Вскоре после возвращения на родину я прочитал во французских газетах: Оскар Нимейер принял предложение руководства Французской коммунистической партии — создать проект нового здания ЦК партии в Париже.

А через несколько лет увидел его уже построенным.

Как и все или почти все, что создал великий современный зодчий, здание это оригинально, своеобразно. Оно — тоже новое слово в архитектуре. Место для него выбрали в Бельвиле — районе Парижа, прославленном своими революционными традициями, на площади имени полковника Фабиена, героя Сопротивления гитлеровским захватчикам. Стены здания — из стеклянных плит, укрепленных в стальном переплете. Они имеют чуть зеленоватый оттенок и плавно искривлены и поэтому кажутся как бы поставленной на ребро огромной волной, омывающей площадь. С верхнего этажа, хотя здание это и не высотное, видно далеко, видны и Нотр-Дам, и холм Монмартра, и, конечно, Эйфелева башня, и группа небоскребов района Дефанс…

Я любовался Парижем однажды отсюда, так же как с площади у Сакре-Кэр… Но, как всегда, думая о великом городе, вдруг вспомнил Рио-де-Жанейро, мастерскую Нимейера на Копакабане и его виллу у скалы, охваченную буйной зеленью тропических джунглей. И его самого, его большие, выпуклые, теплого коричневого тона грустноватые глаза, глуховатый голос…

— Я люблю свою родину, свою Бразилию… Как бы хотелось увидеть ее шагающей в будущее… Свободной, независимой от… капитализма…

Что ж, мы все хотим этого…