БЛОК СОБЫТИЙ № 1 (Богатыри)

Они остались втроём против шестнадцати.

…От Станислава Ладвина с его бластером не было никакого толку: покинутый всеми, он одиноко торчал возле тех самых акварельных мхов, где был оставлен без присмотра второй вездеход, и всё одно не решился бы стрелять по «технической мёртвой зоне», даже если бы видел, куда и в кого. Конечно, Эльза поступила по-свински, бросив сына начальника Станции буквально через «секундочку-минуточку» после категорического приказа не отходить ни на шаг, но… Едва широкая спина рыцаря скрылась за деревьями, как дочь Командора подверглась такому приступу тёмного страха, что и сама не заметила, как подтолкнула вороного к стремительному броску вперёд. Раз-два, раз-два — и вот она поравнялась с Инфантьевым, а ещё через миг отчаянно тянула Сержа за рубашку, одновременно жалуясь, оправдываясь и озираясь по сторонам. Тот очень терпеливо всё это перенёс и не стал делать замечаний, продолжая сосредоточенно вглядываться в ровные ряды аккуратных сосен, словно ожидая вот-вот обнаружить где-нибудь между ними исчезнувшую машину. Совпадение событий было слишком подозрительным и не сулило ничего хорошего, тем более, если учитывать катастрофическое состояние гравикатера № 1.

Как и предполагал рыцарь, водитель и стрелок отделались незначительными ушибами, которые Станислав успел кое-как обработать, а Кирилл вообще оставил без внимания. Однако гравитационный двигатель в полевых условиях не смог бы отремонтировать даже специалист-механик. Правда, Ладвин-младший с некоторым вызовом в голосе заявил, что будь у него нужные инструменты, он показал бы свои способности — ему тотчас в два голоса разъяснили полное сходство сослагательного наклонения и понятия «обычный трёп». Сказано это было в наклонении повелительном, после чего предложили не мешкать и заняться демонтажем компьютера и лучевого оружия. Стас покорно принялся за работу, мимоходом поблагодарив одного из критиков за его профессиональный, чисто военный подход к делу. Серж сначала удивлённо поднял бровь, а затем, осмотрев вездеход, понимающе улыбнулся: в течение всей погони Кирилл держал дверь кабины открытой, как это обычно делают десантники. В результате её не пришлось выламывать вручную после аварийного приземления и отключения всех систем.

Мисс фон Хётцен на вялую перебранку не обратила внимания: она вся горела от нетерпения отблагодарить «мальчиков» за решительную поддержу. Форма благодарности была примерно та же, что и для рыцаря. Смущённого Станислава с воодушевлением прижали к высокой, волнующейся груди и старательно помяли в объятиях, после чего Эльза повисла на шее у Инфантьева, поджав ноги. Её тайное, порочное желание всё-таки осуществилось. К удивлению, никаких протестов по этому поводу не последовало — напротив, чувственную разведчицу бережно поддержали за талию. Довольная Эльза осмелела и мягко поцеловала Кирилла в уголок губ, окончательно уверившись, что ребят оклеветали в её глазах самым бессовестным образом. Мысленно пообещав при случае поквитаться с Ольдой всерьёз, дочь Командора присовокупила к жарким объятиям и самые искренние слова признательности, на которые только способны женщины по отношению к мужчинам. Наверняка это улучшило бы их настроение, однако почти сразу же от Сержа последовал жёсткий упрек в ротозействе, адресованный, главным образом, сыну начальника Станции. Тот безропотно проглотил спорное обвинение, хотя мог бы и справедливо заметить, что в отличие от рыцаря не давал мисс фон Хётцен никаких обещаний, а в его услугах в качестве телохранителя никто не нуждался с самого начала.

Инфантьев не был настроен так благодушно — это было видно по тому, как споро и целеустремлённо он работал, разукомплектовывая и приводя в негодность те узлы гравикатера, которые не должны были попасть в чужие руки ни при каких обстоятельствах. Затем последовало столь же деловое знакомство с чёрным конём, закончившееся навьючиванием ему на спину оружия и ценного оборудования — второго седла вороной не имел. Вследствие этого пришлось втройне потрудиться чалому, легко перенесшему дополнительную нагрузку в виде Станислава и Эльзы, которая весь обратный переход провела, разумеется, между рук у Сержа.

Глубокая вмятина, оставленная на месте второго вездехода, никого особенно не удивила, словно все заранее ожидали чего-нибудь подобного. Под очень и очень разборчивые ругательства на трёх языках инициативу взял на себя неожиданно Кирилл. По его настойчивому требованию рыцарь ссадил своих пассажиров и предложил им как следует вооружиться, что и было исполнено, причём мисс фон Хётцен поспешно ухватила демонтированный армейский лучемёт. С этим отнюдь не ручным механизмом истребления она оказалась куда более уязвимой, так как теперь была лишена даже возможности царапаться и кусаться. Её же выдающие сенсорные способности при необходимости проявиться вряд ли могли — все силы уходили на то, чтобы не уронить выбранный способ защиты себе на ногу. Впрочем, перспективы Станислава выглядели не лучше, потому что топтание на месте по часовой стрелке в сочетании с неосторожной пальбой из бластера обещало успешно превратить в пепел и врагов, и друзей.

