— Именно на это я и рассчитываю.

И, казалось, что дела определенно шли в гору у самых близких для Кары людей. Ее лучшая подруга наконец-то поняла, что ей следует добиться чего-то значимого в жизни, и, казалось, на этот раз Мираи действительно собиралась довести свои планы до конца. Анджела и Ник готовились к свадьбе, Кара была уверена, что такого никогда бы не случилось, если бы не ребенок, но то, что они решили стать родителями было еще одним фактом, в который верилось с трудом. Но, как любила повторять ее мать, время редко останавливается, а перемены — каждый должен принять их как часть своей жизни. И хотя ее собственная жизнь находилась, если можно так выразиться, в относительном застое в течение последних двух лет, за исключением нескольких волшебных месяцев с Данте, Кара понимала, что скоро настанет и ее черед, произойдут изменения в ее жизни. И предложение Анджелы несколько минут назад о помощи со счетами во время ее отпуска по беременности и родам дало Каре серьезный повод для размышлений, и ей не терпелось как можно скорее обсудить этот вопрос со своим начальством.

Утро пролетело незаметно, и не успела она опомниться, как ее часы показывали половину второго. Она забыла о ланче, и ее живот протестующе заурчал. Кара стала рыться в ящике стола, в котором всегда раньше держала печеньки и шоколадки, теперь внимательно рассматривала его содержимое. До того, как ее рацион питания так резко изменился, в этом ящике — том самом, который Анджела прозвала «Вместилищем сахарной наркоты», Кара хранила шоколадные батончики, упаковки печенья, чипсы и кексы. Теперь содержимое включало орехи, протеиновые батончики, яблоки и чипсы из капусты.

Она развернула протеиновый батончик, решив, что он вполне сойдет вместо ланча, откусила кусочек, прежде чем запить глотком воды. Большая часть ее работы требовала постоянно выполнять одновременно несколько дел, и за те два с лишним года, что она проработала с Анджелой, Кара довела свой профессионализм в этом деле до совершенства. Пока она ела батончик, запивая водой, успела принять несколько телефонных звонков от клиентов, параллельно вводя данные по новому счету очередного клиента в компьютер, отправив их по почте, а также напечатала диаграммы, графики и статистические выкладки, которые могли понадобится Анджеле для просмотра динамики портфеля клиента, с которым она собиралась встретиться.

Кара была настолько поглощена своей работой, что не заметила, как перед ее столом остановился мужчина, пока тот не окликнул ее по имени. И этот до боли знакомый голос заставил ее замереть, испытав панику, потому что она не могла от него быстро куда-нибудь скрыться или спрятаться.

— Ты же не можешь вечно избегать меня, — поддразнил ее Данте. — Особенно когда я пришел с подарками.

Она подняла на него глаза и едва не сглотнула, встретив его темный, мерцающий взгляд. Кара с замирающим сердцем поймала себя на мысли, что прошедшее время — уже больше трех месяцев и клятва, которую она сама себе дала — никогда больше не подпадать под чары красивого мужчины, не сработали. Данте все еще оказывал на нее гипнотическое воздействие, ее колени слабели, сердце билось в два раза быстрее. И она продолжала пялиться на него с радостью и отчаянием, потому что так и не разлюбила, несмотря на разрезающую, как нож, тоску по нему. Да, хотя бы и потому, что она наивно полагала, будто стала настолько сильной, вернее убеждая себя в этом, что он ничего для нее теперь не значил, и она прекрасно живет своей жизнью. А ему всего лишь потребовалось с нежностью произнести ее имя, одарить одной из своих сексуальных улыбок, от которых таяли трусики, и все ее благие намерения полетели прямиком в ад.

— Эм, привет, — пробормотала она, нервно собирая бумаги для Анджелы в папку. — И, гм, я… я не избегаю тебя.

— Как скажешь. Видно, совпадение, что ты не бывала в офисе два или три раза, когда я заходил, — прокомментировал Данте. — Похоже, что ты специально уходила.

Кара покачала головой, не желая признаваться, что уходила именно специально, чтобы не сталкиваться с ним.

— Это всего лишь совпадение, — твердо заявила она. — Я помогаю Анджеле со свадьбой, поэтому чаще выхожу из офиса, чем обычно.

— Хорошо. — Он пожал плечами. — Как ты поживаешь, Кара? Ты выглядишь как-то по-другому. Хотя я не могу точно сказать, что именно изменилось.

Она пренебрежительно махнула рукой.

— Ничего не изменилось. Просто я заплела волосы в косу. В последнее время у меня не было времени подстричься, понимаешь?

— Хм. Нет, дело не в этом. Но скоро я пойму, что в тебе изменилось. Я не шутил, говоря, что принес подарки. Точнее, рождественские подарки для тебя, Дипака и Бикерсонов.

— Кого? — с недоумением спросила она.

Данте озорно усмехнулся.

— Бикерсоны — это давнишняя радиопередача о паре, которая почти все время ругалась. Она выходила в эфир, когда я был еще совсем маленьким, но у моей бабушки сохранились некоторые записи, я слушал их время от времени. Лия и Тайлер похожи на современную версию Бикерсонов, они постоянно нападают друг на друга.

