33

Обещанные четырнадцать часов путешествия растянулись на добрых шестнадцать. Было уже одиннадцать часов вечера, когда поезд, дрожа как в лихорадке, остановился напротив обветшалого кирпичного здания. В тусклом свете единственного фонаря можно было разобрать почерневшую от ржавчины и плесени надпись на фасаде: «Леопольдвиль».

Большинство пассажиров вышло ещё до Леопольдвиля, на станциях, где поезд делал остановки, и остаток пути Райли с товарищами проехали в купе. Но даже в вагоне первого класса поездка была ужасной: постоянная тряска, удушающая жара и жёсткие деревянные сиденья. Выйдя из поезда, путники, как один, потянулись, растягивая затёкшие мышцы, и подобно старикам поплелись к вокзалу.

Едва они ступили на улицы Леопольдвиля, первое впечатление было таким же, как несколько дней назад, при высадке в Матади. Хотя столица Бельгийского Конго была гораздо больше и ночное освещение позволяло угадать, что город протянулся к югу на несколько километров, улицы и деревянные дома были такими же полуразрушенными и дряхлыми. Леопольдвиль был своего рода торговым центром или перевалочным пунктом в самом сердце тропического леса.

— Ну что ж, — смиренно вздохнул Джек, рассеянно глядя в небо, словно моряк, впервые прибывший в порт, — по крайней мере, здесь нет дождя.

Откуда ни возьмись, перед ними затормозил обшарпанный седан «Ситроен-С6» 1930 года выпуска, без фар и покрытый ржавчиной от постоянной сырости. Из окошка высунулась не внушающая доверия физиономия водителя.

— Такси? — спросил он.

Недолго думая, они забрались в машину, и Хадженс попросил доставить их в гостиницу «АВС», куда накануне отправил телеграмму с просьбой зарезервировать для них номера.

Такси недолго катило по практически безлюдным улицам города и вскоре остановилось у четырехэтажного, белого здания, обсаженного пальмами. На фасаде красовалась крикливая вывеска: «Гранд-отель АВС». Моментально подбежавшие служащие отеля быстро распахнули дверцы машины и выгрузили скудный багаж, не забывая при этом вежливо улыбаться и говорить «добро пожаловать».

Зарегистрировавшись, Райли решил пропустить ужин и, заглянув по пути в бар гостиницы, прошёл в свой номер. Приняв душ (надо сказать, в ужасных условиях), он вышел на балкон третьего этажа, все ещё полуголый и с мокрыми волосами, со стаканом джин-тоника в руке. Опершись на перила, он любовался мириадами звёзд, сияющих в ночи, такую красоту можно видеть лишь в экваториальных широтах.

Мягкий ветерок, набегавший со стороны тёмных вод огромной реки, приносил с собой сладкий аромат цветов, смешанный с гнилью, одновременно прекрасный и зловонный, и напоминал о близости таинственных и неизведанных джунглей, таящих множество опасностей.

Стояла зловещая тишина, будто огромная река неподалёку впитывала в себя все звуки. Её молчание было таким гнетущим, что Алексу, чтобы взбодриться, пришлось встряхнуть стакан со льдом и джином. Кусочки льда, плавающие в джине, весело звякнули, разрушив тишину. Это был знак протеста, адресованный чудовищу густых и мрачных вод.

Райли посмотрел налево, где тускло мерцали огни речного порта, в их свете можно было разглядеть силуэты полудюжины кораблей у пирса. Затем посмотрел вперёд, на другой берег широкой реки, где маячили далёкие огни Браззавиля, столицы Французского Конго, расположенной всего лишь в десяти километрах к северу от Леопольдвиля.

В соседней комнате послышался глухой скрип половиц под чьими-то шагами, и в следующую минуту на балконе появилась знакомая фигура, завёрнутая в полотенце, с гривой чёрных волос, спадающих на обнажённые плечи.

На протяжении нескончаемо долгой минуты Райли смотрел на эту женщину, любуясь её точёным профилем, пока она молча смотрела в сторону реки, не сводя глаз с далёкого горизонта.

Почувствовав взгляд Алекса, она повернулась, чтобы удостовериться, что это действительно он, однако ничего не сказала.

Чего Райли не переносил, так это долгого молчания Кармен. Если она решала не обращать на него внимания, он словно растворялся в воздухе. Он становился призраком и обретал тело лишь вместе с вниманием этой женщины.

Райли знал, что это своего рода игра: кто первый скажет слово, тот проиграл; а потому упорно хранил молчание, как и она, задумчиво глядя в сторону реки. Но в конце концов он не выдержал и, набрав в лёгкие воздуха, затаил дыхание, чтобы она не слышала его вздох.

— Что между нами происходит? — спросил он шёпотом, скорее желая выплеснуть эмоции, чем действительно выяснить отношения.

Кармен по-прежнему смотрела вдаль. Она, конечно, все слышала, но при этом не спешила отвечать.

— Ты можешь сказать, о чем ты думаешь? — спросил Алекс.

Он уже знал, каков будет ответ, прежде чем Кармен разомкнула губы.

— Да так, ни о чем, — ответила она.

Между ними, казалось, вдруг выросла непреодолимая стена, словно каждый из них оказался в собственном замкнутом мире, находясь лишь в паре метров от другого.

— Я не знаю, что с тобой происходит, — наконец произнёс Райли, — но уверен, что мы могли бы с этим справиться.

