Ольга воспитанно притворилась, будто ничего не произошло, а может, и в самом деле не обратила внимания из-за опасной серьезности момента. Сначала Мазур хотел без затей грохнуть бочонок о палубу – подозрительно малый вес уже сам по себе свидетельствовал, что дело нечисто, – но тут же одернул себя: мало ли что там может быть...

Оглядевшись, в куче брошенных пожитков заметил старое, бывшее в многолетнем употреблении мачете с надраенной до зеркальной гладкости мозолистой ладонью деревянной ручкой. Выдернул его из потрескавшихся ножен из дрянного пластика, поддел обруч, повозился – и сдернул. Подцепил пару клепок, с треском вывернул.

Какое, на хрен, вино... Бочонок был доверху набит небольшими угловатыми предметами в промасленной бумаге. Пачкая пальцы, Мазур извлек ближайший, развернул. Черный, лоснящийся смазкой магазин от армейской автоматической винтовки – австрийская Штейр-АУГ-77, конечно, слишком характерный выпуклый рисунок, чтобы спутать с чем-то другим – вроде вафельного стаканчика, решетка аккуратных квадратов. Современное оружие себе где-то прикупили господа леваки, ничего не скажешь...

Нет нужды вскрывать остальные, все и так ясно. Вернувшись в рубку, он продемонстрировал магазин Кацубе, потом звонко хлопнул им по жирной щеке капитана:

– А это что, тварь? – Отшвырнул трофей в угол, достал свой револьвер и упер дуло в ухо капитану: – Говоришь, представления не имеешь, зачем тебя сюда загнали? Совсем-совсем не знаешь? Просто так взял и отдал якоря? Застрелю, жирная скотина!

Слабоват был английский по части крепких выражений – вообще-то их немало, но все не то, хиловато, необразно, у янкесов гораздо лучше с этим обстоит, но пузан может не понять американских живописных идиом, и весь эффект пропадет зря...

– Ну? – рявкнул Мазур так, что на корме усилилось тихое, жалобное хныканье.

– Сеньоры, помилосердствуйте... Детишки...

Мазур с чувством, с расстановкой взвел курок. Поддал под зад носком ботинка:

– Пошел отсчет, тварь. Считаю до трех. Раз, два...

– Они приплывут! – заторопился капитан. – Они скоро приплывут! За грузом! Клянусь Пресвятой Девой и всеми пролитыми слезами ее, я больше ничего не слышал, сеньоры! Эта проклятая шлюха говорила с кем-то по рации, ее позывной был «Ведьма», а вызывала она «Франсиско», я совершенно точно помню, сеньоры, Ведьма и Франсиско, занесите в протокол, что я с самого начала оказывал вам всю возможную помощь...

– Когда они приплывут? – прервал Мазур.

– Клянусь всеми святыми, не знаю! Они не сказали! Просто ответили, что рады слышать... рады слышать, что все идет гладко, что они скоро приплывут... что дипломатов и их даму, они особо повторяют и подчеркивают, нужно взять живыми, без серьезных повреждений... бог мой, это же про вас, я только сейчас сообразил... сеньоры, обязательно напишите, что я в этом не участвовал, я против вас ничего не имею, меня страшно терроризировали, пугали, что...

Мазур прервал очередной поток нытья безжалостным пинком. Чуть подумав, распорядился:

– Встать, скотина! Оружия нет?

– Помилуйте, сеньор, зачем мне?

Бегло оглядев его – и в самом деле спрятать оружие негде – Мазур распорядился:

– На корму, к пассажирам! Бегом!

Глава девятая

Умение красиво уйти

Капитан припустил так, что едва не выпрыгнул из широких штанин, загрохотал по лестнице.

– Сходи скажи Фреду, пусть сменит Ольгу, а ее зови сюда, – распорядился Мазур. – Да, и пусть разрешит им сесть, что ли, а то стоят, как на адмиральском смотру.

– В сорок шестом Альварес проезжал по западным департаментам, так народ двое суток у дороги дожидался... – проворчал Кацуба, но проворно кинулся выполнять приказ.

Мазур бегло осмотрел рацию – точнее, то, что от нее, бедной, осталось. Все остальные приборы были нетронуты, но по рации, сразу видно, пару раз врезали прикладом со всего плеча. Ну, ясно – надобность в ней миновала, а оставлять в целости показалось опасным... Успели напакостить напоследок...

