26

Оба двигатели Бурмейстера работали во всю мощь, уводя «Пингаррон» все дальше на запад. Корабль быстро удалялся от острова Фернандо-По, где крошечный городок Санта-Исабель сиял неподвижным и бессильным светом, словно светлячок, запертый в огромной бумажной мухоловке.

Кармен и Марович удалились в свои каюты, чтобы помыться и переодеться, а Сесар встал к штурвалу, подменив жену, которая теперь сидела в кают-компании вместе с остальной командой и переводила записи в судовом журнале, пользуясь своим довольно поверхностным знанием итальянского языка.

— Шерсть… — перевела Жюли, водя пальчиком по листу. — Три миллиона четыреста шестьдесят девять тысяч фунтов. Шкуры… шестьсот тридцать четыре тысячи семьсот двадцать пять фунтов. Копра…

— Минуточку, Жюли, — перебил её Райли. — Не стоит читать все подряд. Ты не заметила здесь ничего странного?

Француженка растерянно заморгала, ничего не понимая.

— Странного? — переспросила она.

— Да, странного, отличного от всего остального, — уточнил Хадженс. — Научные материалы, образцы и все в таком роде.

Жюли сосредоточила взгляд на судовом журнале и принялась переводить сверху вниз список товаров и грузов.

— Колеса для двигателей, экстракт алоэ, краски в порошках, асбест, медные слитки… — Нет, — сделала она вывод. — Ничего такого, что имело бы отношение к науке.

— Ну что ж, ничего удивительного, — рассудил Джек. — Если речь идёт о каком-то тайном грузе, вряд ли о нем стали бы упоминать в этом журнале, который кто угодно может прочитать.

— Действительно, — согласился Хадженс. — Но даже в этом случае все равно должна быть какая-то отсылка, хотя бы намёк.

— Никаких отсылок, — повторила Жюли, вновь просмотрев весь список. — Чего нет, того нет.

— Минуточку, — перебил Алекс, поднимая палец. — По-моему, мы не там ищем. Дело в том, что Жюли, — сказал он, на миг задумавшись, — читает записи, сделанные до того, как «Герцогиня» вышла из порта.

Рулевая прочла вслух первую страницу журнала:

— 31 марта 1940 года. Вышла из порта Триест.

— Начинай с этого места: именно в этот день они покинули Италию.

— Хорошо, капитан, — ответила Жюли и стала называть один за другим порты, в которых останавливалось итальянское торговое судно, чтобы выгрузить грузы и высадить пассажиров. — Порт-Саид, Египет. Выгружено восемьсот шестнадцать тюков шерсти в хорошем состоянии и передано, согласно контракту, компании «Аль-Мансур». Матрос Риццоло списан на берег по причине приступа аппендицита. Взяты на борт трое пассажиров до Дар-эс-Салама. В носовых каютах — проблемы с проводкой, купить и заменить. Старший кочегар Джузеппе Питтау доложил о недостаточной тяге в котле номер один. Отплытие на следующий день в 06.00. Никаких новостей. — Перевернув страницу, она продолжала: — 12 апреля, прибытие в порт Суэц…

Джек закатил глаза.

— Пойду приготовлю кофе, — заявил он, вставая из-за стола. — Чует моё сердце, это надолго.

И он не ошибся.

Спустя полчаса Жюли дошла до последней страницы, так и не обнаружив никаких данных или даже лёгких намёков. Весь журнал был не более чем бесконечным перечислением случившихся на борту мелких и обыденных происшествий, скрупулёзно записанных капитаном «Герцогини» Умберто Валле.

— Отплытие из Тейбл-Бея в 16.00, — читала Жюли, у которой уже слипались глаза от усталости. — Никаких новостей.

— Просто удивительно, — прокомментировал Хадженс, подавляя зевок.

— Это чёртово судно, — проворчал Джек, облокотясь на стол и отчаянно стараясь не заснуть, — обошло всю гребаную Африку, зависая в каждом долбаном порту.

— Долго ещё? — спросил Райли, которому не терпелось наконец отправиться к себе в каюту.

Француженка перевернула ещё пару страниц и остановилась.

— Ещё совсем чуть-чуть, капитан, — с облегчением ответила она. — Прибытие в порт Матади 2 июня 1940 года в 17.00.

— За восемь дней до того, как они прибыли в Санта-Исабель, — вспомнил Хадженс.

— В городе эпидемия холеры, — продолжала переводить Жюли. — Матросам запрещено сходить на берег из-за риска заражения. Выгружено двадцать три ящика с запчастями. Погружено восемьдесят шесть ящиков со шкурами при посредстве ван Дайка. Высажен пассажир, взятый на борт в Порт-Элизабет. Испорчено…

— Минуточку, — Алекс встрепенулся, словно охотничий пёс, заслышавший шум в кустах. — Повтори-ка последнюю фразу.

— Высажен пассажир, взятый на…

— Нет-нет, — остановил её он. — То, что касается шкур.

— Погружено восемьдесят шесть ящиков со шкурами при посредстве ван Дайка?

— Вот-вот. Ван Дайк, — внезапно расстроившись, он посмотрел на Хадженса и Джека. — Вы что же, не помните? Там на парусине были написаны буквы ВД, на которые я и внимания не обратил.

— Ван Дайк… — задумчиво протянул Джек.

— Вот именно.

Хадженс задумчиво откинулся на спинку стула.

— Вы уверены? — спросил он. — Я не помню, чтобы там было что-то похожее.

— Абсолютно уверен, — ответил Райли, повернувшись к рулевой. — Что там ещё, Жюли?