Кармен по-прежнему молчала.

— Я не сомневаюсь: то, что произошло в Санта-Исабель, послужит нам хорошим уроком, — продолжал Алекс, не в силах избавиться от мысли, будто говорит все это для себя самого. — Больше это не повторится. Но мне кажется, будет большой ошибкой, если мы расстанемся… из-за этого.

— Дело не в этом, — произнесла Кармен, когда Райли уже не надеялся дождаться ответа.

— Тогда в чем?

Опершись обеими руками о балюстраду, Кармен глубоко вздохнула, но так ничего и не ответила.

Тогда Райли заговорил вновь.

— Я люблю тебя, прошептал он. — Ты же сама это знаешь.

Профиль Кармен был неподвижен, словно высечен из камня.

И тогда Алекс задал давно мучивший его вопрос, тут же пожалев, что решился открыть рот.

— Ты… ты меня любишь, Кармен?

На этот раз Кармен повернулась к нему, хотя Алекс предпочёл бы, чтобы она этого не делала.

— Разумеется, люблю, — ответила она.

— Но не хочешь быть со мной, — закончил Алекс с тоской в голосе.

В глазах Кармен вспыхнули блики стального лунного света, и Райли уже точно знал, что именно она ответит.

— Не знаю.

Она посмотрела на него тем же взглядом, как несколько дней назад, когда разорвала помолвку, и, не сказав больше ни слова, повернулась и скрылась во мраке своей комнаты.

Капитан «Пингаррона» остался неподвижно стоять на опустевшем балконе, рассеянно глядя в пространство и чувствуя, как его сердце рвётся на части.

В восемь часов утра они вновь собрались в столовой гостиницы, чтобы позавтракать и обсудить дальнейшие планы, поедая вафли с сахаром и запивая жидким кофе.

Кармен и Алекс даже не взглянули друг на друга, пока Хадженс диктовал план действий на день.

— Мы разделимся, — заявил он. — Мы с мисс Дебаж отправимся в больницу и попытаемся разузнать что-нибудь об этом выжившем немце.

— Если там есть что узнавать, — ехидно заметил Джек, поднося к губам чашку с кофе.

— Да, если там есть что узнавать, — невозмутимо повторил Хадженс. — А вы двое отправитесь в порт и расспросите, не слышал ли кто о пропавшей нацистской экспедиции или о Мастерманне. Наверняка найдутся люди, которые что-то видели и слышали.

— Не лучше ли было бы обратиться в пароходство и спросить, как положено? — спросил галисиец. — Я уверен, что об этом типе там есть запись.

Коммандер покачал головой.

— Слишком многое придётся объяснять, и рано или поздно мы наткнёмся на какого-нибудь чиновника, который заинтересуется, что мы вообще здесь делаем, — последние слова он произнёс почти шёпотом, несмотря на то, что в столовой кроме них никого больше не было. — Так что лучше нам сначала поспрашивать в больнице и в порту, а там посмотрим.

— Согласен, — сказал Алекс, вытирая губы салфеткой и кладя её на пустую тарелку. — Пойдём, Джек.

Галисиец взглянул на капитана, а затем, с сожалением — на свою тарелку, где ещё оставалось три горячих вафли, залитых сгущённым молоком и засыпанных шоколадной крошкой.

— Ну почему мы должны… — кивнул он на них с такой жалостью, словно его вынуждали бросить на произвол судьбы трёх котят.

— Через два часа начнётся адская жара, — объяснил Райли, вставая. — До этого времени мы должны вернуться.

— Хорошо, — сказал Джек, вставая из-за стола.

— Удачи вам! — пожелал Хадженс.

— И вам, — ответил Алекс. — В полдень встречаемся здесь.

Даже не взглянув на Кармен, Райли повернулся и направился к выходу; за ним последовал старший помощник «Пингаррона».

— Что у вас опять случилось? — спросил галисиец уже в дверях гостиницы.

— У кого — у вас?

— Кончай валять дурака, — сказал Джек. — Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

— Не твоё дело, — сухо ответил Алекс.

— Ну, тогда и все это дерьмо — тоже не моё дело, — заявил Джек. — Мне плевать, когда вы с Кармен ругаетесь, но мне не плевать, если из-за этого окажется под угрозой ваше душевное здоровье.

— Этого не случится, — ответил Алекс, не останавливаясь.

— Это ты так говоришь.

— Да, это я так говорю, — с этими словами он остановился, повернулся к другу и ткнул пальцем ему в грудь. — То, что происходит между ней и мною, не касается ни тебя, ни кого-либо другого. Ясно?

— Нет, не ясно, — Джек ткнул в грудь Алекса сразу двумя пальцами, нажав с такой силой, словно хотел раздавить сидящее на его рубашке насекомое. — Когда между вами что-то случается, у тебя сносит крышу, а потому я точно знаю, что ни к чему хорошему это не приведёт, ни для тебя самого, ни для остальных.

Райли сверху вниз посмотрел на Джека, который был ниже его на полголовы; он изо всех сил старался совладать со своим гневом, не отпускавшим его на протяжении последних дней — с той самой последней ночи в Санта-Исабель, когда Кармен решила разорвать помолвку, а Хадженс объявил, что их идиотская миссия продолжается и им предстоит отправиться в это чёртово Бельгийское Конго.