Кара слегка вздрогнула.

— Ты совершенно прав. Я удивлена, что они до сих пор не воткнули нож в спину друг другу в прямом и переносном смысле. Они оба сейчас находятся на ланче вместе с Дипаком. Я держу оборону на телефоне, пока он не вернется.

— Можно я оставлю тебе подарки для них? — спросил он. — Конечно, если тебя это не слишком затруднит. Небольшой знак внимания с моей стороны, выражение благодарности за ту помощь, которую вы мне оказываете.

Он держал в руках большой бумажный пакет, и Кара заметила, что внутри него находятся четыре свертка поменьше. Она указала на стул для гостей рядом со своим столом.

— Конечно. Ты можешь оставить их здесь, я позабочусь, чтобы они забрали свои подарки, когда вернутся, — ответила она ему.

— Хорошо. — Данте осторожно поставил пакет на стул. — А ты не собираешься открыть свой? Или хотя бы взглянуть?

Кара насмешливо посмотрела на него.

— В этом нет необходимости. По форме пакетов я могу точно сказать, что ты подарил нам бутылку вина и коробку конфет. Кстати, в прошлом году ты подарил то же самое. Не то чтобы это не было оценено по достоинству. И, эм… спасибо в этом году тоже.

Она отвела взгляд, боясь, что иначе расплачется, а ведь она уже выплакала слишком много слез из-за этого мужчины. Понимая, что не сможет вечно избегать с ним встреч, поскольку работает непосредственно с Ником, но не думала, что встречи с ним окажутся такими трудными и настолько душераздирающими. Сегодня на нем был один из ее любимых костюмов — прекрасно сшитый черный костюм в тонкую полоску, с накрахмаленной белой рубашкой и идеально завязанным шелковым галстуком. Его густые темные волосы выглядели так, словно их недавно подстригся, а тонкий аромат одеколона после бритья был таким же пьянящим, как всегда. И черт бы его побрал, он все еще вызывал в ней чувство неуклюжести наивного подростка, хотя она старалась не поддаться своему желанию и не заерзать на стуле, испытывая неловкость от того, что ее трусики стали мокрыми от возбуждения.

Голос Данте звучал мягко, но в нем сквозили нотки сожаления и грусти.

— Неужели теперь между нами все будет именно так? — умоляя спросил он. — Я понимаю, что нам обоим пришлось нелегко, но все же надеялся, что со временем мы снова сможем стать друзьями.

Кара опустила глаза и тихо пробормотала:

— Я не знаю, станет ли это когда-нибудь возможно. Может, потом… когда-нибудь, но сейчас я не могу, прости.

Он вздохнул.

— Нет. Тебе не за что извинятся, милая. Именно я заварил всю эту кашу. Но, сейчас уже почти Рождество, так что давай не будем о грустном. У тебя имеются отличные планы на праздники?

Она подняла на него глаза.

— Ничего особенного. Буду зависать дома.

Данте вздохнул с облегчением, услышав эту новость.

— Хорошо. Когда ты улетаешь во Флориду?

Кара решительно отрицательно замотала головой.

— Это не мой дом, — почти прошипела она. — И я не собираюсь летать во Флориду еще очень долгое время. Если вообще когда-нибудь полечу туда. Я не общалась с отцом уже пару месяцев.

Он нахмурился.

— Ты поссорилась с ним или что?

— Не совсем. Я просто решила, что устала быть у него на последнем плане, вернее даже ни на каком плане. Поэтому сказала ему, что мяч теперь на его поле, я больше не буду ему звонить и писать, и если он сочтет нужным, то позвонит мне сам, когда у него найдется для меня время. Наверное, он до сих пор слишком занят, потому что так и не звонил.

Данте издал звук отвращения.

— Вот задница. Мне неприятно это говорить, Кара, поскольку знаю, что он — единственный член семьи, который у тебя остался, но, наверное, лучше тебе обойтись без столь токсичных отношений в своей жизни.

— Да. Я тоже так себе и говорю. К сожалению, во время праздников это не совсем успокаивает.

— Подожди минутку. — Данте настороженно посмотрел на нее. — Когда ты сказала, что собираешься провести Рождество дома, я подумал, что ты собиралась полететь к отцу. Но, если ты не поедешь во Флориду, то куда…

— У себя дома, — пояснила она. — В квартире. Знаю, ты не очень высокого мнения о моей квартире, но это все, что у меня есть. И именно там я буду справлять Рождество.

— Одна? — в ужасе спросил он. — Господи, Кара. Ты не можешь находиться одна на Рождество! Разве у тебя нет друзей, с которыми ты могла бы провести праздник? Напомни, как зовут твою лучшую подругу — Мира?

— Мираи, — поправила Кара. — Она будет в Нью-Йорке на праздники у своего отца. Несколько других близких друзей, которые у меня есть в этом районе, похоже, тоже уедут. И меня вполне устраивает мое одиночество на Рождество, Данте. На самом деле, я уже спланировала свой день — посплю допоздна, почитаю и поем. И, судя по всему, выпью большую бутылку вина благодаря твоему подарку. Поверь мне, это звучит в тысячу раз лучше, чем последние рождественские каникулы, которые я провела с отцом и злой мачехой.