Она быстро дочитала остальную часть страницы и перешла к следующей, где говорилось уже о переходе до Санта-Исабель.

— Больше ничего интересного, капитан, — ответила она. — Все в порядке, никаких новостей, бла-бла-бла… Ничего, кроме этих записей насчёт груза.

— Черт! — выругался Алекс.

— Если эти буквы действительно означают то, что мы думаем, у нас есть ключ, — заметила француженка.

— Верно, — согласился Хадженс. — Теперь мы можем быть уверены: что бы ни было в тех ящиках, они остались в Матади.

— Матади… — задумчиво повторил Джек, пытаясь вспомнить. — И где же он находится?

— В восьмистах милях к югу от нас. В Бельгийском Конго.

Галисиец удивлённо поднял брови, как если бы ему сказали, что Матади находится на Марсе.

— Бельгийское Конго? — переспросил он. — Но это же в самом сердце Чёрной Африки, разве не так?

— Так.

Хоакин Алькантара покачал головой, не в силах свыкнуться с этой мыслью.

— Но подумайте сами… ведь даже если этот сейф действительно привезли из чёртова Конго, мы ведь не можем быть уверены, что нацистам нужен именно он, ведь так? Может, в трюме осталось что-то совсем другое?

— Возможно, — согласился Райли. — Ну что ж. — Он забарабанил пальцами по столу. — Как бы то ни было, это уже не наше дело. Пусть этим сейфом занимаются другие и делают с ним, что хотят. А моё участие в этом деле закончено, и я хотел бы это отметить. — Он открыл дверцу бара и извлёк оттуда бутылку рома. — Так что всем спокойной ночи.

Вернувшись к себе в каюту, Алекс поставил бутылку на стол, сел на край койки, которую делил с Кармен, и стал поспешно раздеваться, стараясь как можно скорее избавиться от неудобного смокинга, давно переставшего быть белым.

Спустя мгновение дверь маленькой ванной открылась, и оттуда появилась Кармен с мокрыми после мытья волосами, которые спадали ей на плечи, промочив насквозь надетую на ней его старую рубашку.

Алекс заворожённо смотрел на неё, не в силах понять, как женщина, одетая в мужскую рубашку, может быть столь неотразимой. В мужской рубашке она выглядела много соблазнительнее, чем если бы была в кокетливом кружевном гарнитуре, столь модном в нынешние времена.

— О чем ты думаешь? — спросила она.

— Да так, ни о чем… Просто смотрел на тебя.

Кармен поморщилась, словно уже устала слышать подобные фразы.

Оставшись в одних брюках, Алекс поднялся, обнял её за талию и притянул к себе.

— Слава богу, что все хорошо закончилось, — прошептал он, наклоняясь к самому её уху. — Если бы с тобой что-то случилось, я бы никогда себе этого не простил.

— Да что там, все обошлось, — ответила она. — Я тоже очень рада.

Отступив на шаг назад, Райли посмотрел ей в глаза.

— Да что с тобой? — спросил он.

Помолчав несколько секунд, Кармен ответила:

— А ты как думаешь?

— Это все… из-за сегодняшней ночи?

Кармен возмущённо фыркнула.

— Из-за того, что ты бросил меня одну на острове, черт бы тебя побрал!

Райли невольно покачал головой.

— Но мы вовсе не хотели… — начал он оправдываться.

— Я знаю, это было моё решение, — перебила она. — Я ни в чем тебя не обвиняю. Я лишь сказала, что осталась ночью на пустынном пляже совершенно одна, зная, что в любую минуту за мной могут прийти и арестовать.

Райли не помнил, чтобы когда-нибудь видел Кармен такой — она вся дрожала, еле сдерживая слезы, наполнявшие её чёрные глаза.

— Понимаю, — только и смог он сказать.

— Нет, не понимаешь. Я была уверена, что меня схватят и бросят в тюрьму, будут пытать и насиловать, и…

— Я бы никогда не допустил, чтобы это с тобой случилось, Кармен, Я бы сделал все возможное и невозможное, чтобы освободить тебя, даже если бы мне пришлось облететь весь остров по воздуху.

Но Кармен лишь покачала головой.

— Но проблема даже не в этом, неужели ты не видишь?

Райли смущённо заморгал. Нет, он этого не видел.

— Я потеряла себя, — призналась она.

Неожиданно нежным жестом Кармен провела рукой по его левой щеке, где ещё был заметён шрам, напоминавшей об их первой встрече.

— Я всего лишь куртизанка, — произнесла она. — Не контрабандистка и не шпионка. Сегодня ночью я поняла, что я не создана для такой жизни и не могу… не хочу жить, как перекати-поле, постоянно от кого-то убегая.

— Никто не хочет так жить.

— Нет, не скажи. Вы все, — ответила она, окинув рукой корабль, — просто счастливы, когда влипаете в неприятности. Я это вижу по вашим глазам. Даже Жюли будоражит чувство опасности. Но я не такая. Сегодня ночью я пережила непередаваемый ужас… и я не хочу, чтобы это повторилось. Понимаешь?

Конечно, Алекс все понимал. Он лишь не понимал, для чего она затеяла весь этот разговор.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы набраться мужества и задать этот самый вопрос, ответ на который мог оказаться для него роковым.

— Так что ты хочешь сказать, Кармен?

Она подошла к нему, взяла в ладони его лицо и поцеловала его с такой страстью, что Алекс поверил: именно здесь — то самое место, куда она стремилась всю жизнь.