Глава 21

Прохладный воздух королевской спальни холодил голые плечи, пальцы скользили по прохладному оконному стеклу, словно проверяя на реальность то, что я за ним увидела…

Я проснулась раньше Ярослава и уже полчаса внимательно, не спеша, изучала обстановку комнаты, в которой мы находились. Рассматривала картины, удивляясь фантазии художников… или их лошади, и правда, были такого немыслимо прекрасного, золотистого цвета? С гривами и хвостами цвета темной бронзы или благородной седины?

Тяжелые плотные занавеси — вишневые с белыми узорами, белые ковры с вишневыми вензелями… Подсвечники… золотые? Нет… немыслимо… позолоченные, конечно, а свечи — с незнакомым цветочным запахом.

Я успела оценить красоту драгоценной резьбы по дереву на мебели, нежность постельного белья с вышитым королевским вензелем… когда они успели, ведь сущность Ярослава приобрела форму тигра недавно? Но, как будто только обозначенный росчерком пера, мощный силуэт амурского тигра был вполне узнаваем.

Потом я прошла к окну, поддевая пальцами босых ног края ночной рубашки, которую мне принесли накануне вместе с едой. Тогда шел четвертый день нашего добровольного заточения. Да… рекорд был побит, но малой кровью — мне удалось убедить мужа в необходимости сна и приема пищи.

Получая немыслимое удовольствие от ласк и поцелуев Ярослава, млея и от жесткости, и от мягкости его обращения со мной, я понимала, что сейчас — дорвавшись, наконец, мною бесстыдно пользуется очень опытный мужчина. И старалась не думать о том, где и с кем он приобрел этот опыт. Он знал, чего хотел, и умел взять то, что хотел и как он этого хотел. Иногда я чувствовала неловкость, привыкая к нему, иногда это было просто откровенно стыдно, но всегда доставляло немыслимое удовольствие и ему, и мне. Доходя до края, я уже откровенно плевала на приличия, на недостаток своего опыта, новизну ощущений и просто неслась на волнах наслаждения, издавая непонятные звуки — бормоча, всхлипывая, вскрикивая и постанывая.

А вчера вечером просто отталкивала его обеими ногами, жалуясь:

— Ты ненормальный. Ты за эти дни измял меня, как кусок теста, наставил мне синяков… я уже боюсь тебя. Давай пока все, а? Ты же хочешь, чтобы и я этого хотела? Дай выспаться толком, ты лучший! Ты вне конкуренции… да ты и сам знаешь…

А он уснул, кажется, еще когда я это говорила. И было непонятно — это была такая непреодолимая потребность в близости со мной или еще большая необходимость затмить все посторонние образы в моей памяти?

Я не собиралась сравнивать этих двух мужчин, таких дорогих для меня в разные периоды моей жизни. Они были очень разными, абсолютно во всем. Но Мира я не забуду никогда — не даст Славка. Он любил меня, и я любила его и буду с благодарностью помнить всегда — и за силу его чувства ко мне, и за дочку, которую он мне подарил.

А Ярослав — мое настоящее. Спит… уставший до синих кругов под глазами, до обострившихся черт лица… марафонец. Обводы линии скул, подбородка резкие, четкие — скульптурные. Губы… ресницы, плечи… я заботливо укрыла их простыней. Я любовалась им, смотрела с нежностью, как он спит, как поднимаются в дыхании пластины мышц на его груди — замерла, подперев рукой голову… И не заметила, как уснула сама.

Проснулась первой и вот стою у окна, с недоверием глядя на немыслимую красоту за ним — те горы, что видела тогда. Только окна спальни выходили на восход солнца, и оно сейчас подсвечивало серый силуэт суровой крепости, стоящей на том конце горной перемычки. Над нею поднималось солнце — наше Солнце или звезда другой планетной системы? По цвету и размеру — как будто наше. Лес внизу своей темной зеленью похож был на хвойный. Но между темным цветом пятнами сквозили еще и оттенки веселого салатного, и насыщенного изумрудного.

Несколько озер между заросшими лесом возвышенностями синели совсем по земному. А в целом вырисовывалась картина необыкновенной красоты и размаха. Кто создал все это великолепие? Как это все могло возникнуть, развиться до такого немыслимого совершенства?

— Почему не спишь? Ты выспалась? — раздался от кровати чуть хриплый ото сна голос Ярослава. Он смотрел на меня, как я вчера — подперев голову рукой. А я вдруг спросила:

— Здесь есть Бог? Религия?

— В нашем понимании — нет. Но есть Дух этой земли — я говорил тебе. Он в разных количествах распределен между Сущностями. Я много думал об этом — дробиться Дух не может, так как разумен… значит, в силу этого их кровавого договора — сотрудничает. Оказывает помощь, защищает. Для крестьянина он слабенький — надел небольшой, для владельца феода эта сила намного больше. И возможности у него, соответственно, тоже более широкие.

Я задумалась… это нужно было осмыслить.

— Но у нас же, кажется, тоже говорится, что Бог во всем сущем, так? Просто он не виден явно, а здесь сотрудничает… и ты называешь его скотиной? Ты с ума сошел?

Ярослав потянулся в кровати, улыбаясь, и я отвлеклась…

— Иди ко мне… эта рубашка просвечивает, несмотря на километры ткани.

