. Бабушка оставила дела, и перед тобой стоит новая владелица продуктового магазина Гольдманн, — Лиана расправила плечи, было заметно, что она гордится возложенным на нее заданием.

— Ты переняла магазин?

Я недоуменно смотрела на Лиану, в то время как бабушка улыбалась, видимо уже зная обо всем. Она кивнула и отошла к лесному буку.

— Я думала, ты хотела заняться чем-то в Конквере у своей кузины Нелли? Тебе же там так понравилось. — удивленно смотрела я на Лиану.

— Так и есть, — ответила она. — Но с тех пор как Мира здесь, все изменилось.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хотела покинуть Шенефельде, потому что уже не могла жить с родителями и для меня не было здесь места.