«Джамп!» – скомандовал себе Мазур.

Он так и не мог определить точно, что за пистолет-пулемет в руках у юнца – то ли американский АЗ, то ли его «сыночек», выпускавшийся в Китае и на Тайване под обозначением «36». Скорее всего, «сыночек» – американцы давно сняли свой с производства, а этот – новенький. Ну, это неважно. Главное, и у штатовского, и у его китайских прототипов есть своя особенность: если крышка затворной коробки закрыта, она работает, как предохранитель, стопорит затвор, хоть взведенный, хоть спущенный. Исключений не бывает.

Что характерно, крышка была закрыта. Нервничал мальчишка, плохо знал свое оружие, бывает... Так что жми, паскуда, на курок до посинения...

Мазур прыгнул вправо, едва рука с пистолетом отодвинулась от лица Ольги.

И опоздал. Он увидел это уже в прыжке и не успел ослабить удар – ребро ладони рассекло воздух там, где только что была шея Мэгги, но Мэгги уже валилась, получив от Ольги пару быстрых, беспощадных ударов, Ольга вмиг выкрутила из ее ладони пистолет, отпрянула к иллюминатору...

Оттолкнувшись от переборки правой ногой, Мазур метнулся к двери – он заранее планировал двойной прыжок, так что особо не растерялся.

Как частенько случается, секунды растянулись, поползли, застыли... Казалось, он бесконечно долго летит в броске, а сопляк, распялив рот в удивленном, даже обиженном оскале, давит на спуск до хруста в пальце, и ничего, конечно же, не происходит... н-на!

Обрушившись на него, как кирпич на оконное стекло, Мазур вмиг сломал, сбил, смял незадачливого вояку. Выхватил автомат, поднял крышку, рванул рычаг-рукоятку затвора, хакнул от избытка чувств – у этого идиота и патрона в стволе не было, хороши кадры...

Ольга лихорадочно застегивалась, не выпуская пистолета.

– Н-ну, ты актриса... – качнул головой Мазур.

– А ты, чего доброго, решил, что я и правда лесби? – шепотом огрызнулась она, бросила «вальтер» на постель и выдернула из кобуры свою «беретту». – Нужно что-то делать... Их не может быть слишком уж много... Твой что, того?

– Да вроде, – сказал Мазур без всякого раскаяния. – Погорячился... – Он наклонился над Мэгги, всмотрелся. Взглянул на Ольгу с некоторым уважением. – А ведь она тоже – того-с... Ты что ей, по сонной въехала, девочка из сертанов?

– Кажется, – бросила Ольга.

«Ничего себе „кажется“, – уважительно посмотрел на нее Мазур. – Чтобы уложить гомо сапиенс насмерть одним точным ударов в сонную артерию, сиречь яремную вену, нужно иметь некоторый навык, тут одним везением не обойдешься...»

Он взял с постели свой револьвер, опередив Ольгу, подхватил и сунул в карман «вальтер»:

– Не жадничай, я с ним наверняка лучше умею обращаться...

Быстренько прикинул, как обстоят дела с боеприпасами: ни при девке, ни при сопляке нет запасных обойм, трещотка одиночными не стреляет, так что нужно отсекать поэкономнее... ничего, прорвемся!

Скоротечный ближний бой на гражданском корабле не был для него чем-то новым – как-никак он волей случая стал одним из немногих, кто совершенно точно знал, куда исчезла в одночасье легендарная атаманша пиратов мадам Фанг. Зарвалась мадам, охамела, грабила все подряд, что плавало, вот и цапнула однажды секретный груз, от которого бы ей бежать за тридевять морей, жирной дуре. И проучили, а чего бы вы хотели? Ну, и помимо этого, всякое бывало...

Плюсы: внезапность появления и некоторый опыт. Минусы: полнейшее неведение о численности противника. Бывало и хуже...

– Я тебя умоляю... – сказал он.

– Нет уж, – отрезала Ольга. – Я не приключений ищу, я за себя дерусь – тебя в случае чего просто прихлопнут, а меня еще и пропустят по кругу во все дырки...

– Лексикончик...

– Эмансипация, – пожала она плечами. – Даже в среде аристократов.

– Ну хотя бы держаться в хвосте можешь? Прикрывай и не лезь вперед.

– Есть, хефе. – Она взмахнула двумя пальцами у виска.

А в общем, держалась спокойно, несуетливо. Может, и обойдется.

Должно обойтись. Второй раз этого случиться не должно...

