Но не рассматривать же его полчаса.

Я как раз изучала замысловатый узор ковра, когда уловила едва заметное движение. Подняв глаза, столкнулась с внимательно изучающим меня взглядом.

Не сказать, что сильно удивлена. Предполагала. Но совершенно растерялась, оказавшись лицом к лицу с тем самым умопомрачительным красавчиком, которого видела в свой первый день в аду.

Прожигающие насквозь глаза буравили, будто пытаясь влезть в голову. Я неловко переминалась с ноги на ногу, совершенно не представляя, как себя вести или что делать.

Молчаливая пауза затянулась. Поскольку меня весьма придирчиво и бесцеремонно разглядывали, я посчитала уместным сделать то же самое.

У-у-у, нельзя быть на свете красивым таким.

Овальное лицо с чуть заостренным подбородком, высокие скулы. Густые брови вразлет. Прямой нос с широкими крыльями. Четко очерченный рот. Нижняя губа чуть полнее верхней, а еще миленькая такая черточка, разделяющая ее пополам. Густые, слегка вьющиеся волосы, зачесаны назад и свободно ниспадают на белоснежный ворот рубашки. Под тканью прорисовываются рельефные мышцы грудной клетки. Широкие плечи. Ухоженные руки с длинными изящными пальцами. На правой — перстень с черным камнем. Левое запястье украшает витиеватая татуировка-браслет.

Мужчина сказал несколько слов. От звука низкого с хрипотцой голоса по телу пошли мурашки.

Ничего себе! А я уж думала на мужчин смотреть не смогу. Хотя те твари красавчику в подметки не годятся. На земле такого мужчину боготворили бы. Впрочем, ни там, ни здесь, мне точно ничего не светит.

Во взгляде незнакомца было любопытство, превосходство, пренебрежение, но никак не интерес, как к женщине. Так смотрят на источник неприятностей. Или на зверька, который случайно попал в поле зрения.

Видимо, я должна быть счастлива, что божество снизошло до разговора со мной. Хотя какой разговор? Я же ничего не понимаю.

Странно, я почувствовала раздражение. Откуда?

Красавчик, тем временем, поднялся. Подошел к стене. Я так и не поняла, каким образом он это провернул, но стена разъехалась, открывая подобие шкафа. Мужчина достал что-то, махнул рукой, и стенка стала на место.

Мне бы удивиться. Такой фокус я только в фантастических фильмах видела. Но все мое внимание сосредоточилось на мускулистых бедрах и упругой заднице, обтянутых черной тканью. Перехватив мой взгляд, мужчина хмыкнул. А я мгновенно залилась краской.

Забудь, Диана, — одернула себя, — ты всего лишь мясо. Корм для одангов. Ничтожный винтик в громадном механизме по добыче кристаллов. А этот красавец… живет, как принц, строя свой бизнес на крови.

Очередную реплику хозяина я пропустила, слишком занятая самобичеванием. Когда красавчик тронул меня за плечо, я вздрогнула. Мне протягивали кулон. Белый с синими прожилками камешек, оправленный в серебро.

Что это? С чего бы мне делать подарки?

Я отодвинула кулон, покачав головой. Мужчина решительно пододвинул подарок ко мне.

— Нет!

Я отвернулась.

Что за подачки?

С тяжким вздохом красавчик снова встал из-за стола, подошел ко мне. Надел кулон на шею. Мужчина даже не прикоснулся, а у меня все внутри полыхнуло огнем.

— Это для того, чтобы понимать язык, — пояснил он.

Я с удивлением уставилась на мужчину. Ведь разобрала каждое слово.

Неужели, это кулон? Так он дал его для того, чтобы мы могли разговаривать? Вот я дура! Возомнила!

— Спасибо, — пролепетала в ответ, пряча виноватые глаза.

Мужчина снисходительно кивнул. Вернувшись на свое место, он строго посмотрел на меня, обдумывая что-то.

— Что ты делала у озера?

Я замерла на секунду, затем опустилась в кресло. От сурового тона подкосились ноги.

— Купалась.

Вздернутая бровь, полыхнувший огнем взгляд. Казалось бы, мелочь. А я оцепенела.

— Я… мы… действительно пришли на озеро, чтобы искупаться.

— Сколько человек с тобой было?

— Сначала десять. Потом семеро осталось. Теперь шесть, наверное, — я не смогла соврать. Да и интуиция вопила, что необходимо говорить правду. Беглецы вряд ли его интересовали. Тут что-то другое.

— Так это вы устроили побег с кратара?

— Откуда?

— С рудника.

— Д-да, наверное. Я не помню, как все произошло. Потеряла сознание. Оданг цапнул за ногу, — почему-то пояснила я. Хотя вряд ли кого-то интересовали такие подробности.

— То, что ты выжила после… кхм, атаки одангов. И раненая продержалась полдня в кратаре, делает тебе честь. Однако… я хочу знать, кого ты убила?

— Что? — просипела я. Голос почему-то пропал.

Как? Откуда он узнал? Ведь не может знать. Это невозможно.

— Я никого не убивала.

— Не нужно мне врать, — осадил мужчина, — ты здесь. В Даархе. Значит, в своем мире ты кого-то убила.

Ах, вот он, о чем!

— Да, в своем мире я была осуждена за убийство отца. Меня признали невменяемой и упекли в специальную лечебницу.

Я не узнавала свой голос. Сейчас он был чужим. Глухим. Воспоминания придавили своим грузом.

— Почему ты убила?

— Какая разница?

— Отвечай! Я должен знать, с кем имею дело.

