Сон помог мне немного прийти в себя, но внутреннее непонятное чувство никуда не исчезло. Если не смогу в течение пары дней разобраться с ним сам, то рискну обратиться к Сороне. Она специализируется на менталистике и, скорее всего, сможет понять, что происходит со мной.

 Утром мы провели короткое собрание, на котором разобрали наши действия во время высадки. Ошибки были у всех. Неприятно слушать о своих ошибках, но они были, и в будущем следовало их избегать. Основная претензия моего начальника десантного отделения в том, что я не запросил поддержку у него и пошёл толпой к Твердейсу, что и привело в итоге к захвату всех нас. Только удачное стечение обстоятельств позволило нам всем выжить и даже остаться относительно целыми и невредимыми. Конечно, Сорона тогда потеряла руку, но она её сразу же и восстановила.

 После собрания все отправились разгребать уже свои личные трофеи, которые большей частью ещё не каталогизированные, так как, чтобы экономить время, личные трофеи мы просто закидывали в челнок и десантный бот без какого-либо контроля. Вчера Гильшак нашёл какую-то шапочку у себя в вещах, ну и надел её. Как он потом плевался, не объяснить словами. Это оказалась сексуальная виртуальная реальность для женщин Джоре. И стоило Гильшаку надеть её, как он оказался в виртуальной реальности на месте насилуемой двумя Джоре женщины. И ведь эта секс-игрушка передавала все ощущения в мозг. Мы потом полчаса ржали над ним, когда он признался во время ужина о своей находке. Сорона потом заинтересовалась этой шапочкой и забрала себе. А на попытки подшутить над ней она каждому осмелившемуся раздавала ментальных тумаков.

 После обеда с нами связалась Зельда и сообщила об окончании работ по модернизации обоих реакторов, а значит, пора приступать к тестам обновленных реакторов. Уже три дня корабль питался лишь запасами в накопителях энергии и реакторами с двух наших десантных ботов и челнока шилимов. Этой энергии на все нужды корабля не хватало, потому и тратилась энергия из накопителей. Но слова Зельды означали, что реакторы готовы и после проверки их можно будет включить в сеть корабля. В свою очередь, это означало, что мы можем покинуть эту систему. Не самые лучшие у меня воспоминания о ней.

 Первым делом я проверил механизмы отстрела обоих реакторов и только после этого направился на мостик для тестового прогона реакторов. Конечно, надеялся, что всё будет хорошо, но стоит быть готовым к различным неожиданностям. По плану испытаний сначала мы должны будем испытать их на минимальной мощности, постепенно поднимая до запредельного режима. Согласно принятым положениям на флоте каждый реактор боевого корабля должен быть способным в режиме двукратной перегрузки проработать тридцать секунд. В это время допускается также расплав внутренних стенок реактора, но исключительно в крайних случаях, ведь в таком случае реактор после остановки требует минимум сутки ремонта. Режим двукратной перегрузки требуется на случай необходимости работы корабля при запредельных нагрузках. Сюда входит и форсаж, гробящий ещё и движки, и массированный обстрел, и перегрузки щитов вблизи звёзд, и различные внештатные ситуации, требующие большого расхода энергии. Те же инерционные компенсаторы во время резких манёвров на околосветовой скорости требуют очень немало энергии. А без них нас бы при совершении манёвров превратило бы в куски фарша.

 — Запускаю основной реактор, – произнёс я, инициируя термоядерную реакцию в реакторе. – Выход один, процент новой расчетной мощности. Подключаю нагрузку.

 – Реакция стабильна. Мощность магнитного поля колеблется в пределах шести процентов, – сообщила Зельда. – Даю добро на увеличение мощности до десяти процентов.

 – Подключаю телепортационный диск и увеличиваю мощность, – сказал я, внимательно наблюдая за графиками работы реактора. Если что-то пойдёт не так, у нас будет меньше секунды на активацию отстрела реактора.

 – Есть рост температуры, – произнесла Зельда. – Уловители справляются, всё в расчётных пределах. Можно выводить на рабочий режим.

 – Вывожу на рабочий режим. Мощность двадцать процентов.

 – Есть флуктуация в плотности плазмы. Пробую компенсировать. Удачно, можно продолжать.

