Он заметил Хоуп почти сразу и тут же тепло улыбнулся.

- К отцу идешь? - сразу догадался священник.

- Да, надо посоветоваться, - Хоуп кивнула, а ее голос прозвучал ломко и вымученно.

- Я слышал завтра у Сэма операция.

- Да, это так.

Повисла знакомая паузы, обычно, после которой отец Луис делает осторожную попытку исполнить свой священный долг. Исключений не было.

- Не хочешь зайти? - он махнул рукой в сторону часовни, немного наивно поглядывая на Хоуп.

- Зачем? - самый доброжелательный тон не мог смягчить ее раздражение, но отец Луис не сдавался и будто не замечал ехидства, которое всегда его сильно расстраивало.

- Поблагодарить, - мягко пояснил он.

Хоуп нервно хмыкнула и поспешно отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. В мыслях молниеносно возникла до жути детальная картина, где Луиза лежала с закрытыми глазами, а из детского измученного тела со всех сторон отходили трубки: капельницы, дренаж, искусственной вентиляции легких, электроды.

- За что? Луизу уже дважды с того света возвращали.

Отец Луис дернулся, как от пощечины и лицо мужчины исказилось от боли.

- Ох, дитя мое, зря ты так... Не дано смертным знать, когда насупит последний день жизни. Не всех можно спасти.

- Как удобно, - Хоуп понимала, что сейчас наговорит лишнего, а бурлившие в сознании слова рвались наружу с криком, который нужно было подавлять. - Надо опустить руки?

- Надо принимать происходящее, после того, как ты сделала все зависящее от тебя,- отец Луис проглотил ком в горле и чтобы прервать этот жестокий диалог, повернул к дверям часовни, где обернулся напоследок. - Вот только зря ты так. За такие слова потом приходится платить. Не всякая скорбь может нас оправдать, не все подвластно прощению. Лучше бы ты промолчала, доктор Ванмеер.

Падре не строил из себя оскорбленную невинность. Всякого осуждения он старался избегать, но вид у мужчины был растерянный и испуганный. Вера в кару небесную для него была непоколебима и возведена в степень абсолюта, а потому святой отец в туже секунду обратился мыслями к горячей молитве, чтобы жестокий урок в ближайшем будущем не обрушился на голову Хоуп.

В онкологическом отделении для взрослых Хоуп не любила бывать. Без привычных, ярко разрисованных стен, обстановка здесь была более гнетущей. Здесь не было официального «отбоя», как в детском после девяти и пациенты могли пользоваться своей сомнительной свободой. Но, судя по всему, не хотели. Пустынный коридор с режущей глаза красной полосой посередине стен, которая служила своего рода ориентиром, будто подсмотрев мысли внезапно нагрянувшей Хоуп, не похвастался даже медперсоналом. Свернув за угол, можно было на выбор выйти или в ординаторскую или к кабинетам хирургов. Эти два оплота специалистов разделял крошечный холл, где стояли несколько столов со стульями и пара широких мягких диванов со стеллажами, уставленными книгами и журналами. И как раз тут, Хоуп поджидал сюрприз.

На одном из столов сидел ее отец, а напротив него расположилась Кэрол Хантер. Все так же всклокоченные волосы падали ей на лоб, потрепанный вид, круги под глазами и ко всему прочему левая рука в повязке. Чудом удалось не выпрыгнуть из-за угла, потому что ноги были, как ватные, а характерная молодому хирургу бешеная манера передвигаться на сей раз была отвергнута.

- Когда-нибудь этот момент настанет, - подслушивать особого желания не было, но обрывки разговора долетали до Хоуп и она прислонилась спиной к холодной стене, не решаясь обнаружить свое присутствие. - Каждый специалист переживает смерть пациента и боюсь, что ее «крещение» не за горами.

Кэрол говорила как бы между прочим, словно обсуждала список покупок, а не человеческие жизни.

- Это отголоски ее травмы. Психоаналитик приносит лишь временное облегчение, но каждый раз эта мания возвращается. Исправить то, что, в принципе заурядным, простым людям не под силу, - Альберт пожал плечами и хотя его лица Хоуп видеть не могла, но его голос поразил ее до самой глубины души — будто отец принял некую неизбежность.

- Может не стоило давать ей добро на операцию?

- Девочка к этому времени уже оказалась бы на столе патологоанатома, - разнесся тихий бесцветный мужской голос, но Хоуп не удивилась, что возражений от доктора Хантер не последовало. - Ты видела запись?

- О, да! Признаюсь, любовалась. Представляю какая гордость распирала тебя.

- Неужели такие усилия пойдут прахом?

- Ты видел назначение и мониторинг за последние сутки. Думаю, что шансов нет. Надеюсь только на то, что малышка проживет еще день или два от силы, - Кэрол закусила ноготь и ее взгляд застыл. - Завтра операция у Сэма Хартлоу, и как я понимаю, вбить основные принципы беспристрастности ты ей так и не смог.

- Ты ее куратор! Вся врачебная этика носит для нее, скорее, характер иллюзии. И не перекладывай нам меня свои обязанности, - отшутился Альберт и его сдержанный смех растаял в пустом коридоре, едва докатившись до ушей Хоуп.

