Глава 28

Бун хотел верить, что Брат Бутч ошибается. Хотел думать, что он сильнее этого, что в первую очередь он – джентльмен, что у него достаточно самоконтроля и выдержки... что сможет помочь Элании, извивающейся от боли на полу ванной. Он хотел верить, что сможет противостоять ее жажде, накрыть ее легкой простыней и стоять рядом, обмахивая банным полотенцем, охлаждая ее тело.

Учитывая, как много Элания значила для него, Бун действительно хотел верить, что пока они дожидаются помощи, он сможет поставить ее интересы на первое место.

Но в итоге гормональные вспышки, что мучили ее тело, становились все интенсивнее, и ему ничего не оставалось, как последовать совету Брата. И стало настолько плохо, что он не просто заперся в спальне, но и подпер дверь кроватью для верности.

И это, по его мнению, крайне глупо. Если ему хватило сил передвинуть кровать к двери, хватит сил и отодвинуть ее с дороги.

Но это уже демагогия.

Свернувшись на полу спальни, он прижал колени к груди, обхватив их руками, все тело сотрясала дрожь, но не от холода, а от парализующей жажды секса... он зажмурился, молясь о том, чтобы в конечном итоге не оказаться рядом с Эланией.

Не потому, что боялся сделать ей ребенка.

А потому что хотел этого.

Сама мысль, что он может освободиться от наследия своего рода... и основать собственный, вместе с Эланией? О таком он не смел даже мечтать. И сейчас, когда появилась возможность?

Буквально в соседней комнате?

Перед глазами встала картинка счастливой семьи. Это все, чего он хотел. Единственное, что могло заполнить пустоту внутри него. Брак с Эланией, их ребенок... у него будет цель в жизни. Фундамент. Дом и семья, которую он создал по любви, а не потому, что ему посчастливилось в ней родиться.

Вот только... он не знал, чего хотела Элания. И не зная ее позицию, он не мог рисковать. Когда женщины проходят жаждущий период, это влияет на всех мужчин поблизости в той или иной степени... но если мужчину изначально связывали чувства с этой женщиной? Если он в прямом смысле связывался с ней? Буну было почти также плохо, как и ей...

Дзынь!, раздавшийся рядом, заставил его вскинуть голову и посмотреть на свой телефон.

Это была Джейн, писала ему о том, что стоит на входе в квартиру.

Бун со стоном поднялся и едва не кончил, когда член соприкоснулся сначала с его ногой, потом с полом.

Гребаный ад, он все еще голый. Включив свет усилием мысли, он определил местонахождение брюк и с горем пополам сумел затолкать в штанины свои дрожащие ноги. Рубашку просто натянул, не заправляя. Его руки слишком сильно тряслись.

Отодвинув кровать в сторону, Бун вывалился из спальни, нацелившись на дверь, за которой стояла Док Джейн. Он не запретил себе смотреть в сторону ванной. Не сделал ни одного вдоха через нос. Не разрешал своей жалкой заднице поворачиваться к ванной, идти туда, чтобы опуститься между ног своей женщины…

Он не подошел к входной двери, а скорее врезался в нее лбом, отсутствие контроля над ногами лишало его равновесия. Бун дернул ручку... раз... второй. Она не поддалась, и он рванул ее...

Закрыта. На замок.

Каким–то чудом он умудрился открыть его и...

– О, слава Богу, – выдохнул Бун, увидев в коридоре шеллан Ви.

Когда Док Джейн вошла и закрыла дверь за собой, Бун отступил назад... точнее запутался в ногах и плюхнулся на пятую точку. Он был в полном раздрае.

И судя по лицу доктора, она была с ним согласна.

– Выруби меня, – пробормотал он. – Сперва выруби меня, чтобы я не натворил дел, я могу быть опасным... я не могу... связно думать...

Губы Дока Джейн зашевелились, и Бун мгновенно вернулся к Церемонии проводов его отца в Забвение, когда кто–то стоял перед ним, в теории разговаривая с ним на английском языке, но он ничего не понимал.

Что он осознавал?

Что женщина Ви поставила свою волшебную сумку на пол.

Достала шприц и небольшой флакон с резиновой крышкой. И заправила шприц под завязку.

Спустившись перед ним на колени, она сказала:

– Закатаешь рукав для меня?

Закатать. Рукав.

Так, понял.

Бун оторвал его от плеча и отбросил куда–то. Протягиваю голую руку, он наблюдал, как Док Джейн протирает кожу чем–то спиртовым, а потом втыкает в него иглу.

Бун открыл рот, чтобы поблагодарить ее.

Но лекарство на самом деле действовало мгновенно.

Тело Элании словно стало веревкой, а гормоны – злыми руками, скручивающими ее... тянувшими ее... до тех пор, пока ткани, составляющие ее физическое тело, не порвутся. Упираясь лицом в плитку, она горела изнутри, ничто не облегчало ее агонию, нужду, неотступное бесполезное желание.

Она не знала, где был Бун. Но он оставил ее, как она и просила.

В настоящий момент она даже не знала, где находится.

Заставила себя открыть глаза, и все было смазанным, поэтому пришлось проморгаться, пока небольшая раковина не обрела частичные очертания. Ванная. Она была в ванной.

Перевернувшись на спину, она почувствовала на обнаженном животе сквозняк. Но плечи не нашли желанного холода. Внутренняя печка нагревала кафель под ней.

