Задрожала от пристального взгляда черных-черных глаз.
Рескэ вдруг обнял меня за плечи правой рукой. Сдвинулся, выступая чуть вперед, чтобы посмотреть на напугавшего меня.
Синдзиро перевел взгляд на моего спутника. И отшатнулся невольно, на шаг назад. Смотрел округлившимися глазами будто приведение увидел. Напуганный, даже дышать перестал. Или… там что-то было такое?..
Задрожала от пристального взгляда черных-черных глаз.
Рескэ вдруг обнял меня за плечи правой рукой. Сдвинулся, выступая чуть вперед, чтобы посмотреть на напугавшего меня.
Синдзиро перевел взгляд на моего спутника. И отшатнулся невольно, на шаг назад. Смотрел округлившимися глазами будто приведение увидел. Напуганный, даже дышать перестал. Или… там что-то было такое?..
Обернулась, но ничего нового не обнаружила. Все те же люди, парочки в основном. Все тот же юноша играет на гитаре очередную песню о любви. Нет, теперь уже о свободе и выборе: новому герою песни уже хотелось другого, то ли не достаточно тихого счастья вдвоем, то ли у него его никогда не было. Он убегал… А Рескэ стоял со мной как и прежде. Только теперь уже обнимая меня. И, хмурясь, смотрел. На Синдзиро.
Синдзиро вдруг сделал еще шаг назад, испуганно.
Ой, я же ему письмо не отдала. Может, сейчас? А то боюсь подходить к нему днем в магазинчик и на виду у всех протягивать письмо. И не надеюсь, что смогу увидеть где-то еще.
Коснулась рукой рубашки, куда спрятала конверт. И застыла от ужаса, не обнаружив его. Потеряла?.. Ох, Аюму меня возненавидит! Хотя мне хочется возненавидеть ее за то, что заставляет меня подойти к Синдзиро, да еще и с конвертом.
Молодой мужчина вдруг резко отвернулся от нас и пошел прочь, широкими шагами, едва не налетев на кого-то из зрителей молодого музыканта. Как будто хотел убежать от нас. Мы с Рескэ переглянулись. Я не решилась бежать за ним. А мой спутник не спросил, кого я только что увидела. Он почему-то задумался, нахмурившись. И я не стала его от его мыслей отвлекать.
Парень дальше играл, не заметив случившееся у нас. Да и стоящие рядом значения не придали. Будто и не было того молодого мужчины. Но он ушел так, будто мы и не общались совсем! Он сам спасал мне жизнь, когда мы случайно оказались около дерущихся якудз, но… он убежал сегодня от меня так, будто я была ему чужой.
А потом откуда-то издалека взлетел в черное небо вой, от которого все вздрогнули. Такой жуткий вой и такой громкий сложно было не услышать. Что это?.. Волк?.. Но разве волки ходят по городу?.. Откуда волк в нашем городе?!
Люди сжались в кучку. Музыкант недоуменно поднялся, опираясь на гитару. Робко сжались друг к другу и к нему поближе те девочки, одна из которых восхищалась им.
— Как в моем сне… — растерянно сказал Рескэ.
— Что?.. — я растерянно к нему повернулась.
Чуть в стороне загудела полицейская машина. Понятно, разыскивают волка или хулиганов, которые включили запись с его голосом, нервируя людей.
— Мне сегодня приснился лис… — грустно сказал Рескэ.
— А разве лисы воют так же как волки? — подняла брови.
— Мне сегодня приснился лис с семью хвостами… — произнес мальчик так, словно меня не расслышал.
Я сжала его рукав и потянула на меня. Он все-таки повернулся ко мне. Как будто только заметил.
— Он сидел на старой заросшей могиле и плакал, — Рескэ наконец-то моргнул.
— И… что?..
— Мне стало жалко его, — мальчик нахмурился, — Жалко до слез.
Снова посмотрел туда, откуда слышался вой. Погрустнел.
— Семихвостых лис не существует! — вздохнула я, — Разве что мутант какой-то редкостный.
— Или кицунэ из сказки, — улыбнулся он, — Я, когда был маленький, всегда хотел подружиться с кицунэ. Иногда сидел у ворот дома и ждал, когда он придет.
Я поводила его руку туда-сюда. Он не заметил.
— А почему лис должен был к тебе прийти?..
— Не знаю, — наконец-то очнулся Рескэ, — Просто… я его ждал. Сам не знаю, почему.
— А почему именно кицунэ? В сказках так много разных ками и чудовищ!
— Не знаю, — улыбнулся Рескэ, — Просто мне казалось, что однажды он должен прийти.
Над проводами пролетел огромный ворон, как-то странно каркая. Едва крыльями передвигал. Налетел на провода, свалился, из последних сил зацепил когтями… провод разорвался. И погасли все фонари. Остались только остатки свечей около музыканта. Люди завопили в темноте, прижимаясь друг к другу поближе. Почему-то вместе им было не так страшно.
А Рескэ, сорвавшись с места, ринулся куда-то в темноту, расталкивая людей. Куда он?..
Но без него было страшней. Намного страшней! Тем более, так внезапно бросил меня Синдзиро. После того как спас мою жизнь.
И я отчего-то сама побежала в темноту, туда, где кричали люди, которых расталкивал мой последний убегающий друг.
То есть, из мужчин. Но письмо Аюму я уже потеряла, а где — неизвестно. Мы с Рескэ гуляли не только в одном районе. Да и как я смогу найти письмо, если свет погас? Значит, Аюму меня возненавидит. И у меня больше не будет друзей. То есть, есть еще Хикари, которая сказала своему бату, что я — ее подруга, и ее брат. И потому я побежала за ним. В темноту. Просто… страшно было всех терять. Даже мама попала. Мама так и не вернулась.
