Вытащив нож из рук Седого, я медленно поднялась и направилась к нему. Он же был первым.

— Трой ранен. Помоги ему, — услышала я собственный глухой голос, — уведи его отсюда. Я здесь еще не закончила…

Подчинившись моей просьбе, Седой направился к Трою. Когда на поляне осталась только я и мои насильники, не смогла сдержать нервный смешок:

— Повеселимся, мальчики?

Спустя долгий час я покинула поляну. Меня встретил Седой. Он же проводил к остальным беглецам. Лагерь был разбит неподалеку. Возможно, закричи я, помощь пришла бы быстро. Но откуда я могла знать.

Трой спал. Его рана на груди обработана. Благодаря церну, у него была возможность выкарабкаться. Седой устроил меня неподалеку от тлеющего костра, а сам о чем-то переговаривался с двумя незнакомцами. Чуть позже вернулись из караула еще трое. Одного из них видела в лагере. Мужчины поздоровались и сели напротив. Во взглядах некоторых из них читалось уважение.

Еще бы! Крики Макса и Шрама были слышны на всю округу. Жаль, Череп умер быстрее, чем я смогла заставить его страдать.

Седой подбросил пару поленьев в костер. На перекладину, перекинутую через поставленные крест-накрест палки, подвесил походный котелок. Подождал, пока закипит вода, и кинул в нее какой-то спрессованный брикет. Воздух наполнился волнующим ароматом, на который мой желудок отреагировал довольно бурно. Но сначала дело.

Неприятно было забирать что-то у жертв. Однако живым нужно больше. Шмотки, снятые с насильников, кинула Седому.

— Посмотри. Может, что-то пригодится.

Мужчина покачал головой, но тем не менее, поднял тряпки, завязанные в рубашку Черепа. Внимательно рассмотрев обновки, раздал их тем, кому они были нужны.

— И еще, — я снова кинула Седому мешочек. На этот раз размером с ладонь, — здесь церн. Думаю, справедливо будет разделить на всех.

И вновь молчаливое одобрение в глазах окружающих. При мне разговор у мужчин не клеился.

Странно. Это я должна чувствовать себя не в своей тарелке, а не они. Впрочем, изрядная доля церна притупила не только боль, но и чувства.

Я старалась не думать о том, что случилось. Или о том, что сделала с ублюдками. Возможно, позже придет осознание вины или раскаяние. Но не сейчас. В данный момент я лишь сожалела о том, что твари продержались так мало. Их веселье длилось гораздо дольше.

Поужинав, мы стали собираться в путь. Оставаться было опасно. Для Троя соорудили носилки из веток. Выдвинулись из лагеря, как только сгустились сумерки. Насколько я поняла, нам нужно было миновать лес, затем обогнуть бараки крокенов и выйти к озеру. Следующий день предстояло отлежаться в каком-нибудь укромном месте. И, по возможности, тихо. Неподалеку от озера располагалось поместье демона, охраняемое дхаргами.

Первая часть пути прошла практически без приключений. Если не брать в расчет пару куургов, решивших поживиться доступным мясом. Но Седой с парнями живо утихомирили зверушек. Вдобавок, мясо самих куургов, напоминающих дикую смесь земного волка с насекомым, вполне годилось в пищу. Наспех разделав туши, мы прихватили с собой лишь наиболее аппетитные части.

Лагерь крокенов также миновали спокойно. Гоблины были глуховаты и ночью в лес не совались. А цедарки (обезьяноподобные собаки), не удалялись от построек, повинуясь приказам хозяев.

Погони за нами не было. Шансы выжить за пределами шахты или лагеря ничтожно малы. Нас уже, наверняка, списали, посчитав погибшими.

Солнце только окрасило края деревьев красноватым цветом, когда мы вышли к озеру. Седой с двумя помощниками стал обустраивать место нашей дневной лежки. В густой поросли молоденьких деревьев они прорубили узкий проход. В центре пролеска расчистили поляну, достаточную, чтобы поместились восемь человек. Срезанные деревца использовали как настил. Что осталось, пошло на маскировку прохода и тех мест в поросли, через которые нас можно было обнаружить. Трех человек послали осмотреться. Еще одному досталась готовка. Мне, как ни странно, работы не поручили.

Что же, Седому, временно взявшему на себя роль старшего, виднее.

Решив использовать оставшееся до рассвета время, направилась к озеру. Я чувствовала себя жутко грязной. И не потому, что не мылась три дня. Засохшие на теле кровь и сперма постоянно напоминали о недавних событиях.

Предупредив Седого, я пробралась к воде. Место, которое выбрала для купания, казалось идеальным: пологий спуск, камыши, закрывающие от случайных взглядов, песок. Первым делом прополоскала одежду. В ледяной воде стыли пальцы. Но выбирать не приходилось. За то время, пока сама буду мыться, она хоть немного обсохнет. Затем настал мой черед. Я едва сдержала крик, с разбегу окунувшись в озеро. Немного согрелась лишь когда стала тереть кожу песком.

Саднили раны. Вскрывались едва затянувшиеся порезы, окрашивая воду красным. Но я не обращала внимания. Церн, который принимала сразу, как начинала возвращаться чувствительность, делал свое дело.

