34

За считанные минуты они преодолели короткое расстояние, отделявшее гостиницу от речного порта, и оказались у входа в порт, огороженный дощатым забором, с двумя флагами по обе стороны ворот — бельгийским и Бельгийского Конго — и большим транспарантом над ними, гласившим: «Контора колониальных перевозок».

Они спокойно прошли через ворота, едва удостоившись взгляда полусонного охранника. Оказавшись на территории порта, они обнаружили, что, в отличие от матадийского, порт Леопольдвиля простирается более чем на километр, и в нем вовсю кипит жизнь. В отличие от морского, речной порт был оснащён добротной набережной и железобетонными пирсами, по которым сновали сотни негров-грузчиков, они таскали на спине мешки с горной породой, бревна и ящики и выгружали их на берег, с трудом удерживая равновесие на узких трапах. Суда у причалов тоже мало чем напоминали те, что бороздят солёные воды; в большинстве своём они были деревянными, с колёсами вместо винтов, очень похожими на те, что ходили по Миссисипи.

— Вот черт! — выругался удивлённый Джек. — Вот уж не ожидал. Я думал, здесь такая же зачуханная полудохлая пристань, как в Матади, а тут… — он обвёл порт широким жестом.

— Сдаётся мне, этот порт даже больше, чем новоорлеанский, — заметил Алекс, тоже весьма удивлённый размерами порта, количеством портовых сооружений, судов и пассажиров. — Это будет нелегко.

— Что именно?

— Ну… — замялся он. — Мы ведь думали, что это — маленький порт, — махнул он в сторону пирсов, — и возможно, кто-нибудь вспомнит этого Мастерманне, если он, конечно, действительно побывал здесь в 1940 году и назвался этим именем.

— Да уж, — согласился Джек. — При такой суёте глупо надеяться, что кто-то вспомнит человека, побывавшего здесь два года назад.

— Вот именно.

— Тогда нам не остаётся ничего другого, как спросить в управлении порта. Там должны быть книги записи прибывающих и убывающих.

Райли поморщился, представив, сколько неудобных вопросов им зададут чиновники в портовом управлении.

— Да, пожалуй, — согласился он. — Но раз уж мы здесь, предлагаю оглядеться и немного порасспрашивать. Вот хоть у него. — Он указал куда-то вперёд.

Там, в тени раскидистой пальмы, стоял человек в колониальном шлеме, надзирающий, как десяток грузчиков-негров выгружают с баржи сотни слоновых бивней и складывают их на берегу, а посреди дорожной пыли быстро растёт небольшая гора слоновой кости.

Как будто случайно они приблизились к нему и, войдя в тень пальмы, поприветствовали вежливым «Добрый день».

— Bon jour, — ответил тот, слегка удивившись.

— Жарко сегодня, не правда ли? — спросил Алекс, отирая пот со лба.

Надсмотрщик без всякого смущения посмотрел на него снизу вверх.

— Oui, очень жарко, — согласился тот и, постучав по шлему, добавил: — Вам бы тоже не помешало обзавестись такой вот штукой.

— Да, вы правы, — согласился капитан, доставая из кармана пачку «Кемела» и любезно предлагая сигарету. — Но мы только что прибыли из Матади и ещё не успели ничего купить.

В испанских окопах Алекс пристрастился к курению и до сих пор сохранил привычку носить с собой пачку сигарет, прекрасно зная, что лучший способ заставить незнакомца разговориться — предложить ему закурить.

Надсмотрщик с самой благодарной улыбкой взял столь редкостную американскую сигарету и вновь начал надзирать за многострадальными грузчиками.

— Индо! Тамбола! — яростно крикнул он, сопровождая свои слова столь же недружелюбными жестами.

— Это что-то на французском? — спросил Джек.

— Бог мой, конечно нет. Это лингала, — пояснил он, зажигая сигарету. — Язык негров-кочевников. Эти дикари говорят лишь на своём языке и никакого другого знать не хотят.

Райли пристально посмотрел на него. Это был низенький тип с волосами цвета соломы и расплывшимися чертами лица. Вероятно, в своей родной Европе он умирал с голоду, но здесь, в Африке, смог подняться и даже получить некоторую власть благодаря белой коже и небольшой дубинке на поясе.

— Они рабы?

Надсмотрщик недоверчиво прищурился.

— Рабство отменено, — заученно ответил он. — Эти негры — преступники, приговорённые к каторжным работам.

— Что — все? — спросил Алекс, покосившись в сторону почти тысячи носильщиков и грузчиков, снующих по всему порту с тяжёлыми тюками.

— Забавный, однако, у вас груз! — с театрально-восхищённым жестом заметил Джек. — Вот никогда бы не подумал, что эти рога настолько ценные.

Несколько секунд надсмотрщик сверлил Алекса испепеляющим взглядом, после чего нехотя пояснил:

— Вообще-то, это не рога, а клыки. — Он вновь посмотрел на грузчиков, после чего спросил: — И что же привело вас в Лео? Дела, я полагаю?

— В некотором роде.

— В некотором роде? Что вы хотите этим сказать?

— Мы прибыли сюда в поисках удачи, — почти шёпотом ответил Райли, словно хотел сообщить что-то по секрету. — Для начала… мы хотели бы связаться с одним типом по фамилии Мастерманн; два года назад он помог нам организовать доставку груза, но потом мы потеряли его из вида и теперь ищем. Вы случайно с ним не знакомы?