Люди ругались, когда я их расталкивала, а кто-то даже больно толкнул меня локтем в живот. Но я отчаянно вслушивалась, пытаясь среди их брани различить голоса людей, ругающихся на Рескэ.
А потом я внезапно выскользнула из толпы. Кто-то с краю мне мстительно на ногу наступил. Эх.
Закрыв глаза, вслушалась в запах паленых перьев. И в топот удаляющихся ног.
Куда он бежит?.. А, впрочем, это не важно. Я просто хочу быть рядом с ним.
Темнота… долгая… вечная… дорога… как будто на несколько километров.
Страшно болят сбитые ноги. Старый какой-то асфальт, неудобный, как будто камнями засыпан. Забивается в туфли песок, разрезая кожу. Я только на мгновение останавливаюсь, чтобы прислушаться. Чтобы услышать его шаги. Топот его ног. Я надеюсь, что это он. Мне больше не осталось ничего кроме как надеяться.
Тишина…
В этом районе города непривычно тихо. Здесь еще не зажглись фонари. Здесь веет ветер, сильный, будто дома не удерживают его. Будто… не удерживают.
Я огляделась.
Остановилась растерянно.
Светила полная луна. На небе было множество звезд, непривычно много. И свежий воздух… такой вкусный, вольный воздух! Им хотелось наслаждаться… его чистотой. Но…
Но силуэтов домов не было. Хотя вроде бы лунный свет должен очерчивать ветки наверху. То есть… крыши домов.
Но домов не было.
Только деревья.
Только тишина вокруг.
Где я?..
Как я сюда попала?
Я… убежала из города?..
Но как я могла не заметить?..
Почему нигде не горят фонари?..
Почему я не слышала ни разу гудение у шлагбаума перед подъезжающим поездом?..
Что случилось?..
Где я?..
Я… никак не могу понять.
Но… Рескэ… если это Рескэ. Если я побежала именно за ним! А вдруг нет?..
Закрыла глаза и прислушалась.
Но… я больше не слышала топота его ног. Вообще ничего не слышала!
Только шум деревьев в потоках ветра. Изредка шорохи в лесу. В лесу… я… оказалась в лесу?.. Но как?..
Отчаянно посмотрела наверх. На диск полной луны. Такой яркой. Ослепительно яркой сегодня. Красной.
Задрожала.
Почему изменился цвет луны?!
Глаза закрыла, сжимая пиджак.
И… куда мне идти?
Долго стояла, слушая пустоту. Давая ветру трепать мои волосы. Странное чувство свободы. Опьяняющей свободы, рождающейся от этого чистого воздуха. Жуткое чувство потери. Я потерялась. Я не найду дорогу в лесу?.. Я же не умею в нем жить! Я… я городское дитя!
Долго стояла. Принюхавшись. Слушая дуновение чистого свежего ветра. Или… тот странный запах благовоний? Вроде из хвойного дерева, но я никогда не встречала такого запаха.
Я рванулась за ветром.
Но ветер, играя, сменил направление. Так и не поймешь, откуда пришел.
Снова распахнула глаза. Вот бы только сон.
Но я стояла одна, на земле. И лунный свет не выхватывал крыш домов. И фонари не горели. Да что это?.. Куда я попала?! Как?..
Но… страшно было стоять.
Очень страшно было заблудиться неизвестно где.
И я просто пошла вперед.
Пошла в темноте.
Просто вперед.
Темнота…
Стволы старых деревьев…
Я налетала на них, обдирала кожу. Обходила, шла, не сразу додумалась выставить вперед руки. Едва не сломала о какой-то большой камень, которого не заметила в тени. Разодрала кожу, натолкнувшись на низкий кустарник. Прошла насквозь.
Я не знала, куда идти.
Просто… шла.
Просто вперед.
В темноте.
Тишина…
Страх глухо ворочается внутри.
Тишина…
Я уже страшно устала.
Я просто иду.
Просто вперед.
В темноте.
Тишина…
Сложно сказать, как радостно увидеть свет после темноты. Когда заблудившийся путник наконец-то видит свет фонаря. Почему-то на земле. Странный свет. Но… свет! Человек! Я спасена!
Мужчина в белом кимоно сидел на земле. На холме, заросшем травой. Сидел сгорбившись. Кажется, он плакал. Мягкий свет бумажного фонаря охватывал его силуэт и силуэт холма. Силуэт вишневого дерева за ним. И…
И силуэт Рескэ, вышедшего из темноты.
Почему-то друг смотрел только на человека, сидящего на могиле. Как-то странно смотрел. Было в его взгляде что-то безумное. В его карих глазах.
— Рескэ! — позвала я напугано.
Они, вздрогнув, обернулись ко мне.
Казалось, красная луна засветилась ярче обычного. Или… это его черные глаза, посмотревшие на меня, вдруг вспыхнули красным светом?.. Глаза черные как бездна. Бездонные, как ночная мгла. Такая черная или темная-темная радужка, как будто сливавшаяся со зрачком. Или… и правда сливавшаяся?..
— Ты кто? — спросил Синдзиро, поднимаясь с могильного холма.
Я только растерянно смотрела на него. Одетого в длинное светлое кимоно. Нет, нежно-сиреневое. Точнее, белое с многочисленными гроздьями глициний. Оно казалось белым в темноте, издалека. Но… оно было сплошь почти покрыто узором, мелким-мелким. Словно бесчисленное количество гроздей нежно-сиреневых фудзи упали на его плечи, стекали вниз. А его длинные-длинные волосы, отчасти выпавшие из узла на затылке, скрепленного длинной серебряной шпилькой, текли по душистым соцветиям. То есть, нет. Нет, не показалось. Этот странный запах… это пахло от него!