Банные процедуры внесли капельку удовольствия в мое существование. Я позволила себе понежиться в лучах восходящего солнца, пока обсыхала на берегу. Возвращаться не хотелось. Здесь не чувствовалась опасность, хотя я и догадывалась, что за мной следят.

Скорее всего, кто-нибудь из тех, кого Седой отправил в дозор. Плевать. Пусть смотрят. Лишь бы не трогали.

— Эй, — раздалось из кустов, — пора возвращаться.

Точно. Я оказалась права. Это Левый, один из трех дозорных.

— Передай Седому, скоро буду, — отозвалась я.

— Он меня за тобой послал. Я тут подожду. Ну, пока оденешься.

— Можешь не прятаться, — фыркнула в ответ, — все равно знаю, что подглядываешь. Только предупреждаю сразу: сунешься — яйца отрежу!

— Да я… Это… В общем…

— Проехали. Я сейчас. Жди.

Едва успела натянуть влажные брюки, как странные звуки справа от нас заставили схватить в охапку вещи и броситься в заросли камыша. Надежно укрытая зеленой порослью, я видела все озеро как на ладони. С той стороны был очень удобный спуск к воде. Песочек. Но место слишком открытое. Реши я искупаться именно там, не успела бы прятаться.

На берегу появились пять существ. Весьма мерзких на вид. Короткие туловища и ноги с вывернутыми как у кузнечиков суставами. Длинные четырехпалые лапы с уродливыми когтями. Непомерно большие головы с широкими челюстями и набором острых коричневых клыков. Вместо носов отверстия над свисающей подобно гусарским усам верхней губой. Четыре глаза. Короткая свалявшаяся комками коричневая шерсть.

Дхарги, — догадалась я. Именно о них рассказывал Седой, — в живую они еще противнее, чем можно представить.

Существа принюхивались, ловя воздух своими колыхающимися губами. Они рыскали по берегу, будто искали кого-то.

А если они меня почуют?

Я даже дышала через раз, опасаясь, что делаю это слишком громко. Стук собственного сердца казался оглушительным. Вся природа вокруг будто замерла, пасуя перед хищными тварями.

Говорят, они легко разрывают жертву в клочья, используя когти и зубы. А главное лакомство — сердце и печень, поедают еще у живого противника. Липкий пот струйками катился по обнаженной спине. Как же я жалела, что не прислушалась к совету и не убралась отсюда до рассвета.

Дхарги разбрелись вдоль берега. Они методично прочесывали местность. Один прошел всего в паре метров от меня. Не думала, что могу еще чего-то бояться. Я ведь столько раз смотрела в лицо смерти. Но сейчас первобытный ужас не дал сделать ни единого вздоха, пока тварь не ушла.

Еще какое-то время я сидела в камышах. Вера в то, что опасность миновала, укоренялась во мне постепенно. А может, я просто отходила от шока.

Седой говорил, что при встрече с дхаргом, есть два варианта развития событий: пустить пулю в лоб сразу или попытаться убежать, а потом все равно пустить пулю. Дхарги, вышедшие на охоту и почуявшие дичь, не прекращают погоню, пока не поймают жертву. Единожды взяв след, будут гнать несчастного, пока тот вконец не обессилит. А итог один — жуткая гибель в когтях монстров. Они предпочитают жрать добычу, пока та еще жива, упиваясь стонами и предсмертными криками.

Убедившись, что ни одного дхарга нет поблизости, я накинула куртку. После чего осторожно выбралась из зарослей, собираясь надеть сапоги. Очень удобные, кстати. Их я позаимствовала у Макса. Размерчик пришелся впору.

Детский смех заставил меня остолбенеть. На берегу озера, где недавно рыскали дхарги, находился ребенок. Девочка лет десяти. Она беззаботно носилась по песку, играя с маленьким зверьком. У животного были длинные ушки, зеленая шерсть и умилительно-смешная мордочка.

Девчушка заливисто смеялась, гоняя животинку по берегу.

Откуда она здесь? Почему одна? Ей же грозит опасность! — осознала я, — дхарги совсем рядом. Неужели ее родители так беспечны?

Тем временем, девочка скинула платье и с разбегу бултыхнулась в воду. Зверек последовал за хозяйкой. Эти двое барахтались у берега, поднимая кучу брызг.

Я с ужасом смотрела по сторонам, ожидая, что вот-вот выскочат дхарги. Но ничего не происходило. Видимо, монстры ушли достаточно далеко. Я могла выдохнуть с облегчением.

Как в этом мире мог выжить ребенок я понимала с трудом. Глядя на играющую девочку, вспомнила и о своем сыне.

Где он сейчас? Вспоминает ли обо мне? Интересно, там, на земле, я умерла? Или считаюсь пропавшей без вести? Хотя нет. Скорее сбежавшей сумасшедшей.

Я ведь не могу находиться одновременно в двух местах. А последнее, что обо мне могло быть известно, что я сбежала из психиатрической клиники.

— Пойдем.

Тяжелая мужская рука легла на плечо.

— Нам повезло, что дхарги нас не учуяли. Второго шанса может не быть.

— Ты прав, — я кивнула Левому, — как думаешь, откуда она здесь? — указала на девочку.