— Это ты слишком старый, старикан, а у меня есть рабочие обязанности, так что соберись. — Она поправляет оранжевое платье без бретелек и изучает прекрасный красный носик.

Я недоволен тем, что Джемма тащит меня на ежегодный костюмированный бал «Фемм», но в то же время испытываю удовлетворение в связи с тем, что поведу под руку свою сексапильную, как сам ад, девушку. Все изгибы Джеммы подчеркнуты обтягивающим платьем, и сочные упругие ягодицы двигаются при каждом ее шаге.

Так что, если уж надо одеться современным клоуном в черном смокинге и огромном галстуке-бабочке в горошек, я готов. Мне хочется сделать Джемму счастливой, да и на подобные вечера пары ходят вместе.

— Моя начальница тотальная сука, так что избегай ее. И не откровенничай с коллегами: всё, что ты скажешь, они используют против меня. И не пей слишком много или придется участвовать в дурацком аукционе, сражаясь за тусовку в гарвардском клубе или за билеты на бродвейского «Алладина».

Вообще, лоты не такие уж дурацкие.

— Я принимаю участие во всех подобных торгах на каждом благотворительном вечере, куда прихожу. Это помогает сбору средств.

Она вздыхает и, глядя в зеркало ванной, наносит еще один слой помады.

— Да, ты хренова Мать Тереза. Но мне не хочется, чтобы коллеги болтали о моем богатом парне… У меня тогда сзади нарисуется мишень.

Джемма кажется дерганой и нервной, и это охерительно мило. Я обнимаю ее за талию и носом прижимаюсь к ее пахнущим лавандой волосам.

— У тебя уже есть сзади мишень. Чуть ниже твоей талии, и она сводит меня с ума.

В отражении видно, как она закатывает глаза.

— Ты пес. А мне уже нужен бокал шампанского.

Двадцать пять минут спустя Джемма держит меня за руку, а я пропускаю ее первой пройти на крышу здания. К своему наряду она добавила фиолетовую шаль, но благодаря обогревателям, размещенным на террасе с видом на остров, здесь тепло и уютно, как в октябре.

Все разодеты в пух и прах, соответствуя цирковой тематике. Мужчины оделись в смокинги и нацепили на себя львиные гривы, а женщины носят хлысты и табуреты. На одном конце помещения расхаживает дама в черном платье в пол, водя с собой повсюду миниатюрного пони. Двух пришедших соединяет канат, а одна гостья явилась в настоящем акробатическом костюме. Когда Джемма говорила, что у нее на работе к Хэллоуину относятся серьезно, она не шутила.

— Что ж, по крайней мере девицы не нарядились в сексуальных кого бы там ни было, как это могло бы быть в подвальном баре Челси. — Пока Джемма ведет нас через толпу, я пальцем вожу по спине моей сексапильной спутницы.

— Не парься, скоро народ напьется и расслабится. — Она оглядывается на меня, и ее волосы качаются из-за легкого ветерка.

Вашу мать, я весь вечер буду твердым. И то, что сквозь ее платье отлично просматривается форма ее задницы, мне никак не помогает.

— Джемма! Боже мой, слава богу, ты здесь! Я уж начала думать, что весь наш отдел меня кинул! — В Джемму врезается тощая девушка в коричневом замшевом платье и с сережками-жирафами.

Прекрасно видно, как Джемма страдает, желая выбраться из медвежьих объятий. Я усмехаюсь, замечая парня, с которым пришла это врезавшаяся в мою спутницу девица. Он одет в костюм гориллы, и на его лице отражается паника и дискомфорт от нахождения здесь.

— Оливер, это Дэни, она работает со мной в отделе красоты. — Представляя меня, Джемма сжимает мою руку. Не уверен, что это значит.

— Боже мой, я и не знала, что ты сейчас встречаешься с кем-то новым. А какой симпатичный! Кто знал, что Джемма на такое способна? — Эта стерва хохочет над своим сомнительным комплиментом и расцеловывает меня в обе щеки на европейский манер.

— Кто знал, что у нее такая милая коллега. Она никогда о тебе не говорила, — отвечаю я ей уколом, завернутым в шоколадную обертку из доброты.

— Эй, ты же Оливер Андерс, правда? — Сообразив, кто я такой, парниша-любовничек осмеливается выйти на свет.

И Дэни теряет всю решительность, когда понимает, что не догадалась первой.

— Мартин, не будь грубым. Это, кстати, мой парень — Мартин.

Слово «парень» в ее устах походит на проклятие. Я притворяюсь, что поправляю волосы Джеммы, и, наклоняясь поближе, шепчу ей на ухо:

— Проблемы в раю?

— Да, черт… Ты же недавно запустил проект «Графита» «Умный дом». Бляха, ты же как новый Стив Джобс!

Я улыбаюсь, потому что испытываю неловкость, когда люди так говорят, и понятия не имею, как реагировать. Обычно я стою и слушаю, как люди разливаются в любезностях, потому что, когда ты зарабатываешь, занимаясь любимым делом, то не думаешь о том, что кому-то оно может казаться мудреным. Мне настолько нравится то, что я делаю, что довольно редко думаю о фандоме или как там люди их называют.

— Спасибо. Эй, дай свой номер Джемме через Дэни, и, если захочешь, я пришлю новую систему.

— Серьезно? Это было бы круто! — По-видимому, из-за моей технической новинки он возбудился сильнее, чем возбуждается от мысли забраться в трусики его спутницы.

Дэни, похоже, немного на него обижается.

— Ну и ну, Джемма. Не знала, что ты встречаешься со знаменитостью.

