Глава 37

УЭЙД

Я не могу дышать. Никогда еще мое тело не болело так сильно. Вокруг меня бурлила вода, пока я изо всех сил пытался одновременно держать лошадь и голову над водой.

— Уэйд! Не оставляй меня. Ты покидаешь меня!

Я заставил себя плыть на голос любимой.

— Я не оставлю тебя, Амелия! Я здесь! — закричал я, выбираясь из воды.

— Уэйд! Уэйд, помоги мне!

Обернувшись, я с ужасом увидел, как потоком воды уносит мою сестру.

— Нет! Грейс, нет!

Сев на кровати, я схватился за грудь и сделал глубокий вдох.

— Уэйд, ты в порядке?

Ощущение руки Амелии на моем плече успокоило меня, выталкивая кошмар из моей головы. Или, по крайней мере, я убедил себя, что это так.

— Да, просто плохой сон, — пробормотал я.

Амелия с грустью в голубых глазах посмотрела на меня.

— Хочешь поговорить об этом?

Заставив себя улыбнуться, я прикоснулся к ее щеке.

— Я в порядке, дорогая. Поверь.

Она закрыла глаза. Я понимал, что она хотела еще что-то сказать, но промолчала. Поэтому притянул ее к себе в крепком объятии, и Амелия погрузилась в сон. Остаток ночи провел, уставившись в одну точку и стараясь не заснуть.

Я сидел на заднем крыльце, из окна доносились приглушенные голоса. Последние несколько недель были адом. Я был готов оставить все позади, если бы только позволил разум.

— Не возражаешь, если я посижу с тобой? — спросил Митчелл, усаживаясь в кресло-качалку рядом со мной.

— Нисколько. Скучно возиться с ванной для ребенка?

Митчелл хрипло рассмеялся.

— Я рад за Стида и Пакстон, но готов убить своих сестер за то, что они придумали это дерьмо с совместным душем.

— Да, Амелия была очень взбудоражена. Мне жаль, что из-за меня они отложили ремонт.

Митчелл отхлебнул пива и отмахнулся.

— Не стоит. Это отвлекает Пакстон от тревожных мыслей, и потом ребёнок не появится здесь еще пару недель.

Я допил пиво и поставил бутылку на стол.

— Не могу поверить, что уже почти конец июля.

— Уэйд, если тебе нужно поговорить, ты ведь знаешь, что я здесь? — спросил Митчелл.

Я почувствовал нарастающий гнев, и повернулся к нему лицом.

— Что тебе сказала Амелия?

Он удивленно на меня посмотрел.

— Ничего. Она не сказала ни слова, по крайней мере, мне.

Я вздохнул и откинулся на спинку стула. Мне нужно отпустить этот проклятый гнев.

— Уэйд, я полицейский. И постоянно вижу людей, которые имеют дело с посттравматическим стрессом. Черт, мне и самому пришлось с этим разбираться. С кем-то нужно поговорить. Ты хотя бы обсуждал это с Амелией?

— Нет, но она волнуется. — Я дернул свои волосы и на несколько секунд с силой сжал веки. — Ненавижу, что заставляю ее нервничать, Митчелл. Просто каждый раз, когда я закрываю глаза – заново переживаю это. Тогда я думал, что больше никогда ее не увижу, и мысль о том, что оставлю ее с разбитым сердцем, почти сломила меня. Это единственное, что заставляло меня бороться. Не мог позволить кому-то сказать ей, что я мертв.

— Ты не хотел разбивать ей сердце, но не думаешь ли ты, что делаешь это сейчас, закрываясь от нее? Не позволяя ей помочь тебе справиться с тем, через что ты прошел?

Я кивнул, понимая, что он прав. Несколько минут мы сидели в тишине.

— Я был так чертовски напуган. Вода появилась из ниоткуда и сбила меня с ног. Там было даже не так глубоко, но я не мог справиться с силой течения. Каким-то образом мне удалось держаться подальше от основного русла реки. Наверное, кто-то наверху присматривал за мной. Я искренне верю – мне спасло жизнь лишь то, что я не попал в центр водного потока.

— Не могу представить, каково это. И ты все время держал этого проклятого жеребенка!

Улыбаясь, я ответил:

— Бедняжка. Как малышка? Я не видел ее неделю.

— Ветеринар сказал, что она хорошо поправляется. Не знаю, как ты это сделал, чувак, но ты спас жизнь лошади. Жизнь лошади!

— Я знаю, что она принадлежит ранчо, но мне бы очень хотелось ее забрать. У нас вроде как... связь.

Митчелл рассмеялся.

— Это точно! Ветеринар говорит, когда ты заходишь на конюшню, она оживляется.

— Да, жеребенок тоже чудо. Она абсолютно точно должна была погибнуть. Как я смог так долго удерживать ее в воде, или заставлять лежать рядом со мной на крыльце того дома, я никогда не узнаю. Если честно, думаю, мы спасли жизнь друг другу. У меня была Амелия, ради которой я жил, но эта маленькая лошадка зависела от меня так же, как и я нуждался в ней.

— Амелия навещает ее почти каждый день. Ветеринар сказал, что однажды она в течение нескольких часов сидела в стойле с жеребенком и ее мамой-кобылой и писала.

Я улыбнулся.

— Похоже на нее.

— Она любит тебя, Уэйд. Не отгораживайся от нее.

Митчелл прав.

— Я знаю, приятель. Не буду.

Мы просидели еще несколько минут в тишине, пока я не повернулся к Митчеллу.

— Что происходит между тобой и Корин?

Его голова резко повернулась ко мне.

— Что?

— Она тебе нравится. Ты ей нравишься. Что, черт возьми, не так с вами двумя?

