«Да как мне радоваться, коли я отцовского завета исполнить не могу?» И рассказал все, как оно есть.

«Купи у меня заветные слова. Возьму с тебя сто рублей, не больше и не меньше».

Подумал-подумал юноша и купил заветные слова. Вот они какие: «Прежде чем войти, подумай о том, как выйти».

Мать одобрила покупку. «Умное слово, — сказала она, — стоит дороже любой вещи. Вещь — что? Она износится, и нет ее, а слово навеки при тебе. Только пользоваться им надо с умом».

Прошел год, как один день. И снова собирается стариков сын на базар на вторые сто рублей купить нужную вещь. И опять же не находит нужной-пренужной вещи ровно за сто рублей. И опять же повстречался ему седобородый старик, и купил у него юноша новые заветные слова: «Если слепой поведет слепого, оба упадут в яму».

На следующий, третий год снова отправился на базар стариков сын, чтобы ровно за сто рублей купить самую нужную ему вещь. И опять же ничего не суждено было ему купить. И опять он купил у деда мудрые слова: «Пустая бочка гремит громче полной».

И знаете, в жизни у юноши не все было ладно, случались разные беды, одна другой хлеще. И всякий раз он вспоминал заветные слова седобородого деда и с честью выходил из самого крутого что ни есть положения. Они и вам пригодятся, эти мудрые слова. А чтобы вы их не забыли, я дарю вам выдолбленный из липы бочоночек для меда — тэпэн. Будет вам тяжко, задумаете какое дело, загляните в тэпэн — там записаны эти слова.

Принимая подарок, Булат спросил Шагея, почему тэпэн без дна.

Бабай ехидно улыбнулся:

— О, аллах, неужели не понял? Если ты не вникнешь в суть заветных слов, то для тебя они упадут в бездонную бочку, в одно ухо войдут, а из другого выйдут.

Не успел Шагей закончить свою нравоучительную притчу и вручить свадебный подарок, как двор ибрахановского дома огласился рыкающим ревом и истошным криком. Можно было подумать, что из какого-то зверинца на волю вырвался лев, сокрушая все на своем пути.

Но то был не лев, а пострашнее — участковый Ярмухамет. Он выследил Родиса с Тинирой. Если бы только они мирно, как голубки, ворковали, шептались или хотя бы читали стихи о любви! Ничего подобного! Родис позволял себе всякие недопустимые в приличном доме вольности, а Тинира весело повизгивала.

— Застрелю тебя, негодяй! — неистовствовал Ярмухамет, схватившись за кобуру. — Не трогай мою невинную дочь! Ах, негодяй!..

На крики во двор выбежал Ибрахан, а с ним и другие гости.

Ибрахан закричал не своим голосом:

— Ярмухамет, остановись!!! Опомнись!.. — и схватил за руку разъяренного милиционера.

Родис понял — секунда промедления, и все может кончиться страшной, кровавой катастрофой. Он бухнулся, на колени:

— Ярмухамет-атай[6], отдайте мне Тиниру…

Участковый весь передернулся:

— Тебе, голодранцу, отдать мою единственную дочь?! Не дождешься!

— Мы любим друг друга! Тинира, скажи хоть слово.

Тинира заплетающимся от волнения голосом подтвердила, что она и Родис действительно страстно любят друг друга.

— Пока я жив, этого не будет! — твердил в безумстве отец.

И тут Тинира обрела дар речи и спокойно, рассудительно объяснила:

— Папа, выслушай меня! Мы с Минирой родились в один день, в один день мы и умрем. И я хочу, в один день с ней, выйти замуж! — и призвала на помощь самое сильное и неотразимое оружие женщины — слезы.

Ярмухамет не мог спокойно взирать на слезы любимой дочери и невольно сам прослезился.

— А черт с вами, пусть будет по-вашему… Но предупреждаю: если пальцем тронешь, если словом обидишь, пули для тебя не пожалею. Сам на себя составлю протокол, сам себя в тюрьму отправлю…

Черные тучи, готовые вот-вот обрушить гром и молнию на свадебное пиршество, мигом рассеялись. Все облегченно вздохнули и вошли в дом.

— Выходит, мы сегодня справляем две свадьбы! — вытирая слезы, произнесла Ямбика.

— Это к счастью! — поддержала ее до сих пор весь вечер хранившая молчание жена Ярмухамета. — И у меня будут внуки… Какая радость!..

— Свадьба продолжается! — воскликнул Ярмухамет. — Прошу дорогих гостей не расходиться. Будем считать эту помолвку репетицией перед настоящей свадьбой, после регистрации брака в загсе.

Не теряя ни минуты, старшина позвонил по телефону директору городской столовой, которая для пущей важности по вечерам называлась рестораном «Атлантика»:

— Половину наличных продуктов, половину наличного шампанского — все через десять минут должно быть здесь! Оплата утром по предъявлении счета. И вас лично тоже приглашаю!

Свадебный пир разгорелся с новой силой. Вместо выстрелов из ярмухаметовского пистолета раздавались мирные выхлопы пробок шампанского.

Ярмухамет окончательно успокоился и, обняв как родного Родиса, пил шампанское.

Гости двойной свадьбы разошлись под утро, благо, день был выходной, и все могли спокойно отдохнуть после бессонной ночи. Только Ибрахан и Булат — два близких друга, — скрепленные сейчас родственными узами, продолжали как ни в чем не бывало судить-рядить, как им жить дальше. Сна ни в одном глазу. Да и откуда было ему взяться, если оба они подливали друг дружке то вино, то водку, то остатки шампанского.

— Дорогой зятек, вот мы теперь и связаны одной веревочкой, мы с тобой вроде одна семья и должны держаться вместе, спаянно.

Булат делал вид, что внимательно прислушивается к словам тестя, в такт его словам кивал головой и ни в чем не перечил.

— Ты за моей спиной, как за каменной стеной, но и я должен видеть в тебе надежную опору, чтобы не было того, о чем рассказывал — и неспроста — выживший из ума старик Шагей-бабай, про то, как слепой ведет слепого и оба падают в яму… Типун ему на язык, этому старому ворчуну и склочнику.

— Вы абсолютно правы, папаша! Мне ясно одно — со стариком надо держать ухо востро…

— Правильно, зятек!.. Но этого мало. Давай в понедельник, на свежую голову, просмотрим все наши мероприятия. И не забудь проверить, что предпринимает наш заклятый «друг» Хамза.

— Совершенно справедливо, папаша. Надо, как говорят врачи, держать руку на пульсе Хамзы, не упускать его из виду, он так просто не сдаст завоеванных им позиций…

— Золотые слова… Разойдемся по домам. Доброй тебе ночи! Что я, старый олух, несу — по каким разойдемся домам, когда теперь это и твой дом. И какого черта спокойной ночи, когда уже совсем рассвело и наступил новый день в истории нашей семьи, в истории нашего славного ИДБС…