- Я жертва в данный момент, а твоя дочь доведет меня со своим покладистым характером и ухажерами. Кстати, об иллюзиях. У них серьезно с Купером?

- Забудь даже это слово — «серьезно». У Хоуп чуть ли не рвотный рефлекс на нормальные человеческие отношения.

- Ну, в рамки нормы Купера точно не воткнуть. Принесешь мне еще кофейку?

- Конечно, - послышался скрежет стула, мягкие шаги и звон монеты в автомате, после чего на некоторое время в холле воцарилась тишина.

- Бенедикт нравился ей еще в школе. Вот и скажи, от кого она еще может потерять голову, как не от него? Но нет! Хоуп потеряла туфли! Купер мне привез их сегодня утром. У него был довольный, немного потерянный на вид, будто парень хотел меня о чем-то спросить, но так и не решился.

- Вопросы у него будут только множиться, учитывая на кого пал его выбор, - Кэрол иронично хмыкнула. - О! Принеси мне еще чипсов.

- Ни за что! Ты видела, который час?! Какие чипсы?

- Ой, ну, Берти, гулять так гулять. Я чудо вырвалась из лап Кратфорда, я без пяти минут на диете с больничной пациентовской едой, если бы не муж, давно бы перевели в психиатрическое. Ты пробовал рыбное рагу? Им пытать можно. Да, да! Я не шучу, так что заткнись и тащи сюда эту холестериновую погибель!

Еще одна монета со звоном прокатилась по внутренностям автомата и в скором времени Хоуп услышала, как нетерпеливо и шумно была вскрыта шелестящая упаковка.

- Да не смотри ты так на меня! Еще подавлюсь, - опять послышался недовольный голос Кэрол Хантер, но Хоуп догадалась, что это было произнесено с самой теплой улыбкой. - Не придет она. Твоя дочь свято верит в сон, а перед операцией отдых, чуть ли не главный залог успеха, чтобы трезвая, ясная голова и никакой дрожи в руках. От таких убеждений любые демоны бегут прочь, даже такие породистые, как у Хоуп. Пожалуй, стоит завершить наши посиделки.

Вот, оказывается, в чем была истинная причина стихийной встречи двух старых друзей. Альберт слишком хорошо знал, что сейчас чувствует его дочь и предвидел, что та захочет поделиться своими опасениями и страхами. Он был готов ждать ее появления сколько угодно, так как это было его долгом — поддержать и утешить. Близкие люди на то и нужны.

Тяжело вздохнув, Хоуп потерла переносицу и недовольно передернула плечами, когда в голове вспыли пророческие слова папы о том, что ей одной оставаться никак нельзя. Вот она — правда, как на ладони! То ли из-за упрямства, то или из-за нежелания прерывать трогательную беседу, Хоуп развернулась и шаткой походкой пошла обратно.

В ординаторской ей оставили одну койку. Все остальные были заняты, а Микки Дьюри героически дремал сидя на жестком стуле.

***

- Сэм! Доброе утро! Анализы просто огонь! В хорошем смысле, надеюсь с твоим настроением тоже самое, - неудержимый оптимизм в голосе Хоуп Ванмеер был призван скрыть легкую дрожь и единственное, что могло выдать, то что она нервничает были взмокшие ладони.

- Доброе утро, Хоуп, - мальчик выглядел вялым. Сэм то и дело понукал себя выровнять спину, чтобы не выглядеть совсем раскисшим в присутствии отца.

Брайан особо никогда не утруждал себя поддержанием разговоров и при виде доктора впился глазами в сына.

- Все будет хорошо, мальчик мой, - мужчина порывисто наклонился, чтобы обнять своего ребенка.

Сегодня мистера Хартлоу с ног до головы одели в стерильный костюм и допустили в палату, буквально на десять минут. Как вдруг, Сэм невероятно крепко вцепился ему шею и из глаз мальчика потекли слезы.

Хоуп не стала торопить своего маленького пациента и с огромным усилием воли отвергла самые ничтожные проявления сентиментальности со своей стороны. Сейчас, главное — настрой!

Подхватив Сэма на руки, Брайан бережно уложил его на каталку и поцеловал в лоб, после чего пронзительно и умоляюще глянул на Хоуп, которая уверенно ему кивнула.

В тарахтящем звуке каталке было нечто гипнотизирующее вкупе с мелькавшими лампами дневного света, которые прерывистой полосой мелькали на потолке. Сэм не сводил с них глаз до самой операционной, нарочно не поворачивая голову, чтобы никого не видеть. Только когда ухнули распашные двери операционного блока, он начал пристально рассматривать Хоуп.

- Боишься? - по-простому спросила она, в точности так, как любил Сэм.

- Да, - последовал честный ответ.

- Я тоже... Немного.

Мальчик внезапно широко улыбнулся и прошелся взглядом по лицу Хоуп, задержавшись чуть дольше на макушке.

- Я вижу.

- Сэмми, я сейчас пойду руки помою и надену специальный костюм. Тобой займется Люси, она с медсестрой тебя подготовит, и минут через десять мы снова увидимся. Хорошо?

- Окей, - еле слышно и обреченно отозвался мальчик, до этого он крепко ухватился за руку Хоуп и перед тем, как отпустить ее тихонько ее похлопал, словно утешая, после чего снова впился взглядом в потолок.