 Следующие три часа мы только тем и занимались, что вначале основной, а потом и резервный реакторы гоняли на различных режимах, в том числе и на запредельной перегрузке. Не всё было хорошо: приходилось калибровать датчики внутри реактора, переписывать код для работы реактора. Хорошо, что Сорона нам помогала с этим. Технопаты, оказывается, весьма полезные разумные на космическом корабле. Самый страшный для меня момент был, когда мы проводили тест на запредельной мощности основного реактора. Я, откровенно говоря, едва не обосрался от страха, когда температура рабочей зоны рывком скакнула со ста пятидесяти миллионов градусов до двухсот девяноста. Но предохранители вовремя сработали и температура плазмы выше не поднялась. Выход энергии в таком режиме оказался даже выше расчётного на двенадцать процентов, но пользоваться без веской нужды таким режимом я не собираюсь. Лишь после этого мы успокоились. Реакторы работали, как и надо. Сорона ещё удивлялась, почему мы так сильно нервничали во время проверок реакторов, ведь согласно её мнения, что раз она рассчитывала модификацию реакторов, то ничего плохого просто быть не может. Я пробовал ей пояснить, что модернизация реакторов вдали от дока считается, ну, мягко говоря, сумасшедшим действием. Вообще, без веской нужды к реакторам не рекомендуется лезть. На наши сомнения в её профессионализме она даже обиделась. Правда, потом поняла, что она с нашей точки зрения никто и доверять ей и её расчетам мы не обязаны, но до ужина всё равно носила обиженное выражение лица. Наверное, надеялась, что попросим у неё прощения за недоверие, но она ошиблась: никто так и не подошёл к ней, чтобы узнать, почему она хмурая такая ходит по кораблю.

 На самом ужине вынесла стоящее предложение на наше рассмотрение. И ведь знала, зараза, что мы им заинтересуемся, даже если шанс на то, что там ещё что-то осталось, несмотря на то, что прошло с того момента больше десяти лет, ведь это первый шанс на возможное возвращение в нашу галактику. Она предлагала нам посетить одну из систем, в которой им, то есть Джоре, пришлось кинуть сильно повреждённый «Галактион». Мне на мгновение даже стало интересно, как можно повредить такого монстра, ведь я видел на записях Сороны, что собой представляют корабли этого класса. Этот «Галактион» отличался от остальных тем, что он не был кораблём-миром. Он был производственным кораблём. На нём производилось огромное количество вещей для цивилизации Джоре. Этот корабль каждые несколько месяцев менял звёздную систему, чтобы его не смогли отследить шилимы. Второй же причиной столь частой смены систем было просто нереальное потребление полезных ископаемых. За эти пару месяцев корабль вырабатывал все полезные ископаемые, подлежащие быстрой добыче в системе. Поэтому неудивительно, что он мог производить даже корабли Джоре. Правда, по словам Сороны, в этом «Галактионе» располагалась верфь только средних кораблей Джоре. Большие корабли строили всё-таки не в автоматическом режиме, а вот средние – вполне.

 Экипаж этого корабля был всего сто девяносто тысяч Джоре. Для корабля, который внутри как Луна, такое количество экипажа очень незначительное. Самое же интересное в предложении Сороны то, что на той верфи на корабле, оказывается, тайно от большинства Джоре производили ещё и портальные устройства, которые сильно ускоряли большие корабли Джоре. Все корабли из-за сложности производства оборудовать ими не могли. Были ещё какие-то причины, но Сорона лишь знала об их существовании, но не о самих причинах, почему их используют лишь на больших кораблях. Общий принцип этого портального устройства Сорона знала. Портал открывался уже после прыжка в гиперпространство и позволял за считанные секунды преодолевать десятки и сотни световых лет. Всё зависело от мощности портальной установки. Одни за один портальный переход позволяли преодолеть десяток световых лет, другие позволяли преодолеть несколько сотен световых лет. Самым вкусным же было то, что ничто не ограничивало количество прыжков через портал в гиперпространстве, кроме, естественно, необходимой энергии для совершения этого прыжка. Сама Сорона оставалась на том «Галактионе» почти два месяца в качестве охраны в составе экипажа трёх боевых кораблей. Их задача была дождаться или ремонтников, или оценщиков, но в итоге их помощь потребовалась в этой системе, и их перекинули сюда. Перед тем, как покинуть «Галактион», они его спрятали среди астероидов и хорошенько защитили. Там и находящиеся в соседнем измерении мины, выскакивающие оттуда лишь для взрыва, и темпоральные разрушители, и гравитационное оружие. Чего только тогда не установили Джоре, прежде чем отбыть.

 О точном расположении корабля знали лишь они и все три корабля погибли в этой системе. Конечно, часть Джоре могла выжить и эвакуироваться отсюда на других кораблях, но шансы на то, что они за прошедшее время не восстановили корабль, были, пусть и не большие. И если нам повезёт, то у нас будет шанс разжиться необходимой портальной установкой. Правда, далеко не факт, что даже если мы её заполучим, сможем использовать. Но с ней дорога в нашу галактику станет уже более реальной. Проблематичной, но более-менее реальной. Был только нюанс: Сорона не знала, как именно работает эта портальная установка, так как на десантном корабле, естественно, ни её самой, ни информации о ней не было. Но при этом Сорона уверена, что сможет разобраться и придумать способ, как её использовать для нас. Она полагалась на свои технические познания и на свою технопатию просто невероятного уровня. И её уверенность основана не на пустом месте.