Чуть приоткрыв дверь, Мазур осторожненько выглянул в коридор. Пусто. Тихо. Вряд ли господа леваки будут устраивать тут засаду – значит, пребывают где-то в других местах... Дверь каюты заносчивого подполковника открыта, видна лежащая на пороге рука, рядом темно-багровый отпечаток окровавленной подошвы – ай-яй... Видимо, сгоряча схватился за табельное, его и пристукнули, не сочтя пригодным для обмена товаром...

Уловив краем глаза шевеление слева, он взял автомат в левую, а правой аккуратно навел в ту сторону «вальтер». И опустил – из приоткрытой двери бесшумно выскальзывал Кацуба, держа свою пушку дулом вверх.

Мазур громко причмокнул губами. Подполковник дернулся было на звук, но вмиг сориентировался в ситуации, на цыпочках перебежал коридор, зашептал в ухо:

– Дик пришел в гости с пушкой. Повздорили. Помер Дик... Где его сучка?

– Аналогично, – ответил Мазур. – Лопес?

– Сгинул с глаз, собирался в трюм, запропал...

Мазур, бросил мимолетный взгляд в другую сторону, присмотрелся и показал Кацубе пальцем. Сквозь высокое окно в конце коридора, выходившее на кормовую палубу, можно было рассмотреть тамошнюю диспозицию: двое козлов в красных головных повязках стояли к ним спиной, держа под прицелом согнанную к высоким перилам толпу пассажиров.

Протянув Кацубе «вальтер» рукояткой вперед, Мазур показал туда и сделал многозначительный жест. Кацуба на цыпочках помчался в конец коридора, прижался к стене возле окна. Мазур развернулся в сторону выхода на палубу...

Раздался дикий вопль, дверь каюты неподалеку распахнулась, и из нее спиной вперед вывалился, согнувшись и закрывая лицо руками, некто худощавый, с повязкой на голове. Пинок под дых согнул его пополам, и он умолк, скорчившись на полу.

Следом из двери вылетел Кошачий Фредди, пылая боевой злостью. Увидев прижавшего палец к губам Мазура, оторопел, но быстро пришел в себя, подбежал:

– Ну, парни, эт вестерн! Вваливается, трах его и перетрах, пушкой в рожу тычет... Не стерпела душа, трах его...

В правой руке у него был зажат импровизированный кастет, жуткий по эффективности – швейцарский армейский нож со всеми полураскрытыми причиндалами. М-да, мужик не трус, таким «ежом» можно натворить дел, тут он правильно сообразил...

Мазур метнулся к лежащему, и тот замолчал. Насовсем.

Кивнул Кацубе, стоявшему с двумя пистолетами в напряженной позе. Подполковник отточенным пируэтом переместился влево, вышиб ногой стекло, отпрянул от дребезжащего водопада осколков, поднял руку, и «вальтер» дважды дернулся.

На корме поднялся невообразимый вой, ор и суета, но никто не стрелял в ответ. Значит, двое их там и было, не больше...

Выпрыгнув в окно, Кацуба вскоре показал большой палец. Сунув за пояс свой «таурус», левой рукой поднял за ремни две винтовки, продемонстрировал Мазуру. СЕТМЕ. Значит, и бедные салабоны лопухнулись, детвора...

Способ окончательной проверки был пусть и рискованный, но надежный. Выпустив короткую очередь в потолок, Мазур что есть мочи заорал:

– Паре, манос арриба! Депто де насьональ гуардиа!

«Эк я по-испански-то! – подумал он с мимолетной гордостью. – Кабальеро, бля!»

На его крик из дверей обеденного зала заполошно вылетел тип в красной повязке – и получил свое. Тут же следом за ним выбежали перепуганные господа пассажиры. Разогнав их неким нечленораздельным выкриком, Мазур в темпе рванул наружу, взбежал на верхнюю палубу. Следом поспешала Ольга, а за ней несся Кошачий Фредди, успевший вооружиться «гарандом» кого-то из убитых.

На корме Кацуба орал что-то непонятное, загоняя палубных пассажиров на прежнее место, – и правильно, нечего путаться под ногами у занятых людей, работа еще не кончена... Однако нигде больше не видно субъектов в революционных повязках, никто не пытается сражаться за идеи Маркса – Энгельса – Ленина... а кто это там, в рубке, присел у стола, закрывая башку руками? Сеньор капитан... И никакой уже авантажности, надо же...