24

Толкая в спины дулами пистолетов, всех троих заставили подняться на пять этажей, пока не привели к дверям капитанской рубки «Герцогини», где стоявшие на карауле солдаты в балаклавах их тщательно обыскали.

Прямо напротив сидел жёлчного вида худой офицер в боевой форме и коричневом шерстяном берёте, хмуро глядевший в ночь за окнами рубки.

Один морпех что-то прошептал ему на ухо; тот поднял глаза, недоуменно рассматривая странную троицу — один был в чёрном, с вымазанной ваксой лицом, другой в элегантном белом костюме, а третий — в смокинге, с гвоздикой в петлице и беззаботно-нахальным выражением лица, словно по-прежнему находится на приёме.

Офицер долго и пристально их разглядывал, прежде чем задать первый вопрос.

— Что вы делаете на борту «Герцогини д'Аоста»? — спросил он без всяких предисловий.

— Майор Марч-Филлипс? — спросил, в свою очередь, Хадженс. — Я коммандер Хадженс, офицер военно-морского флота Соединённых Штатов.

— Я уже знаю, кто вы такие, — ответил тот. — Но я не об этом спрашиваю.

— Но это все, что я могу вам сказать, майор.

Англичанин нахмурился.

— Ещё раз спрашиваю, — повторил он, переводя взгляд с одного на другого, — что вы делаете на этом корабле?

— Немножечко размялись, — с самым невинным видом ответил Райли. — Можете полюбоваться, как мы скрутили всех вахтенных.

Марч-Филлипс подал знак одному из морпехов, и тот втолкнул в рубку Маровича. На руках у того были наручники, на лбу наливалась большая шишка, а из уголка губ, искривлённых яростью, стекала струйка крови.

— Это ваш человек? — спросил британец.

Райли покосился на югослава, не зная, что сказать.

— Что произошло? — спросил он наконец.

Солдат, который привёл Маровича, толкнул его в спину, заставив встать на колени рядом со своими товарищами.

— Пусть скажет спасибо, что мы его не пристрелили, — бросил солдат. — Он вырубил троих наших ребят, прежде чем нам удалось его скрутить.

Марович широко осклабился.

— Так что вы делали в трюме? — продолжал допрос англичанин. — Что вы там искали?

— Искали? — переспросил Райли, притворившись удивлённым. — Мы ничего не искали, просто зашли посмотреть.

— Зашли посмотреть… — повторил Марч-Филлипс, изучая мыски ботинок. — Это все, что вы можете сказать?

— Да, это все, что мы можем сказать, — подтвердил Хадженс.

— Понятно… — он начал пощипывать свои жиденькие светлые усики. — В таком случае, я вправе считать вас диверсантами, незаконно проникшими на военный корабль её величества, и имею полное право всех четверых вышвырнуть за борт.

Если британский офицер ожидал бурных протестов или мольбы о пощаде, то он наверняка был весьма разочарован, поскольку никто из четверых не издал ни звука, а Марович к тому же по-прежнему улыбался.

— Вы не станете этого делать, — с вызовом заявил Хадженс. — Наше руководство знает, что мы на борту, и я уверен, вам не нужны осложнения между нашими странами. Или я не прав?

Марч-Филлипс встал перед американцем во весь рост, словно не замечая, что тот выше его более чем на десять сантиметров.

— Я могу сказать, что у вас случилась перестрелка с итальянцами, — угрожающе произнёс он, задрав подбородок, — и вас убили ещё до того, как мы успели вмешаться.

Хадженс пожал плечами.

— Вы и правда собираетесь это сделать? — холодно спросил он. — Расстрелять нас и бросить в море?

— Нет, если вы мне скажете, зачем пробрались на «Герцогиню» и проникли в отсек номер семь.

— Я уже сказал, что не могу ответить на этот вопрос, майор. Я, как и вы, лишь выполняю приказы.

— Приказы… — англичанин растягивал слова, словно пережёвывал их, как жевательную резинку. — Но ведь вы не военный. Как и никто из вас, — добавил он, обращаясь к Джеку и Марко. — А потому я имею полное право всех вас объявить шпионами. Вам известно, что делают со шпионами в военное время? — прошипел он.

— Оставьте ваши угрозы, майор, — вмешался Райли, собрав все своё высокомерие. — Если вы намерены выбросить нас за борт — бросайте. По крайней мере, тогда мы не умрём от скуки, слушая вашу болтовню.

Глаза Марч-Филлипса превратились в две узкие щёлки, словно лезвия двух кинжалов.

— Значит, вы не верите, что я могу это сделать? — осведомился он. — А вы? — спросил он у Джека, повернувшись к нему. — Вы тоже думаете, что я шучу?

Глупо улыбнувшись, галисиец развёл руками и покачал головой.

— Я думать… Я плохо говорить на ваш язык, — признался он.

Человек, отвечающий за операцию «Почтальон», грохнул кулаком по столу. Ходившие о капитане Гасе Марч-Филлипсе легенды как о раздражительном и вечно сердитом типе, несомненно имели под собой веские основания.

— Сержант! — окликнул он.

— Слушаю, сэр! — с готовностью отозвался один из морпехов, находившихся в рубке.

— Убрать этих четверых с глаз моих долой, — приказал он. — Посадить их в шлюпку, без еды и воды, и спустить за борт. Ах да, и заберите оттуда вёсла.

— Не понял, сэр? — растерянно спросил сержант, решив, что ослышался.

