Бланшар

Река Конго

Узкий нос двадцатиметрового катера разрезал воды реки Конго, как режет нагретый нож брусок масла. Темно-зелёное масло, забрызганное останками растений, изгаженное стволами упавших деревьев и трупами животных. Обилие плавающих в воде разлагающихся тел и деревьев заставило их снизить скорость до двадцати узлов, но несмотря на это «Шарлотта» оставалась самым быстрым судёнышком из тех, что бороздят эти воды.

Крепко держась за леер, на мостике между пулемётом и носом катера стояли Жюли в длинном цветастом платье, развевающемся на ветру, Флеминг в льняном костюме и комиссар Бланшар в той же самой одежде, что и вчера. Взгляды всех троих были обращены на левый берег реки.

— Далеко ещё до Мобеки? — спросила Жюли у Бланшара.

— Ближе, чем когда вы спрашивали в последний раз, — сухо ответил комиссар.

Крайне недовольный его тоном, Флеминг решительно предупредил:

— Не забывайте, что вы здесь лишь потому, что мы вам это позволили. Мы могли бы высадить вас в Ликубу вместе с остальными агентами.

— Я отвечаю за всех людей на судне, — твёрдо ответил тот.

— Вы имеете в виду капитана и механика? — спросила Жюли, откровенно развлекаясь. — Мы заплатили им, чтобы они доставили нас вверх по реке, почти столько же, сколько они зарабатывают за год. И могу сказать, они весьма рады, что с нами познакомились.

Бланшар посмотрел в сторону рубки, где капитан Ламбер, стоя у штурвала, дружески болтал с Сесаром.

— Допустим, — согласился он. — Но этот катер — государственная собственность Бельгийского Конго. Я должен вернуть его в Леопольдвиль и препроводить вас всех под трибунал по обвинению в пиратстве.

— Пиратство… — с улыбкой повторил Флеминг, представив себя в образе классического пирата с деревянной ногой и попугаем на плече.

— Почему вы так разъярились на нас, комиссар? — невинным тоном спросила Жюли.

— Вы действительно не понимаете? — спросил он, пристально глядя на неё и пытаясь понять, шутит она или нет. — Вы и вправду считаете, что подозрение в убийстве, угон полицейского фургона, похищение государственной собственности и лишение свободы трёх служителей закона — недостаточное основание для неприязни?

— Разумеется, нет, — пожала плечами француженка. — Мы ничего не крали, лишь проникли на «Шарлотту». И я вам уже объяснила, что наши друзья ни в чем не виноваты, их подставили. И если им пришлось бежать — значит, у них не было другого выхода, и я уверена, имелись для этого серьёзные причины. А кроме того, если они ни в чем не виноваты, — закончила она с лукавой улыбкой, — то своим побегом лишь восстановили справедливость, вернув себе свободу.

Полицейский с минуту смотрел на девушку, вконец обезоруженный неопровержимостью её наивных доводов.

— Закон есть закон, мадемуазель Дума, — произнёс он наконец, глядя на неё поверх усов. — Это дело судьи — трактовать законы, а на меня лишь возложена обязанность их исполнять. Именно поэтому я и здесь, на борту этого катера.

— Не думаю, — заявил Флеминг. — Вы здесь потому, что вас одолевает любопытство. Вам очень интересно, чем же все это закончится и правдив ли наш рассказ.

— Единственное, что меня интересует, это сколько лет тюремного заключения присудят каждому из вас, — заявил Бланшар.

Услышав это, Жюли рассмеялась.

— Кого вы хотите обмануть, комиссар? — спросила она, легонько толкая его локтем в бок. — Вы же сами в это не верите. Вчера я разговаривала с Меерсом, вашим механиком, и он сказал, что в глубине души считает нас порядочными людьми и не верит, будто наш капитан или Джек могли убить ван Дайка.

Бланшар оскорблённо затряс головой.

— Меерс слишком много болтает, — проворчал он. — Но даже если и так… вы все равно — преступники и заслуживаете долгого тюремного заключения.

— Да, может быть, — вздохнула Жюли, еле сдерживая смех. — Мы такие испорченные.

Комиссар снова уставился на девушку, которая в своём свободном цветастом платье и с распущенными волосами больше смахивала на студентку в праздничный день, чем на сознавшегося преступника. Про себя Бланшар отметил, что в подобных обстоятельствах и с четвёркой весьма престранных субчиков ему нелегко было сохранять видимость власти. Особенно с этим чертовски опасным на вид сербом, которого выставили в дозор, ко всему прочему, тот отыскал тайник, где на всякий пожарный хранилась бутылочка джина «Гордон'с», и теперь, конечно, комиссару не видать её как своих ушей.

— Итак, мы выполним нашу часть сделки, — неожиданно послышался голос Флеминга, прервав его мысли, — а вы выполните свою.

Бланшар повернулся к англичанину. Из всех четверых он один казался комиссару более-менее нормальным, хотя он так и не разгадал до конца, что же связывало его с остальными тремя.

— То есть, я помогаю вернуть ваших друзей, — уточнил комиссар, — а вы добровольно являетесь с повинной, когда мы вернёмся в Леопольдвиль.

— Разумеется, — кивнул Флеминг.

— То есть, вы… — слегка растерялся Бланшар. — Вы пытаетесь меня убедить, что добровольно явитесь с повинной. — Но ведь никому не хочется попасть в тюрьму.

— Нам тоже туда не хочется, но надеюсь, мы сможем этого избежать.

— И каким же образом?

Англичанин пожал плечами.

— У нас есть связи, — двусмысленно ответил он.

— Которые помогут не только избежать тюрьмы, но и отправить туда вас, — заявила Жюли.

Бланшар ошеломлённо посмотрел на обоих.

— Кто вы такие на самом деле? — спросил он.

Флеминг сунул в рот сигарету и прикурил, прикрыв пламя от ветра ладонью. Потом сделал глубокую затяжку и загадочно улыбнулся.

— Я, конечно, мог бы вам рассказать, — ответил он. — Но тогда пришлось бы вас убить.

Бланшар внимательно посмотрел на англичанина, старясь понять, говорит тот серьёзно или шутит, однако понять этого человека было крайне затруднительно.

Наконец, он покачал головой, и в уголке его губ промелькнула улыбка.

В эту минуту раздался протяжный гудок.

Все трое повернулись в сторону рубки и увидели Сесара, который, высунувшись оттуда, указывал рукой куда-то вперёд.

Поглядев в ту сторону, куда указывал португалец, они увидели впереди, слева по ходу, жалкую деревушку из нескольких глинобитных хижин, притулившуюся в устье реки Монгала, притока Конго.

— Это и есть Мобека? — поморщившись, спросила Жюли.

— Она самая, — ответил Бланшар, вспомнив, что никогда не бывал дальше этого места. — Последний оплот света… в преддверии тьмы.