Главлит совместно с ГПУ внимательно следят за теми издательствами, которые проявляют тенденцию к «сближению с Советской Россией: «Пытаются приблизиться к нам издательства «Геликон», «Девриена», «Знание», «Русское искусство», «Русское творчество», которые можно отнести к числу аполитичных и отчасти благожелательно настроенных по отношению к нам. Из них особенно отмечено «тяготеющее к сменовеховству» издательство «Русское творчество» (редактор А. Н. Толстой)». Своеобразным знаком, причем положительным, было издание русских книг за рубежом по новой орфографии, а потому «не раз бойкотировавшееся правыми кругами эмиграции». Привлекают внимание также те издательства, которые придерживаются той или иной «нежелательной» политической ориентации, например издательство «Скифы», «питающее средствами левоэсеровский журнал «Знамя труда», «сионистское» издательство Зальцмана, «тяготеющее к монархическим группировкам» издательство Дьяковой и К^о» и т. д.

Примерно по такой же схеме дается характеристика издательского русского дела во Франции, хотя и отмечается, что оно развито слабее, чем в Германии, и книжный рынок Парижа «не особенно богат новой русской литературой», несмотря на то, что в нем «блистали (! — тогда еще можно было дать такое определение— А. Б.), такие имена как Мережковский, Бунин, Куприн, Гиппиус, Милюков, Алданов, Бальмонт и другие». Указываются связи немногих пока парижских русских издательств с Берлином, попытки их завязать отношения с Советской Россией, и снова подчеркивается политическая ориентация книгоиздательств и периодических изданий.

Раздел бюллетеня, озаглавленный «Характеристика зарубежных издательств», имеет выразительный и не оставляющий уже никаких сомнений в его происхождении и назначении подзаголовок: «По сведениям ГПУ и Главлита». В нем отчетливо просматриваются чисто агентурные данные, полученные по особым каналам. Показательна в этом плане оценка берлинского издательства «Волга»: «Принадлежит коммерсанту средней руки Борису Скоморовскому. Он пытается связаться с эсеровскими и меньшевистскими кругами. Последнее требует проверки». Главлит в тесном сотрудничестве с тайной полицией тщательно выясняет «политическую физиономию» каждого издательства. Некоторые из берлинских фирм явно не оправдали прежнего доверия, постепенно подпав под влияние «вредных» и «классово чуждых» кругов эмиграции. Естественно, они лишаются прежнего статуса и к ним начинают применяться жесткие репрессивные меры. Для этой цели была специально подготовлена «Справка об издательствах, издания которых не пропускаются в РСФСР Главлитом». В ней указывается, что им ведется работа по «исследованию политической физиономии издательств», в связи с чем и «определяется соответствующее к ним отношение». Целиком, например, были запрещены все издания «Слова» — «в силу того, что им руководит Иосиф Гессен (член Государственной Думы, издававший до революции кадетскую газету «Речь», а в Берлине — «Руль», издатель многотомного «Архива русской революции». — А. Б.), организовавший издательство на коммерческой основе с целью финансировать правокадетскую группу и газету «Руль». Меняется отношение к совместным издательствам, имевшим двойную помету: «Книги «Петрополиса» (Петроград — Берлин), «Эпохи» (Петроград— Берлин), «Светозара» (Петроград — Берлин), «Возрождения» (Москва — Берлин) — не допускаются Главлитом в РСФСР…в силу того, что марки издательства (Петроград — Москва — Берлин) облегчают, по указанию ГПУ, контрабанду».

Постепенный круг зарубежных эмигрантских издательств, продукция которых пропускалась ранее более или менее беспрепятственно, сужается. По циркуляру Главлита от 28 апреля 1923 г., предписывалось «принять срочные меры к недопущению в дальнейшем ввоза из-за границы в РСФСР книг издательства Гржебина и распространению их в РСФСР». Уже к середине 1923 г. насильственно обрываются контакты с целой группой берлинских издательств. Такие известные издательства как 3. И. Гржебина, И. П. Ладыжникова и других, созданные в Берлине часто по инициативе М. Горького, имели целью «…дать русскому народу массу книг, которые всесторонне осветили бы весь сложный процесс культурного развития человечества вообще и в частности России»⁶. В январе 1920 г. был заключен контракт от имени Госиздата на поставку Гржебиным и другими берлинскими издателями книг в Россию. Ими издавались сочинения русских классиков и советских писателей — самого Горького, С. А. Есенина и других. Но, как несколько меланхолически сообщали в «годы застоя» историки книги, «к сожалению, в дальнейшем издательства отклонились от реализации первоначального плана, намеченного М. Горьким; 3. И. Гржебин перестал подходить к выбору книг с присущей ему принципиальностью. 1 марта 1921 г. Госиздат ликвидировал договор с ним, отношения фактически были прерваны»⁷. Это, кстати, нанесло Гржебину громадный материальный ущерб, ибо его продукция была ориентирована на читателя «метрополии».