— Мастерманн, а дальше? — спросил надсмотрщик.

— Макс Мастерманн. Такой долговязый, нескладный тип, то от австрияк, то ли немец. Плохо говорит по-французски.

Надсмотрщик нахмурился, стараясь припомнить.

— Нет, не знаю такого, — произнёс он наконец. — Помнится, здесь было несколько немцев, но как только началась война, все вернулись на родину. Не думаю, чтобы в Лео остался хоть один.

— Понятно… — разочарованно протянул Джек. — Ну что ж, война есть война.

— А до войны? — спросил Алекс.

— Понятия не имею, — пожал он плечами. — Тогда меня ещё не было в Конго.

— Да, кстати, — продолжал расспрашивать, Алекс стараясь вытрясти из него как можно больше, — вы случайно не слышали о немецкой экспедиции, пропавшей в джунглях в 1935 году?

— Ну, эту историю весь Лео слышал! — ответил бельгиец таким тоном, как если бы его спросили, правда ли, что в Конго жарко. — Здесь её все рассказывали, от старух до грудных младенцев. Но, если хотите знать моё мнение… их попросту сожрали вот эти парни, — он шутливо кивнул в сторону проходивших мимо грузчиков. — А что, вполне может быть, что эти самые дикари, кажущиеся такими смирными, подзакусили теми нацистами, употребив их с гарниром из картошки и мидий. Думаю, вам следует это знать.

Райли улыбнулся этой шутке, и улыбка его была столь же фальшивой, как и паспорт в кармане.

— А вы ничего не слышали о человеке… который, возможно, обнаружил и вывез то, что осталось от этой экспедиции? — спросил Райли.

— Что вы имеете в виду? Что такое он мог вывезти? Трупы что ли?

— Нет, скорее, снаряжение и находки: материалы, образцы… в общей сложности около двух тонн в ящиках. У нас есть основания полагать, что наш старый знакомый, этот самый Мастерманн, в начале 1940 года нашёл то, что осталось от экспедиции, переправил в Леопольдвиль, а уже оттуда поездом перевёз в Матади. Вы уже были здесь в то время?

— Oui, как раз тогда я только что приехал. Но я ничего не слышал о том, что вы мне рассказали, честное слово. Новости здесь разносятся, как пыль по ветру, и уверяю вас, если бы после моего приезда в городе ходили такие слухи, я бы это знал.

— Ясно. — Райли переглянулся с Джеком, словно желая сказать, что больше они едва ли сумеют что-то из него вытянуть. — Ну что ж, спасибо за информацию и просим нас извинить…

— А впрочем, — перебил надсмотрщик, ненадолго задумавшись, — вполне возможно… — добавил он таким тоном, словно рассуждал сам с собой.

— Что возможно? — спросил Джек.

Надсмотрщик глубоко задумался, прежде чем ответить.

— Ну ладно, — произнёс он наконец. — Дело в том, что «ОТРАКО» — государственная компания, которой принадлежит этот порт и все суда, которые вы здесь видите — имеет монополию на перевозки по реке и её притокам. Так что официально все грузы и пассажиры, прибывающие или отбывающие из Леопольдвиля, останавливаются здесь, чтобы заплатить пошлину и, естественно, должным образом фиксируются.

Галисиец моментально догадался, куда тот клонит.

— То есть, как-нибудь… частным порядком? — спросил он.

Вместо ответа надсмотрщик промолчал и глубоко затянулся.

— Хороший табак, — заметил он. — Нет ли у вас ещё такой сигаретки? А то к нам сюда привозят только южноафриканский — редкостная гадость, я вам скажу.

— Ну конечно, — с готовностью ответил Алекс, снова вынимая из кармана пачку и протягивая её надсмотрщику. — Возьмите всю.

— Большое спасибо, — произнёс тот, забирая пачку и пряча её в карман со скоростью, достойной вора-карманника. — В общем, мне пришло в голове, что, если бы я хотел сохранить свой приезд в тайне, я бы на месте вашего друга остановился в туземном порту в устье реки Фуна.

— В туземном порту? — переспросил он.

— Это, конечно, грязная дыра, там нет ни лебёдок, ни складов. Но если вы уверены, что этот ваш Мастерманн в то самое время прибыл в Лео по реке и при этом не появлялся в порту — значит, именно там он и выгрузил те ящики, о которых вы говорили.

— Пожалуй, это объясняет, почему ни у кого не возникло вопросов, куда девались останки экспедиции, — заметил Джек.

— Вот именно.

— И как нам добраться до туземного порта? — спросил Алекс. — Он далеко?

— Не так чтобы очень далеко. Примерно в десяти километрах вверх по реке. Возьмите такси, и оно вас доставит прямиком туда. У вас есть оружие?

Этот неожиданный вопрос крайне удивил обоих моряков.

— Нет… то есть, да, — поправился Райли. — А почему вы спрашиваете?

Надсмотрщик скривился.

— Как я уже сказал, в этом порту останавливаются те, кто не желает иметь дел с таможней. Вы меня понимаете? Это очень опасное место, настоящий рассадник воров и контрабандистов. Скверный народ. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?

Алекс и Джек переглянулись.

— Примерно представляю… — пробормотал капитан «Пингаррона».