Я налила чашку чая и попыталась вспомнить, слышала ли когда-нибудь имена этих назначенных Ладислвом Энде мужчин. Но ни один из них не был мне знаком. По крайней мере, Ладислав Энде похоже нашёл способ наконец внедрить в сенат выбранных им кандидатов.

Я пролистала дальше, размышляя о том, во сколько часов будет уместно навестить Зару фон Некельсхайм. Сейчас было только семь утра, и если я в это время позвоню в дверь, то, скорее всего, не добьюсь её расположения. Ещё одна небольшая статья привлекла моё внимание.

Безопасность на первом месте

Во время специального заседания сенат принимает более жёсткие меры безопасности. Чёрная гвардия будет собрана в Шёнефельде, чтобы лучше защищать население. В связи с этим для населения не возникнет никаких неудобств.

Я задумчиво отложила в сторону «Хронику Короны». Адмирал хотел предостеречь население от Морлемов, созданных подражателем. Я сама слышала, как он об этом говорил. Через фильтр палаты сенаторов прошло не так много, и от предостережения ничего не осталось. В очередной раз.

Я осторожно сделала глоток горячего чая, беспокойно глядя на часы на кухне. Было всё ещё слишком рано, чтобы идти к Заре фон Некельсхайм. Пока чай остывал, и я ждала, когда, наконец, смогу его выпить, я наблюдала за пургой на улице, пытаясь собраться с мыслями. Нужно было одновременно столько всего сделать. В моём сердце было столько страхов и забот. Я должна расставить приоритеты.

Я поставила пустую чашку в раковину и прошла в гардеробную. Лучше сделать пробежку и освободить голову, вместо того, чтобы продолжать ждать и ворочать мозгами. Я одела тёплую зимнюю одежду и вышла в пургу. Пробежав немного по свежему воздуху, я почувствовала себя лучше. Я продолжала быстро бежать и вскоре добралась до широкой лесной дороги, окружающей массив. Я свернула налево и следовала по ней, пока она не перешла в улицу.

Я пробежала мимо Каменного переулка, бросив взгляд на наш дом. Света в окнах не было.

Моя бабушка, как обычно, проводила Новый год в Темаллине. Но на этот раз не только ради тишины и отдыха, которыми она наслаждалась в Темаллине. Главная причина, почему она полетела туда, были господин и госпожа Гонден, которые, наконец, были готовы полететь вместе с ней. Они готовились к этому путешествию много месяцев, и я могла лишь надеяться, что все их усилия были не напрасны. У меня в животе проснулось неприятно предчувствие, когда я вспомнила мотивы бабушки для этого путешествия.

Я быстро побежала дальше вдоль заснеженной каштановой аллеи, пока не добралась до рыночной площади. Везде ещё лежали остатки от фейерверка с прошлой ночи. Мы все наблюдали за ним вчера вечером с крыши дома семьи Торрелов. Он, как всегда, был прекрасен. Но по-настоящему я так и не смогла им насладиться. Вскоре после полуночи, когда мы пожелали друг другу счастливого Нового года, я пошла спать.

Я пересекла рыночную площадь и хотела пойти в сторону Базальтового переулка, чтобы взглянуть на дом Зары фон Некельсхайм. Может она уже проснулась и ничего не будет иметь против утреннего визита. Или я даже уже повстречаю её на улице, потому что ей плохо спалось. Со старыми людьми такое иногда случалось.

Я была уже посередине рыночной площади, когда внезапно заметила фигуру, прислонившуюся во входной двери ратуши. Сначала я даже не заметила этого мужчину в тёмном костюме перед тёмным деревом двери. Я удивлённо остановилась, когда узнала его.

Это был тот человек в костюме, который уже так часто безуспешно пытался попасть в палату сенаторов. Интересно, зачем ему туда? За последние недели я всегда проходила мимо, у меня никогда не было времени спросить его, что же там настолько срочного, что он никак не хочет сдаться.

Я нерешительно подошла ближе. Моё любопытство взяло верх. Ему было за тридцать и сегодня, поверх своего тёмного костюма, он надел пальто. Несмотря на то, что он был выбрит и выглядел опрятным, он казался уставшим. Под глазами лежали тёмные круги. Почему-то он показался мне знакомым, когда я некоторое время не сводила с него глаз.

— Доброе утро, — тихо поздоровалась я, подойдя ближе.

Он удивлённо поднял голову и только теперь я заметила его впалые щёки. Он выглядел измождённым, как будто только и делал, что ходил между ратушей и палатой сенаторов туда-сюда.

— Доброе утро, — в конце концов нерешительно ответил он, как будто не знал, может ли мне доверять.

— Вы чего-то хотели?

Он слегка шепелявил.

— Вы пытаетесь попасть в палату сенаторов, верно? — высказала я очевидное.

Он кивнул.

— Я просто не могу справиться с заклинанием. Каждый день я пробую снова и снова. Я даже посоветовался с духовным странником, чтобы преодолеть барьер, — он вздохнул, и в этом вздохе было столько отчаяния, что мне самой стало больно. — Но это не работает. Я приближаюсь к палате сенаторов, а вскоре после этого оказываюсь на рыночной площади.

— А что говорят чиновники в ратуше? — ободряюще спросила я. — Там же есть приёмные часы для граждан, которые предлагает палата сенаторов.

