— У меня такое впечатление, что мы с Вами раньше виделись… Кем Вы приходитесь моему дворецкому?

— Никем, — смутившись, произнесла Нора. — Точнее мы с ним просто друзья.

— Что Вас так потрясло, повергнув в обморок?

— Я устала, уже поздно. Давайте перенесём все разговоры на завтра? Позвольте мне уйти.

— Нет. Вы останетесь.

— Почему?

— Потому что я этого хочу.

— Вы жестоки.

— Не всегда.

Риккардо продолжал склоняться. И цель у него была одна — завладеть женскими губами. Он уже почувствовал дыхание Норы, пронизанное терпким ароматом виски, когда в коридоре послышались чьи-то шаги. Нора резко оттолкнула Риккардо от себя и выскользнула из-под него. Через секунду в кабинет вошел Линдсей. Его взору предстала странная картина. На диване восседал герцог, а некогда бездыханная Нора с испуганным взглядом стояла возле стола.

— Как Вы себя чувствуете? — растерянно спросил Линдсей, пристально смотря на Нору.

— Все хорошо. Не стоит беспокоиться о моём состоянии. Мне доктор не нужен.

В кабинете повисла тишина. Нора смотрела на Линдсея, Линдсей теперь смотрел на герцога. Герцог на Нору.

Он, пристально глядя ей в глаза, поднялся с дивана, подошел к камину и произнёс:

— Мистер Линдсей, представьте же мне свою гостью!

— Ваша светлость, — смущённо начал Линдсей, — перед Вами герцогиня Редклифф. Элеонора.

Казалось, в голове Риккардо прогремел раскатистый гром. Эхом повторяя: «Нора… Элеонора».

Риккардо знал о ней многое и ничего одновременно. Нора была знакомая незнакомка. Он и не надеялся, что в его жизни появится желанная женщина, и тем более был потрясён, что ею будет она!

— Я не ожидал… Вашего приезда, — с трудом вымолвил он.

— Видимо, письмо о моём возвращении затерялось в пути.

С трудом Риккардо перевёл взгляд на Линдсея:

— Распорядитесь, чтобы приготовили покои для герцогини, и перенесите в них её вещи. Как понимаю, сейчас они находятся в карете, которая стоит около дома?

— Там в карете моя служанка спит. Передайте ей, чтобы не разбирала сегодня мои вещи, а шла сразу отдыхать. Надеюсь, для неё найдётся хорошее место? — беспокоилась Нора.

— Конечно. У нас прислуга живет в достойных условиях. И Ваша служанка не будет ни в чём нуждаться. Мистер Линдсей, позаботится о ней. И подготовит для Вас те комнаты, которые занимали Вы раньше.

— Нет! Там я не хочу жить! Лучше голубую спальню западного крыла. Если она свободна.

— Она свободна. Всё будет готово через полчаса, — Линдсей учтиво кивнул и вышел из кабинета.

Риккардо подошел ближе к Норе. Его неудержимо тянуло к ней. Он никак не мог совладать с собой. Понимал, что ведёт себя недопустимо, но устоять не мог. Такое было с ним только однажды и теперь повторялось.

— Вы голодны? — тихо спросил он.

— Нет, не голодна.

— Позвольте предложить вино, виски?

— На сегодня мне достаточно крепких напитков. Благодарю, — Нора намеревалась покинуть общество герцога. — Ваша светлость, Вы не обязаны меня развлекать. Я, пожалуй, пойду.

Но Риккардо не дал ей сделать больше одного шага в сторону двери, и перегородил дорогу, встав напротив неё.

— Моё имя Ричард Джордан. В Италии меня звали Риккардо.

— Я это учту.

Не осознавая, герцог подошел вплотную к Норе, положил свои руки ей на талию и притянул к себе. Неожиданно Нора услышала итальянскую речь из уст герцога.

— Я Вас узнал. Тогда в Венеции, это были Вы. Ваш подарок я не снимаю с того самого дня. Кольцо и сейчас при мне, — Риккардо продемонстрировал кольцо на безымянном пальце левой руки. — Вы ведь тоже меня узнали?

Нора взглянула на кольцо с рубином, и нерешительно посмотрела в глаза герцогу.

— Да, я узнала Вас, — тихо произнесла она. — Ещё в холле, когда Вы открыли дверь. Я сразу заметила кольцо у Вас на руке и узнала его. А потом, когда рассмотрела Ваше лицо, поняла, ошибки быть не может.

— Мне показалось, Вы расстроились, узнав, что я герцог. Почему?

— Вы действительно сейчас хотите об этом узнать?

— У меня такое предчувствие, что потом Вы мне правду не скажете.

— Я и сейчас её не хочу говорить, — она пыталась освободиться от крепкого мужского захвата. — Послушайте, то, что Вы меня тогда поцеловали, не даёт Вам сейчас на меня никаких прав. Давайте просто забудем тот случай?

— Я не могу забыть.

В ту же секунду губы его коснулись её губ. Мягкость их пленяла, и Риккардо натиском продолжил свой поцелуй.

Проникая. Изучая. Наслаждаясь.

В мгновение секунды блаженства разлились в бесконечность.

Он и не собирался выпускать из своих рук ту единственную, которую возжелал из всех возможных и невозможных. Но внезапно острая холодная сталь коснулась чуть ниже его правого уха. Открыв глаза и взглянув на Нору, Риккардо увидел, что в её левой руке зажат стилет.

За годы службы он хорошо узнал, какой сокрушительной силой обладало это колющее холодное оружие. Стилет нашёл особую популярность у наёмных убийц, заговорщиков и у представительниц слабого пола. Небольшой размер итальянского кинжала позволял скрыто носить его под одеждой или маскировать в различных предметах.