— Да уж… — я приподняла кончиками пальцев невесомое непонятно что, — я припоминаю такой фасончик в «Ромэо и Джульетте». Странная мода.

— Это, наверное, ночная… дневная весьма… очень тебе пойдет.

Глаза у моего мужа загорелись, на лице был написан нешуточный энтузиазм.

— Закажем тебе много… разного, ты сама сообразишь. Иди сюда, просто полежим рядом. Я понимаю, что немного…

— Немного?!

— Мне нравится, когда ты в роскошной одежде, это достойная оправа для твоей красоты. Тогда… на том вечере я с ума сходил, в бреду каком-то был… не верил. Ты меня довела почти до сумасшествия… Арина, я жду…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я скользнула в постель, оставив «километры ткани» на полу. Прижалась к нему, сама млея от его близости и запаха. Удивляясь своему счастью и поражаясь его полноте. Задыхаясь от немыслимой нежности, чувствуя огромную благодарность и еще столько всего, что не выразить словами, не осознать полностью… Мой король обнял меня и замер. Вспомнив вдруг, спросила:

— А где моя одежда? Я не нашла нигде.

Он рассмеялся, прижав меня к себе крепче.

— Нет одежды, растворилась… исчезла. Около суток — и все. Вместо тканей — истлевшие лохмотья. Вместо металла — сухая ржавчина. Это если рукотворный сплав, а если природный — спекшаяся руда, то уцелеет. Еще камни… они их реализуют у наших ювелиров. Отсюда и средства там — камни ценные. Кажется, все больше сапфиры, еще — изумруды. Или что-то им подобное. Это сейчас редкость на Земле — серьезная добыча только где-то в южной Америке.

— Нормально… а, с другой стороны — нет экспорта технологий, оружия. Не хотелось бы здесь чего-то такого.

— Тебе нравится здесь?

— А что я здесь видела? Только постель и вид из окна… нравится. Сколько отгулов ты взял, кстати, королевское величество?

— Отгулы закончились. Позавтракаем, принесут твою одежду и выходим. Тебе нужно узнать их язык.

Стало страшновато, я забеспокоилась.

— Ярослав, сразу расскажи, чего мне следует опасаться, тут же есть, кажется, что-то нехорошее? И как среагировала родня того мужика? Я должна знать, чтобы…

— У тебя будет охрана, очень грамотная охрана — мои ниндзя. Здесь их называют «наниды» — потомственные телохранители, искусные шпионы и воины.

— Звучит лучше, чем ниндзя. Солиднее и весомее как-то.

— Ну, привыкну… Государство огромное, я покажу тебе сегодня карту. С Россией не сравнить, но две Германии в себя примет. — Ярослав стал серьезнее, сел на кровати, отпустив меня из рук. — Стена эта для защиты от чужих болотных духов, у нас хватает и своей беды из-за них. Раз в несколько лет Сущности бьют тревогу, и начинается массовый исход жителей равнинной части государства — бегут в горы, в предгорья. Треть территории — то, что у нас за окном, горы эти. Равнины снабжают все население сельскохозяйственной продукцией и когда люди уходят, бросая посадки и посевы, оставляя их без ухода и полива, а домашних животных — без корма… сама понимаешь.

Были жертвы и среди людей… не без этого, но, в основном, успевают все. Бегут в страхе и панике… и тогда выходят они — духи… Мне рассказывали — высокие, очень высокие фигуры… призрачные, словно закутанные в белые саваны. Дышащие при этом, или просто — колышущиеся. Плывут над землей молча… в полной тишине, при почти полном безветрии, солнечной погоде и жаре… это я выспросил. Им не нужно прикасаться, не нужно напрямую контактировать. чтобы убивать — на определенном расстоянии все гибнут сами — в бреду, в жару, исходя смертным потом…. И еще много дней, даже после того, как они исчезнут… все разом — мигом, местность остается опасной, гиблой… вся почти низменная часть страны.

Тебе это ничего не напоминает? Подсказка: ты читала «Озеро горных духов» Ефремова?

— Читала, конечно. Его рассказы — одна из самых любимых моих книг в детстве. Еще…

— Тогда вспомни — духи появлялись, когда совпадало сразу несколько факторов — солнечная погода, почти полное отсутствие ветра, жара и все — гибель…смерть. В том случае — отравление ртутными парами. А в нашем… ну?

— Что-то вроде болотной лихорадки, испарений, миазмов болота, порождающих эпидемии? А потом этот срок… карантин? Микробы, бактерии, инфекция? Ты гений!

— Просто свежий взгляд со стороны, новое виденье, опыт нашего мира, Аришка. Отсюда идеи, как бороться с этим. Потому что, кроме этой напасти, все остальное замечательно и почти идеально — животные, население, климат. Если и есть что-то левое, то по мелочи.

— А способы? Какие способы, кроме уже применяемого карантина?

— Я думаю — температура. Высокая температура, которая убивает вредные микроорганизмы. Возможно, локальный пожар в момент выхода, когда они в доступной близости. Но это не выход — придется выжечь большую территорию в совокупности, а зараза останется вызревать в болотах на будущее. И подходить близко опасно.