Мужчина огляделся по сторонам, будто боялся, что нас могут подслушать. Но рыночная площадь была пуста.

— Информация, которая у меня есть, очень взрывоопасная, — тихо сказал он, глядя на меня. Этот взгляд встревожил меня. В нём была одержимость. Я заколебалась. Потому что одержимым идеей или мыслью людям, обычно сложно отличить правду от помешательства. — Очень взрывоопасная, — повторил он, заговорщически сужая глаза.

— Откуда у вас эта информация? — осторожно спросила я. Мне захотелось узнать побольше. Но если бы я спросила прямо, что ему так сильно хочется рассказать палате сенаторов, он бы, наверняка, захотел это скрыть. Я должна действовать более ухищрено.

— Я работал в палате сенаторов, и многие мои друзья тоже. Там невольно узнаёшь множество деталей, — в подтверждение он кивнул. — Меня уволили, а на моё место взяли другого.

— Почему вы хотите рассказать что-то чиновникам палаты сенаторов, что они уже и так знают?

В этом не было смысла, и я уже начала задаваться вопросом, не теряю ли я время. Может мужчина в костюме просто не смог смериться с тем, что от него избавились в ходе различных внутрипартийных распрей.

Мужчина горько улыбнулся.

— Видимо, вы не очень хорошо осведомлены о том, что происходит в палате сенаторов, в противном случае знали бы, что не все поддерживают примуса. Существует линия фронта, которая проходит прямо через палату сенаторов. Нужно быть осторожным, с кем и о какой информации говоришь.

Я удивлённо посмотрела на мужчину. Теперь всё становилось ещё интереснее. Вопрос лишь в том, на чьей он стороне.

— Значит, вы хотите кого-то предупредить? — догадалась я.

Мужчина в костюме кивнул.

— О чём? — осторожно спросила я.

Он поднял голову и задумчиво на меня посмотрел.

— Почему вы интересуетесь? Вы из палаты сенаторов и хотите меня арестовать?

Я рассмеялась и покачала головой.

— Меня зовут Сельма Каспари, — в конце концов сказала я.

— Ах, смутьянка, — лицо мужчины прояснилось. — Вам всегда стоит несколько раз подумать, прежде чем что-то делать. Палата сенаторов следит за вами.

— Я знаю, — вздохнула я. — Меня всё время контролируют.

— Вы же уже были в палате сенаторов, — с любопытством промолвил он. — Вы меня больше не помните? Мы уже однажды встречались.

Я тоже всмотрелась в его черты более внимательно. Он и в самом деле показался мне знакомым. И внезапно я всё поняла. Кустистые брови, карие глаза, в которых больше не было мягкого и дружелюбного выражения и шепелявит.

— Господин Кросов? — удивлённо спросила я. Он был тем человеком из палаты сенаторов, что сопровождал нас с Фалько Гёнером по рабочим секторам, занимающимися делами плебеев. Я почти не узнала его, так сильно он изменился с этим одержимым взглядом и впалыми щеками. — Почему вас выставили за дверь?

— Это Ладислав Энде, — с горечью отзвался господин Кросов. — В прошлом году мне поручили позаботиться о том, чтобы вы пришли в палату сенаторов. Я несколько раз приглашал вас на встречу. Но вы так и не соизволили прейти, а потом даже совсем исчезли. Ладислав Энде был очень зол, а потом взял и уволил меня.

— Мне жаль, — ответила я, вспомнив тот инцидент, произошедший много месяцев назад. — Но я не могла прийти. Это была ловушка. Ладислав Энде хотел передать меня Бальтазару, чтобы вернуть дочь. Но помимо того, что Бальтазар никогда бы не отдал ему Скару, я не собиралась участвовать в этом обмене. Вы же понимаете?

— В обмене? — господин Кросов удивлённо посмотрел на меня. — Я этого не знал.

— А я знала, — ответила я извиняющимся тоном. — И знаю ещё намного больше о наших сенаторах.

— В самом деле, — господин Кросов задумчиво свёл брови.

— Расскажите, что вы хотели передать палате сенаторов. Я могу туда попасть и передала бы сообщение за вас. Если из-за меня вы даже потеряли работу, это самое меньшее, что я могу для вас сделать.

— Ну, не знаю, — у господина Кросова явно возникло искушение рассказать мне.

— Вы не можете попасть в палату сенаторов, — повторила я. — Зато я могу. Дайте мне помочь вам. Тогда сможете использовать время, чтобы найти новую работу и продолжать жить дальше.

— Продолжать жить, — презрительно сказал господин Кросов. — Моя жизнь закончилась, — он огляделся по сторонам, проверяя действительно ли на рыночной площади нет никого, кто мог бы нас подслушать. Про себя я молилась, чтобы сейчас никто не появился и не разрушил этот спокойный момент.

— Что это значит? — спросила я с беспокойством.

Он помедлил, затем отмахнулся, как будто это было не таким уж и важным, чтобы упоминать об этом.

— Расскажите мне, — попросила я.

— Ну хорошо, — в конце концов сказал он. — Пообещайте, что вы пойдете в палату сенаторов и передадите это послание нужному человеку, а именно, лично Ладиславу Энде и только ему. Неизвестно, кому там можно доверять.