Как видно из приведенных документов, продукция вышедших из-под контроля берлинских издательств вообще вскоре была запрещена к ввозу в Россию. Об этом свидетельствует еще один циркуляр 1923 г., воспрещавший, «до особого распоряжения Главлита», пропуск книг издательств, «кои имеют своей маркой города русские и немецкие». Но еще более нетерпимым было отношение ГПУ и Главлита к независимым, «чисто эмигрантским» книжным фирмам, не имевшим контакта с официальными советскими инстанциями. Отмечается, например, «резко враждебное советской власти» берлинское издательство «Ватага», инициаторами создания которого были «представители либеральной интеллигенции, высланной в 1922 г.»: речь идет о крупных историках А. А. Кизеветтере (1866–1933) и В. А. Мякотине (1867–1937), насильственно высланных в 1922 г. вместе с группой выдающихся русских ученых и писателей. Обращено внимание на выпуск «Ватагой» сборника «На чужой стороне», в который вошли статьи «об удушении печати в России, критикующие политику соввласти, отсутствие демократических свобод в РСФСР, диктатуру партии и использование ею опыта жандармских отделений».

Скрупулезнейшим образом изучены советской цензурой в 1923 г. истоки и направления деятельности крупнейшего и в наши дни издательства «Umca-press». Как известно, выпустив сотни книг на русском языке, это издательство заслужило высочайший авторитет, заслуги его перед русской культурой огромны; не случайно именно ему А. И. Солженицын передал в,1977 г. права на издание «Архипелага ГУЛАГ»⁸. В «Секретном бюллетене» помещен обширный отзыв о нем Главлита и ГПУ, представляющий, помимо прочего, интерес и как исторический источник, позволяющий уточнить историю издательства. В нем сообщается, в частности, о том, что издательство тесно связано с Религиозно-философской Академией, «с высланной из РСФСР интеллигенцией и с реакционными обществами русских в Берлине». В то же самое время отмечены и «положительные» стороны этой фирмы, которая, во-первых, печатает книги по новой орфографии, а во-вторых, продукция ее более или менее нейтральна, ограниченная в основном учебной литературой, книгами по сельскому хозяйству, технике и гигиене. В отзыве обращено внимание на то, что «Umca-press» меняет свою ориентацию, выпустив в 1922–1923 гг. ряд религиозно-философских книг, в том числе книгу высланного из России Н. А. Бердяева «Миросозерцание Достоевского», «Новый завет» и ряд других, а также журнал «Вестник самообразования», посвященный «переживаниям религиозных идей и убогой полемике с материалистами». Но… «в эмигрантской среде отношение к журналу отрицательное. Варшавская газета «За свободу», возникшая по инициативе Мережковского и поддерживаемая Савинковым, очень зло намекает на «богов, которым молятся заочные наставники, и предлагает молодежи отнестись к «Вестнику» и его призывам — «возвращаться на родину для творческой работы на благо народа» — осторожно. «Мы же отныне, — заканчивает редакция, — будем стараться просматривать «Вестник самообразования» одновременно с газетой «С Востока свет», то бишь с «Накануне», дабы мыть руки один раз после обеих». В этом отношении нюх Савинкова не ошибается, ибо «Вестник», помимо того, что практически лоялен к Советскому Правительству, некоторую связь с «Накануне» имеет».

Таким образом, на первых порах советские охранительные органы пытались даже заигрывать с «Umca-press», уловив некоторые сменовеховские тенденции в его деятельности — особенно в связи с применением им столь желанной новой орфографии и родством с последней их надеждой — газетой «Накануне». Действительно, некоторые основания для этого на первых порах были, в связи с тем, что «Вестник самообразования» редактировался проф. А. С. Ященко, сотрудничавшим в «Накануне» и выпускавшем интереснейший журнал «Новая русская книга» в Берлине. В первой половине 20-х годов он и в самом деле колебался относительно возвращения в Россию, и в его письмах, публицистике и редакторской деятельности следы этих колебаний обнаруживаются⁹. Впрочем, сменовеховские иллюзии как журнала, так и самого издательства были кратковременны, а кроме того явно преувеличены цензорами, которые клюнули на удочку злоязычной и отнюдь не всегда справедливой к русской эмиграции варшавской газеты Д. С. Мережковского «За свободу».

Об этом красноречиво говорит и резолюция Главлита, вынесенная в том же 1923 г., из которой видно, что он явно был «разочарован» в новом, внушавшем надежду, издательстве: «Книги издательства «Нтса» не пропускаются в силу того, что под маской аполитичности, культуррегерства и помощи наукам и сельскому хозяйству, — издательство скрывает Американский Христианский Союз Молодых Людей, широко ведущий религиозную пропаганду и питающий средствами Духовную Академию в Берлине, профессорские кафедры коей замещены реакционными учеными и литераторами, высланными в 1922 г. из РСФСР». Под властью этой резолюции издательство находилось в течение более €0 лет: книги его начали пропускаться в Россию только в конце 80-х годов.