Облегчение, должно же быть хоть какое–то облегчение.

Снова перевернулась на живот. Потом на бок. Выпрямила ноги. Подняла ноги. Одну опустила, другую оставила поднятой. Расправила плечи, сгорбилась.

Ничто не помогало. Но такова природа жажды. Как она могла не заметить признаки? Беспокойство. Горячка. Бекон и шоколад в ресторане – в обычное время она равнодушна и к тому, и к другому.

Тот факт, что впервые в своей жизни она занималась сексом с мужчиной, которого почти не знала. Не характерная смелость в постели сейчас находила логическое объяснение. Это был предвестник скорой фертильности.

Когда в последний раз был ее жаждущий период? Она не помнила.

О, Боже, Бун. Она бы предупредила его, если бы могла ясно мыслить, если бы почувствовала первые признаки...

Холодный ветерок пришел из ниоткуда, словно кто–то открыл окно и впустил немного свежего воздуха. Но у нее не было окон…

Подняв голову, она не поняла, что видит. Казалось, это был ангел, окутавший ее белым облаком. Хотя... разве это не простыня?

– Привет, – сказал ангел. – Я Док Джейн. Я здесь, чтобы помочь тебе.

Элания моргнула пару раз, но образ не исчез. Нет. Все еще женщина с короткими светлыми волосами, темно–зелеными глазами и... в медицинской форме?

Бросая всякие попытки найти этому логичное объяснение, она откинула голову назад на плитку.

– Помоги... мне...

– Я проверю твои показатели, посмотрим, можно ли тебе ввести медикаменты, хорошо?

Медикаменты? Какой ангел станет говорить про медицинские показатели? К тому же, если она в Забвении, значит, она мертва, тогда о чем речь?

Когда очередная вспышка охватила ее тело, Элания застонала, ей стало плевать на этот план. Что угодно, она согласна на что угодно, чтобы избавиться от преследующей нужды.

– Да, прошу. Спасибо.

Она не знала, что говорит.

И в этот момент что–то произошло. Что–то надели на ее руку... потом сжали и отпустили. К груди приложили холодный диск. После чего раздалось пиканье возле ее уха... нет, в ее ухе.

– Элания? С твоего разрешения я сделаю тебе укол морфия? Он облегчает боль, тебе станет лучше. Хорошо?

Сейчас голос ангела прозвучал ближе, и Элания попыталась открыть глаза.

– Да. Что угодно...

Если придется лечь в ванну с сухим льдом, она согласна...

Очередная волна накрыла ее, и Элания вскрикнула, чувствуя, что гормональные всплески становятся все мощнее. Каким бы невозможным это ни казалось, она чувствовала усиление...

Облегчение накрыло ее с головой, усмиряя очаг возгорания. Но она не могла доверять этому, ожидала, когда страдания вернутся.

– Все хорошо, – сказала женщина. – Просто расслабься. Я останусь с тобой и послежу за твоим состоянием. Я не оставлю вас.

На глаза выступили слезы, Элания заплакала без разумных на то причин, от усталости.

– Мать природа порой очень жестока к женщинам, – сказал голос.

Вытерев глаза предплечьем, Элания повернулась. Когда черты таинственной женщины обрели ясность, она нахмурилась. Ни крыльев. Нимба тоже нет. Ничего сверхъестественного.

– Ты не ангел.

Женщина рассмеялась, ее темно зеленые глаза вспыхнули.

– О, поверь мне, далеко не ангел. Спроси моего хеллрена.

Элания посмотрела на себя. То, что она назвала облаком, на самом деле оказалось ее простыней. Она узнала выцветшие розовые и желтые цветы.

– Как ты сейчас себя чувствуешь? – спросила доктор.

– Где Бун?

– Вырубился на диване. Я тоже ввела ему дозу.

Элания закрыла глаза.

– Клянусь, я не знала, что он наступит. Жаждущий период.

Ее понимали вообще? Кажется, она говорила невнятно.

– Насколько мне известно, невозможно предугадать наступление фертильности, – сказала женщина. – И Бутч говорил, что ты подверглась сильному стрессу. Это так же могло оказать влияние.

– Ты не вампир?

– Нет.

Ну разумеется. Как вампирша смогла бы попасть сюда в дневное время. Секунду... сейчас же еще день?

Плевать. Это было неважно.

– Я должна была догадаться. – Элания закрыла глаза. – Я должна была...

– Давай переместим тебя в кровать? Пол холодный и должно быть очень жесткий.

Да? Благодаря морфию, плитка была мягче шелка. Но доктор протянула руку, и Элания помогла поднять себя на ноги.

Достигнув цели, доктор обхватила Эланию за талию и, поддерживая, помогла выйти в гостиную, край простыни тащился вслед за ними по полу.

Когда они завернули за угол, Элания наконец увидела Буна. Он лежал на полу перед диваном, ноги раскинуты в стороны, спина изогнулась, а лицо было направлено вниз. Его словно отправили в нокаут.

– Он в порядке, – сказала доктор. – Я дала ему легкую дозу, он заснул. И опережая твой вопрос: я проверила его показатели, он просто истощен.

– Вы уверены?

– Да. Он брал вену Избранной три дня назад.

Избранной, повторила Элания мысленно.

– Это было кормление по медицинским показаниям, – мягко сказала женщина. – Не беспокойся.