Пока шла вся эта бестолковщина, в которую свою лепту внёс и Серж, безуспешно пытавшийся уговорить багровеющую от натуги Эльзу расстаться с полутораметровой энергетической пушкой, выяснилось, что Инфантьев куда-то исчез. Его отсутствие длилось добрых двадцать-тридцать минут, и под конец мисс фон Хётцен всё-таки была вынуждена изменить позу и с тайным облегчением опереться на приклад — теперь она могла отражать нападение только с воздуха. Зато Ладвин-младший не прекратил своего глупого вращения на замедленной скорости и чуть было не жахнул очередью в Кирилла, который внезапно вынырнул из чащи, ведя под уздцы двух абсолютно одинаковых чёрных коней. «Вот так! — раздражённо бросил он Сержу. — Твой "Малыш" путешествовал "о-дву-конь", как здесь говорят»! — «И что?» — надменно прищурился тот. — «А просто интересно, куда он должен был похищенную госпожу Эльзу так скоро доставить! С его-то сверхсилой да ещё постоянно меняя лошадей…»

Услышав своё имя, молодая женщина встрепенулась и, бросив-таки предмет военного устрашения, подошла к Инфантьеву, вгляделась в его находку и призналась, что не может определить, какой из двух… Тут она запнулась, но так и не решилась упомянуть о похожем скакуне у Мстислава, посчитав первоначальное впечатление нервозным и ошибочным. К тому же рыцарь молчал, а уж он-то должен был отлично представлять полную экипировку своего старинного недруга и его выезды.

Серж и впрямь глядел каким-то заторможенным взглядом, словно боялся потревожить только что пришедшую в голову неясную мысль. Очевидно, ей так и не удалось оформиться в более-менее яркую картинку с пояснительной надписью, ибо тогда не стоило озабоченно спрашивать Инфантьева: «И что мы теперь будем делать?»

Кирилл вовсе не спешил сразу всё разъяснить, а обратился в свою очередь с вежливым вопросом к мисс фон Хётцен: умеет ли она ездить верхом? Получив торопливый, утвердительный ответ и терпеливо выслушав сбивчивый рассказ о гипнотической подготовке и занятиях спортом, он учтиво вручил Эльзе поводья одного из жеребцов, а сам привычным движением вскочил на второго, поравнялся с рыцарем и негромко произнёс несколько быстрых слов. Должно быть, они произвели сильное впечатление, так как Серж, слегка отстранившись, критически оценил Кирилла, который тем временем обвязал голову широкой чёрной лентой и явно был готов к решительным действиям.

— Стало быть, предлагаешь «сражаться до конца»… — задумчиво повторил рыцарь и положил себе на колени небольшой круглый щит из отполированного до блеска зеркального металла. — И до чьего именно конца? Нашего? Знаешь, как-то не очень хочется…

— В принципе, я унизился бы и до бегства — врассыпную, по-заячьи, как угодно — только мы и к этому не подготовлены, — Инфантьев говорил так, чтобы дочь Командора не могла услышать. — Нас непременно догонят.

— Попробуем занять круговую оборону, здесь, в нормальной зоне…

— Ночью перебьют по одному — дротиками или из луков. Силовой защиты ведь больше нет!

— Тогда можно… можно выдать им мисс фон Хётцен — они как раз этого и добиваются. На определенных условиях, конечно…

— …и под гарантию такого весомого поручительства, как честное слово? — с издёвкой закончил Кирилл и глянул на Сержа с откровенным презрением. — Какой же ты всё-таки негодяй!

— Да-да, существует обо мне подобное мнение, — невозмутимо согласился рыцарь, — просто удивительно, как оно ещё не напечатано аршинными буквами и не развешано в особо людных местах… Однако это почти единственный шанс спасти жизнь доверившегося нам человека!

— Ну так пойди и обрадуй его близким спасением «по-рыцарски»! Хорошая пощёчина тебе не помешает.

Серж снова как бы по частям осмотрел Инфантьева, затем незлобиво усмехнулся и со вздохом произнёс:

— Увы, ты прав, на иной ответ здесь рассчитывать не приходится! Женская логика сработает на славу, прореагировав лишь на парадоксальное предложение, а не на конечный результат. Вот если бы наши недруги претендовали, скажем, на Станислава, то общий язык нашёлся бы легко. К сожалению, Стас никому не нужен…

— Он до зарезу нужен самому себе, — безжалостно подчеркнул Инфантьев. — Так увлёкся расчётами наилучших вариантов карьеры, что потерял чувство реальности. Но с ним я поговорю после, а сейчас изволь сообщить: ты ещё способен шевелить руками-ногами или после первой же драки полностью выдохся?

— О, мон ами, о мой друг! — снова снисходительно рассмеялся Серж. — Неужели ты так и не усвоил, что подначивать меня — безнадёжное дело? Можно оскорбить, но только равному, а таких здесь — раз-два и обчёлся!