В его глазах появился страх.

— Она мне нравится. Сильно. На самом деле, я не могу перестать думать о ней. Ее улыбка. Ее смех. Как вспыхивают ее щеки, когда… — Его голос затих, и мы оба рассмеялись.

— Так что же тебя сдерживает? Сначала это был Трипп, но они не встречаются уже месяц. Ты не боишься, что она устанет ждать, пока ты оторвешься от своей задницы и пригласишь на свидание?

— Ну что ж, Уэйд, ты сразу переходишь к делу.

Я пожал плечами.

— Эй, я просто говорю прямо, как и ты со мной. Все, что я хочу сказать: если ты будешь ждать слишком долго, она уйдет.

Он потер ладонями лицо.

— Господи, знаю. Не уверен, что я из тех, кто остепеняется. Я имею в виду, даже не могу сказать, когда в последний раз строил с девушкой отношения. Я забавлялся с некоторыми, но после той ночи прошлой осенью, когда мы были вместе с Корин, спал только с одной.

— Черт, ты уже практически остепенился. Ты ведь понимаешь, что сейчас середина июля?

Смеясь, он потер шею.

— Понятия не имею. Просто Корин источает невинность, а я не совсем чист, особенно когда дело доходит до сна. У меня довольно опасная работа. Откуда мне знать, захочет ли она так волноваться? Она, наверное, уже хочет детей. А это то, что меня сейчас не интересует.

— Вообще? Ты спросил ее или просто предполагаешь, что она сейчас хочет детей? — удивленно спросил я.

— Я не знаю... я не вижу себя как Стид. Не пойми меня неправильно, я сделаю все для Хлои. Я люблю эту маленькую девочку, но иметь свою собственную дочь? Черт, нет. И, нет, я не спрашивал Корин, но все цыпочки хотят детей.

Митчелл отвернулся, и я понял, что он борется с тем, что говорит его голова и что чувствует сердце.

— Эй! Вот вы где. Мы соскучились по веселью, — сказала Амелия. — У нас прибавилось людей, так что теперь нас достаточно, чтобы играть в парную игру, в которую хотела сыграть Вайелин.

Митчелл застонал и встал.

— Господи Иисусе, Амелия. Игры? Никто не любит играть в игры.

Амелия бросила на брата сердитый взгляд.

— Ты не любишь играть в игры, но все остальные любят. Да ладно, Вайелин нужен партнер, и нас нужное количество, сейчас, когда пришли Корин и Филип.

Я чуть не столкнулся с Митчеллом, так резко парень остановился.

— Кто такой Филип?

Амелия посмотрела на меня, потом снова на Митчелла.

— Парень, с которым Корин.

О, черт.

— Она... Она с кем-то встречается?

Взгляд Амелии метнулся ко мне, потом обратно к Митчеллу.

— Хм, не знаю, наверное, они встречались несколько раз. Я не уверена, насколько у них все серьезно. Может они просто друзья.

Митчелл прошел мимо Амелии. Я остановился рядом с ней, наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Я как раз только что сказал ему, что если он будет слишком долго раздумывать, Корин уйдет.

— Фу! Почему он такой упрямый? Почему мужчины не могут быть откровенны со своими чувствами? Меня это сводит с ума.

Амелия развернулась, чтобы направиться обратно в дом, но я взял ее за руку и притянул к себе. Митчелл был прав. Мне нужно было впустить ее. Я в долгу перед ней.

— Мне жаль, что я отстранился. Последние несколько недель были тяжелыми, но я думал, что смогу справиться с этим самостоятельно.

Амелия плотно сжала губы. Она ждала, что я продолжу, я так и сделал.

— Я продолжаю переживать то, что случилось со мной. Иногда, ночью, я боюсь закрывать глаза. Что-то такое простое, как вода в бассейне твоих родителей, или когда она стекает через край с джакузи, может вызвать это чувство, и я даже не могу сказать тебе, что это со мной делает. Чувствую, что не могу сделать вздох, и это пугает меня до смерти. Прости, что не сказал тебе раньше, дорогая. Я просто не хотел, чтобы ты думала, что не справлюсь сам.

У нее отвисла челюсть.

— Уэйд Адамс, то, что между нами, — Амелия пальцем указала сначала на себя, а потом на меня, — это партнерство. Во время хорошего и плохого. Я знаю, что тебя мучают кошмары, и подозреваю, что ты сталкиваешься и с другими трудностями. Я не хотела давить на тебя, но все же, провела кое-какие исследования и... — Она закрыла глаза и покачала головой.

Дергая ее за руку, чтобы заставить посмотреть на меня, я сказал:

— Эй, я с тобой разговариваю. Поговори со мной.

Амелия закусила губу.

— Мне интересно, не вызвал ли несчастный случай также некоторые чувства, как после смерти твоих родителей и сестер. Прошлой ночью тебе приснился кошмар, и ты звал сестру по имени.

Мое сердце подскочило к горлу.

— Неужели?

Она кивнула и взяла меня за руки.

— Я также думаю, что ты держал жеребенка все это время, подсознательно пытаясь спасти свою семью. В тот момент жеребенок был твоей семьей, и поэтому ты его не отпускал.

Меня охватило чувство спокойствия и ясности. Амелия понятия не имела, что она только что открыла мне, сказав эти несколько слов.

— Ты должен знать, что несмотря ни на что, я здесь, рядом с тобой. Если ты захочешь поговорить со мной или с моим отцом, пастором, психологом... я буду рядом с тобой. Сто процентов.

Как, черт возьми, мне так повезло с этой девушкой?

— Ты удивляешь меня, Амелия Паркер.

Левый уголок ее рта приподнялся.