— По версии следствия, я, избалованная девчонка, узнав, что отец собирается обзавестись молоденькой женой, всадила ему нож в сердце. Убила из-за денег, наследства, которого папа меня якобы лишил. Меня нашли у не успевшего остыть тела с орудием убийства в руках.

— Я не интересовался, как это произошло. Я спросил, почему!

— На самом деле, я не убивала. Меня подставили.

— Кто?

Я пожала плечами. Все указывало на меня. Если уж мне не поверили близкие люди, что говорить о красавчике.

— Тебя действительно лишили наследства?

— Папа, — я на секунду запнулась, пытаясь сдержать всхлип, — он хотел вывести свою компанию из холдинга. Но это бы только укрепило наши позиции на фоне кризиса. У меня были инвесторы, готовые поддержать «Дианею». Через год-два мы бы вышли на прежние показатели. А потом планировали расширение. Так что деньги последнее, что могло стать мотивом.

— Если все так, как ты говоришь, почему тебя осудили?

— Не всех устраивало такое положение вещей. После ареста всплыли подложные документы. Якобы черная бухгалтерия. В общем, «Дианею» выставили чуть ли не банкротом. Все так грамотно спланировано. Если бы я не сидела под арестом, смогла бы доказать. Если бы не была раздавлена горем. Если… Слишком много если. Одно знаю точно, меня подставили.

— Кто?

— Муж. Я поняла это слишком поздно. Ему всегда от меня нужны были лишь деньги. А я… ничего не замечала. Любовь ослепляет.

По моей щеке скатилась слеза.

— Если бы можно было все вернуть, я бы отдала ему все. Лишь бы папа жил, — во мне вновь проснулась злость. Даже дыхание перехватило. — Вам достаточно? Что еще хотите знать? Убивала ли я? Да! Но это произошло здесь. Я убила трех человек. И наслаждалась тем, как они подыхали. После того, что они со мной сделали, мне ничуть не жаль. И я сделала бы это снова. Можете судить, убить или что там полагается за убийство. Мне все равно.

— Почему ты помогла Лангелии?

— Та девочка? — уточнила я, — она же просто ребенок. Невинное существо. Жизнь убийцы за чистую душу. Разве не достойный обмен?

— У тебя есть дети?

Я кивнула.

— Сын.

Опустив глаза, я до крови прикусила нижнюю губу. Стиснула кулаки. Последний взгляд Игорька на мать убийцу. Такое не забывается. Не прощается.

Мужчина нажал какую-то кнопку на стене. Через минуту в дверь постучали. Получив разрешение, вошла женщина, что привела меня сюда.

— Поселить в крыле для прислуги. Разъяснить обязанности и правила. Сегодня пусть отдыхает, а завтра работать.

Отдав приказ, красавчик отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

— Пойдем, — женщина потянула меня к выходу. Я последовала за ней. — Как тебя звать?

— Ди.

— Ди, и все? Впрочем, без разницы. Я — крела Мати. Все, кто здесь работает, выполняют мои указания. После вейра Дайрона, я главная.

— Крела Мати? Вейр Дайрон — это хозяин? Что значит, крела, вейр?

— Приставка вейр используется при обращении к любому аристократу. Мы слуги, из простых. Поэтому крел или крела, — пояснила Мати, — не удивляйся, если к тебе так обратятся. Все поняла?

— Да.

— Да, крела Мати, — поправили меня, — ты обязана обращаться именно так.

— Да, крела Мати.

— Отлично. Вот твоя комната, — Мати привела меня к новому жилищу.

Крыло для прислуги занимало два этажа. На первом этаже мужчины, на втором — женщины. Моя комната оказалась в самом дальнем углу. Крошечное помещение, в котором едва разместилась односпальная кровать и стул. На стене несколько крючков для одежды. Под кроватью — сундук. Узенькое окошко прикрыто выцветшей шторкой. Маленький половичок у кровати. Все.

— Держи ключ, — Мати вручила мне кусочек металла на шнурке, — воровать здесь нечего. Да никто и не посмеет. А вот запереться от незваных гостей вполне.

— Каких гостей?

— Дорогуша. Здесь женщин мало. А вейр Дайрон хоть и запрещает нас трогать, но разве уследишь за всеми похотливыми кобелями? На будущее, крела Ди: я бы не советовала крутить здесь хвостом.

— Почему? — поинтересовалась я. Ну, не то, чтобы собиралась это делать. Из любопытства.

— Потом сама поймешь, — хмыкнула Мати.

Душевая и туалет оказались рядом с моей комнаткой. С одной стороны, удобно, а с другой — кто-то постоянно ходит, гремит, льет воду.

Второй комплект одежды и белья на смену, а также постель и банные принадлежности выдала мне крела Лестир. Сухонькая женщина лет пятидесяти была здесь кем-то вроде кладовщицы. Она же отвела меня на кухню, где мне выдали полную тарелку каши, кусок хлеба и чай.

По правилам, все слуги ели в столовой. Посменно. Но, поскольку, я новенькая, то приобщаться к коллективу мне предстояло завтра.

— Подъем в шесть, — предупредила крела Мати, заглянувшая на кухню, — я зайду в полседьмого. Введу в курс обязанностей. Будь готова.

Вопрос о том, как я узнаю время, пришел слишком поздно. Мати уже ушла. Лестир тоже убежала по своим делам. А повариха зыркала так, что захотелось поскорее убраться. Вернулась в комнату. Но сидеть в четырех стенах очень быстро надоело. Решила прогуляться и разведать обстановку.