Остриё клинка, кинжала с прямой крестовиной и узким, не имеющим режущей кромки лезвием, всё еще упиралось в мужскую шею.

Возбуждённое мужское тело замерло.

— В прошлый раз, — холодно заговорила Нора, — Вы были благоразумнее и остановились до того, как я была бы вынуждена проткнуть Вам шею. По неведенью я могла лишить мир приемника династии, к которой принадлежу сама. Давайте не будем меня вынуждать совершать этот грех теперь, когда я знаю, что Вы — герцог Редклифф.

Пораженный произошедшим, Риккардо убрал свои руки с бёдер Норы и сделал шаг назад. При других обстоятельствах он одним ударом выбил бы холодное оружие из рук нападавшего и перевёл бой из оборонительного в наступательный. Но в данном случае напротив него стояла женщина. Она не нападала, она защищалась. Более того, Риккардо понимал, что при желании действительно устранить противника, она бы поступила иначе. Ведь вся сокрушительная сила стилета передавалась через мощный удар. Смертельно проткнуть шею, уже уперев стилет в мужское тело, было маловероятным исходом поединка. Таким образом, поведение Норы Риккардо расценил, как акт предупреждения и демонстрации своего протеста на насилие над ней, чем нежели желание причинить ему боль.

Убедившись, что герцог стоит на безопасном расстоянии, Нора завела руку, в которой был зажат стилет, себе за спину. Через мгновение её рука опустилась вдоль тела.

Кинжала в ней уже не было.

«Забавно, — подумал Риккардо — В тот вечер в Венеции, когда я её поцеловал она, прежде чем мне подарить кольцо, точно также держала руку за спиной…

Боже мой, чего же я избежал!?»

— Нора, неужели тогда в Венеции Вы бы прикончили меня своим кинжалом?

— Я была к этому очень близка. Очень. День для меня выдался непростой. Тут ещё столкновение с Вами. Обеспокоенная за свою безопасность, я могла совершить многое. А кольцо подарила в знак благодарности за то, что не довели меня до греха.

— Значит, Вы мне подарили не только кольцо, но и жизнь?

— Жаль, что правда открылась. Я предпочла бы её сохранить в тайне.

— Разумеется. Это будет наш секрет.

— Мне хотелось, чтобы нас ничего не связывало. Даже секрет.

— Это уже невозможно. К тому же, нас связывают Ваши сёстры, ведь теперь я их опекун.

— Да, опекун. И как мне недавно стало известно, Вы намерены жениться на одной из них. Только не выбрали на ком.

— Я действительно сделал предложение любой из дочек Фрэнсиса Редклиффа. Кстати! — внезапно осенило Риккардо. — Предложение распространяется также и на Вас. Вы же тоже дочка Френсиса Редклифф.

— Ну, уж нет! Как-нибудь без меня. Вам будет достаточно и двух невест! — возмущённо ответила Нора.

— А откуда у Вас такая негативная осведомленность о моих взаимоотношениях с Вашими сестрами?

— Мне писали.

— Кто?

— Не имеет значения.

— Странно… Сестёр Ваших я не обижал. Жаловаться на меня они бы не стали. С графиней Олкен мы тоже нашли понимание. Значит, это не она. Тогда кто? А впрочем, я догадался! Это наш дорогой дворецкий Эдмунд Линдсей Вам писал? Что-то он много обязанностей на себя берёт. Может, мне пора избавится от него?

— Это при Вас он стал дворецким. А на моей памяти он всегда был правой рукой герцога Редклифф.

— Позволь полюбопытствовать, — раздражённо начал Риккардо, — какого именно герцога Вы имеете в виду? Отца или мужа? Ведь Вы были не только дочкой, но и женой герцога Редклифф и почти всю свою жизнь прожили в этом доме. И как бы я не хотел создавать Вам неудобства, но этот дом принадлежит майорату и хозяином в нём будет только герцог Редклифф.

— Ваш сарказм меня мало тронул. Однако хочу заметить, моей личной заслуги нет в том, что я была дочкой герцога Редклифф, а потом женой другого герцога Редклифф… А то, что мистер Линдсей, по моей просьбе, держал меня в курсе событий жизни моих сестёр, как мне кажется, оправдывает его поведение. Впрочем, если Вы его прогоните, я с удовольствием возьму его к себе. И поскольку у меня нет желания причинять неудобства своим присутствием, ни Вам, ни будущей Вашей супруге, в ближайшие дни я уеду.

Последние слова Норы Риккардо совсем не понравились:

— Куда это Вы намерены отправиться?

— Пока не знаю. Супруг не побеспокоился, как я буду жить без его покровительства. В результате, я — бедная вдова. Но моих сбережений хватит на содержание слуг и покупку недорогого домика где-нибудь в графстве Суссекс. Мне климат там нравится.

— Постойте, так нельзя! Вы не можешь всёх бросить и укрыться в деревенской глуши. Вы нужны своей семье. Вы не можешь покинуть Лондон. Только не сейчас. Здесь Ваша жизнь.

— Что Вы знаете о моей жизни!? — ещё сильнее рассердилась Нора, — И откуда знать Вам, что нужно мне? Я устала подчиняться! За меня всю жизнь решали, как мне должно поступать! Не успела переступить порог этого дома, как теперь Вы пытаетесь подчинить своей воле. Я опасалась, что возвращение в Лондон — это возвращение в прошлую покорно-подчиненную жизнь, поэтому намеренно не возвращалась раньше. И несмотря на то, что теперь в моей жизни нет ни отца, ни мужа, я всё ещё не чувствую себя независимой.