– Вот что, хорошие мои, – сказал он, когда вошли Кацуба с Ольгой. – Похоже, пора в самом быстром темпе провести военный совет. На повестке дня один вопрос: что дальше? Пароход мы полностью контролируем, оружия, пусть разномастного, навалом, но ведь скоро гости нагрянут...

– Рация... – заикнулась было Ольга.

Мазур молча показал пальцем:

– Была... Скоро нас начнут искать, или?

– Надо подумать... – протянула Ольга. – В Барралоче мы должны были приплыть сегодня примерно в три часа дня, помощник поведал. А сейчас – половина второго. Для парохода опоздать на несколько часов – обычное дело. Правда, этому корыту уделяется особое внимание из-за ваших персон, сеньоры, но все равно... По-настоящему в Барралоче забеспокоятся не раньше завтрашнего утра. Сначала попытаются связаться с капитаном по радио, потом, как водится, начнут гадать, стоит ли беспокоить столицу... свяжутся с теми населенными пунктами, мимо которых пароход должен был пройти, – на Ирупане есть парочка метеостанций, и практически на каждой ферме найдется рация... поговорят со штабом тигрерос... в общем, где-то к полудню над Ирупаной появятся вертолеты. Именно над Ирупаной, никто же не подозревает...

– Понятно, – сказал Мазур. – На цивилизованный мир надеяться нечего. А вот можно ли нам с большой долей вероятности предсказать дальнейшее поведение тех, кого Мэгги сюда вызвала?

– Вряд ли их будет так уж много, – сказал Кацуба.

– Вот именно, – кивнула Ольга. – Герилья действует «москитной» тактикой, небольшими мобильными группами. Обычно до дюжины боевиков. Мелкие группы, одиночные машины, одиночные лодки – чтобы труднее было их засечь авиации.

– Но ведь тут груз, – сказал Мазур. – Их груз никаких сомнений. Будут уводить корабль куда-то в свои берлоги?

– Вряд ли, – заключила Ольга, подумав. – Могут появиться сторожевики, воздушные патрули, что-то да привлечет внимание. Я бы на их месте... я бы на их месте подогнала с полдюжины кальяпо. Один кальяпо поднимает тонны три – а вот проверяют их сплошь и рядом спустя рукава. Пассажиров много, их прекрасно можно использовать как грузчиков...

Кацуба за ее спиной одобрительно кивнул, недвусмысленным жестом показав, что и ему такой прогноз представляется близким к реальности.

– Допустим, дюжина, – резюмировал Мазур. – Допустим, мы с ними разделаемся и даже не понесем потерь – все-таки на нашей стороне внезапность, пусть даже те, что приплывут, окажутся опытнее этих идиотов... Опять-таки, а потом? Возвращаться на корабле к Ирупане? – Он с сомнением покрутил головой. – Поблизости могут оказаться другие «москитные» группы, слишком много допущений и случайностей... Мне, может быть, и удастся, покопавшись с часок, запустить дизеля – а может, и нет – к штурвалу можно поставить капитана, обеспечив его лояльность приставленным к башке пистолетом... и все равно, это авантюра. Корабль будет идеальной мишенью.

– Тогда? – спокойно спросила Ольга.

Мазур повернулся к столу, потянул к себе карту:

– Здесь есть спасательные шлюпки, две из них – моторные. Я не хочу показаться самонадеянным, но, судя по карте, от Уакалеры к Ирупане можно пройти напрямик. Смотрите. – Он повел по карте капитанским циркулем. – Вот здесь – практически непрерывный водный путь, по речушкам, притокам, озерам... Я так прикидываю, около сотни километров. Конечно, блуждать мы будем, конечно, будет трудно... Конечно, немного не по совести – бросать пассажиров, но, если на нас навалятся герильеро, мы и людям ничем не поможем, и сами пропадем. Как ни тяжело говорить, но это не тот случай, когда можно играть в благородных спасителей.

Воцарилось короткое молчание.

– Вообще-то верно, – сказал Кацуба. – В горах уже начались ливни, сезону дождей всегда предшествуют горные ливни... так что реки вздулись, вода большая, по Уакалере видно... Риск, конечно... Но делать-то больше нечего. Что думает опытный местный житель?