— Африканский берег — в пятидесяти милях к северу, — пояснил он. — Так что один шанс из пяти, что они туда доберутся. И я сильно сомневаюсь, что они захотят возвращаться в Санта-Исабель вплавь. Правда, мы находимся всего лишь в двух милях от города, — он указал за корму, — но учитывая, что здешние воды прямо-таки кишат акулами, можно не сомневаться, что они не преодолеют и половины этого расстояния.

— Это вам ничего не даст, майор, — перебил Хадженс, стараясь его успокоить. — Мы всего лишь выполняем приказ УМР, а вы, бросив нас в лодке без весел посреди океана, ничего не добьётесь.

— Зато получу несомненное удовольствие, — ответил тот. — Или вам кажется, что этого недостаточно?

— Но…

— Заткнитесь немедленно, — ткнул он в него пальцем, — если не хотите получить кляп в глотку! — Затем, повернувшись к сержанту, добавил: — Выполняйте приказ, сержант. Уберите их с корабля, чтобы духу их не было!

— Минуточку, — сказал Алекс, когда сержант уже схватил его за плечо, собираясь увести. — Вон там — наш рюкзак, верните его.

Марч-Филлипс посмотрел на брошенную в угол чёрную сумку, отобранную у Хадженса.

— Да? — с язвительной улыбкой переспросил Филлипс. — А вот я не думаю, что он ваш.

— Хорошо, тогда хотя бы оставьте нам фонари и верните оружие, которое у нас забрали.

Какое-то время майор британской армии вёл спор с самим собой, прежде чем милостиво уступить, подобно Цезарю, спасшему нескольких христиан от участи быть растерзанными львами.

— Дайте им один фонарь, — великодушно согласился он. — И пистолеты, только без патронов и магазинов.

С этими словами он направился в другой конец рубки, давая понять, что больше не желает ничего слышать.

Десять минут спустя спасательная шлюпка покачивалась на волнах с четырьмя людьми на борту, наблюдавшими, как безмолвная тень «Герцогини д'Аоста» медленно удаляется, влекомая буксиром «Вулкан» в сторону Нигерии.

— Славный парень этот майор, ничего не скажешь! — хмыкнул Джек, сидевший на носу. — Не находите?

— Но согласись, у него есть причины для недовольства, — заметил Райли. — Нам ещё повезло, что он не приказал бросить нас в море, привязав каждому камень на шею.

— Ты думаешь, он действительно мог бы сделать что-то подобное? — удивился галисиец.

— Кто знает. Он не похож на человека, которого можно безнаказанно дразнить. Или вы не согласны, коммандер?

— Наши осведомители упоминали о нем как о весьма раздражительном офицере, порой склонном к рукоприкладству, — пояснил Хадженс. — Но в то же время он считает себя благородным и отважным героем, чем-то вроде современного Уолтера Рэли. Так что нет, не думаю, что нам действительно грозила серьёзная опасность.

— Я бы не был так в этом уверен, — вмешался Марович. — Вода прибывает.

— Что? — удивился Алекс. — В каком смысле прибывает? Ты о чем?

— В лодке, — пояснил тот, указывая себе под ноги. — Вода в лодке прибывает.

— Мать вашу! — выругался Джек, поднимая ногу, с которой капала вода. — А ведь точно! У нас в лодке где-то течь.

— Вот сволочь! — воскликнул Хадженс, тоже заметив, что лодка быстро наполняется водой. — Мы же тонем!

— Вычерпывайте воду! — приказал Райли. — Чем угодно, хоть руками! Иначе мы потонем, черт бы вас побрал!

— Возьми фонарь, Алекс! — велел галисиец. — Подавай световые сигналы!

— Нет! — возразил Хадженс. — Мы ещё слишком близко от берега. Нас увидят!

— Я готов рискнуть, — ответил Алекс, вынимая фонарь. — А вы?

— Что-то мне не хочется здесь купаться, — ответил Марович, беспокойно озираясь.

— Зажги ты наконец этот гребаный фонарь, черт бы тебя побрал! — рявкнул Джек.

Райли не стал дожидаться, когда он снова повторит эти слова, и, встав на корму, принялся ритмично включать и выключать фонарик.

Все четверо в напряжённом молчании ждали ответного знака с «Пингаррона», поглядывая в сторону Санта-Исабель, где царили суета и неразбериха. Судя по всему, их бегство уже обнаружили.

Однако желанного ответа из трёх вспышек и трёх секунд молчания так и не последовало.

— Нас засекут, — сказал Хадженс.

— Захлопни пасть, — приказал Джек, памятуя о не таком далёком опыте, когда он плавал ночью вместе с Райли посреди Атлантики. — Давай же, сигналь, не останавливайся, черт бы тебя побрал, — с каждым разом все тревожнее повторял он. — Нас должны увидеть.

Глядя, как в лодку хлещет вода, Райли проклинал ленивых и беспечных итальянских моряков, которые, похоже, совершенно не заботились о том, чтобы защитить шлюпки от древоточцев. Вода между тем уже добралась до края его ботинок, и он не сомневался, что скоро все они окажутся по горло в воде. В буквальном смысле слова.

Как раз в эту минуту примерно в двух метрах от борта послышался всплеск, потревожив безмятежную морскую гладь.

— Что бы это могло быть? — спросил Хадженс.

— Понятия не имею, — ответил Алекс. — Может, дельфин?

И тут в нескольких метрах от них на поверхности моря появился безошибочно узнаваемый треугольный плавник; отблески далёких огней острова играли на грубой шершавой коже.