Я не уверен, видел ли когда-нибудь свою девушку настолько самоуверенной, как в этот момент.

— Что сказать, теперь моя жизнь супергламурная.

— Вот черт, сюда идет Медуза! Твою мать! — Дэни разворачивается и проходит метр до ближайшей барной стойки, бросая нас ждать женщину, у которой, вероятнее всего, вместо волос будут змеи.

— Медуза — это моя начальница, будь милым. Пожалуйста! — шепчет Джемма на выдохе.

К нам приближается рыжеволосая дама в красном платье оттенка пожарного гидранта и на шее у нее чокер с пятнистым принтом «а-ля далматинец». Мне непонятно, какое отношение к цирку имеют далматинцы, но спрашивать у этой женщины не собираюсь. Она выглядит так, будто черенок от метлы ей в зад запихнули настолько глубоко, что, чихни она, и тот покажется из носа.

— Лорен, как я рада тебя видеть. Спасибо, что посетила нас, — лепечет Джемма невероятно приторно-сладким голоском, и мне аж хочется пихнуть ее локтем. Со мной она так не разговаривала ни разу.

— Джемма. Дэни. — Она кивает им обеим, но все время смотрит только на меня. — А это у нас кто?

Наверное, по возрасту я ближе к начальнице Джеммы, чем к ней самой, и эта женщина это почувствовала. У некоторых женщин за тридцать есть некий радар, способный вычислить свободного мужчину или, как в моем случае, неженатого. Она бесцеремонно меня оценивает, не постеснявшись бросить взгляд даже в область ширинки. Я качаюсь на месте, ощущая неловкость.

— Оливер Андерс, спасибо, что пригласили. Прелестная тема.

Лорен пожимает мою руку, но, учитывая ее агрессию, с тем же успехом могла бы стиснуть и взвесить мои яйца. Я уберусь от нее подальше при первой же возможности.

— Итак, Оливер, пройдемся? Обсудим, чем вы занимаетесь. — Она умудряется игнорировать мою девушку, стоя прямо рядом с ней. Не говоря уже о том, что Джемма ее сотрудница.

— О, знаете, мы с Джеммой хотели посмотреть на факиров. Не хотели бы присоединиться?

Медуза метнула в Джемму взгляд, с помощью которого можно убивать котят.

— С радостью, если предложите мне свою руку. Мое платье настолько узкое, что я рискую упасть.

Джемма закатывает глаза, но благословляет меня, а мне отчасти захотелось, чтобы моя девушка схватила меня за член и показала своей начальнице, кто тут настоящий босс.

Только через час моих попыток приблизиться к Джемме и вырваться из хватки Лорен МакКрэйг Медуза наконец понимает намек. Она извиняется, сообщая, будто увидела Бьёнс, — хотя это не так, — но мы с ней соглашаемся, и она наконец убирается восвояси.

— Боже мой, я уж думала, она начнет тебе отсасывать прямо у всех на виду, — хихикая, произносит Джемма, стоит Медузе уйти подальше.

— Ну спасибо, что спасла меня. А я-то думал, ты ревнивая. — Я обнимаю ее покрепче.

— Ревнивая до ужаса… Но не когда понимаю, что женщина пугает тебя настолько, что ты проникся приемом со сжиманием руки.

Да, я обратил внимание, что, если Джемме не нравятся чьи-то действия или слова, она многозначительно стискивает мою руку.

— Можно, мы пойдем домой? — Как же я устал.

— Думала, ты не спросишь. По дороге зайдем в «Тако Белл», а потом разденемся.

Ее предложение оказывается заманчивее любого шоу в этой толкучке психов.

Три часа спустя я лежу в своей кровати, а обнаженная Джемма прижимается к моему выжатому, но счастливому члену.

— Почему ты ни разу не позвонил с самого июля? — Она смотрит на меня, и в темной спальне я любуюсь ее прекрасным лицом, на котором нет ни капли макияжа.

Мы пока не говорили о нашем небольшом разрыве, хотя я догадывался, что рано или поздно придется.

— Я столько раз хотел тебя набрать, правда. Но знал, чего ты хотела, и не был готов тебе это дать. Плюс мне немного помогли.

На ее лице читается смятение.

— Что ты имеешь в виду?

Меня охватывает смущение, потому что сейчас мое поведение кажется детским.

— Я скачал одно из приложений… которое не давало связаться с тобой. Помнишь?

— Боже мой, я об этом совсем забыла. Ты заблокировал мой номер! Господи, ты и правда хотел писать мне пьяные сообщения и заставил себя заблокировать меня, чтобы не сорваться. — Джемма разражается смехом и начинает бить ногами по матрасу.

Усмехнувшись ее веселью, я беру ее руку в свою и делаю глубокий вдох.

— Просто я люблю тебя. И даже тогда я был в тебя влюблен.

Мне почему-то всегда казалось, что эти слова сделают меня слабее, уязвимее, и человек сможет сделать мне больно. Может, именно поэтому я не говорил этих слов ни одной женщине, кроме Джеммы. Может, знал, что они не будут настоящими, пока я не найду ту самую женщину, что снова приводит к Джемме. Все-таки у меня математический склад ума, и мозг просчитывает логику, причины и последствия.

Но я удивлен, что, несмотря на столько лет переживаний и незрелой херни, направленной в сторону женского пола, я почувствовал нечто противоположное тому, что ожидал. Во мне словно стало триста метров роста, и я будто выпятил грудь, чтобы видели все. Мир окрасился в розовые цвета, и пускай это звучит слащаво, но это так. Влюбленность в Джемму улучшает мою жизнь и на многое открывает глаза. Она добавляет элемент важности во все, чем я занимаюсь.