Мэри шла впереди, за ней сразу Кеннеди, одной рукой он держался за трос, а другой крепко обнимал девушку. В другое время я бы, возможно, предался размышлениям о том, что такое удача и как некоторым дядям везет во всем, но сейчас на уме у меня было гораздо более важное. Я поравнялся с Кеннеди, чуть не наступив ему на пятки, и прокричал сквозь ураган:

— Никаких сообщений оттуда?

Он был догадлив, этот шофер! Не замедляя шага и не оборачиваясь, он лишь отрицательно покачал головой.

— Черт возьми! — сказал я от всей души. Это сильно ухудшало положение. — Вы звонили?

Он снова покачал головой. На этот раз раздраженно. Но я, естественно, не мог осуждать его. Разве он мог что-нибудь узнать, если Ларри все время приплясывал рядом с ним, размахивая своим «кольтом».

— Мне нужно поговорить с вами, Кеннеди! — прокричал я.

Он и на этот раз услышал меня. Он почти незаметно кивнул, но я тем не менее уловил его жест и понял его смысл.

Наконец мы достигли другой стороны площадки, вошли в тяжелую дверь и очутились в совершенно ином мире. Дело было даже не в том, что здесь было тихо, тепло и не ощущалось ни ветра, ни дождя, хотя это было очень важно, — просто по сравнению с теми помещениями, где мы находились до сих пор, это напоминало роскошный отель.

Стены были не металлические, а облицованные панелями приятных пастельных тонов. Пол покрывала ковровая дорожка. Вместо резкого света от не защищенных абажурами ламп — мягкий рассеянный свет от скрытых светильников. В коридор выходило несколько дверей, и две из них, которые были открыты, вели в комнаты, обставленные с удобством и изяществом, какие можно иногда увидеть в каютах старших офицеров на военных кораблях. Добыча нефти, может быть, и нелегкое дело, но добытчик тем не менее умел хорошо обставить свой досуг. Увидеть комфорт, почти роскошь на металлическом марсианском сооружении, находящемся на расстоянии многих миль в открытом море, — да, в этом было нечто фантастическое, сверхъестественное!

Но еще больше мою душу порадовал тот факт, что в коридоре через определенные интервалы были вмонтированы скрытые динамики, из которых лилась музыка, мелодичная и тихая и тем не менее достаточно громкая для моей цели. Когда последний из нас вошел в коридор, Кеннеди обернулся и взглянул на Ройала.

— Куда идти дальше, сэр? — Идеальный шофер, даже в деталях! Любой, кто назвал бы Ройала «сэром», заслуживал медали.

— В приемную генерала! Ступайте вперед!

— Обычно я был в буфете для бурильщиков, сэр, — сухо сказал Кеннеди.

— Сегодня будет исключение! И поторапливайтесь!

Кеннеди поймал его на слове и скоро оказался футов на десять впереди всех. Но не от меня. Я знал, что у меня очень мало времени. Очень тихо, не поднимая головы и не глядя на Кеннеди, я спросил:

— Мы не сможем позвонить на берег?

— Нет. Рядом с телефонисткой сидит один из людей Вайланда. Проверяют все звонки — сюда и отсюда.

— Шерифа видели?

— Помощника. Он получил записку.

— Как они дадут нам знать, что дело идет успешно?

— Генералу сообщат, что вы или кто-то похожий на вас задержан в Джексонвилле, по пути на север…

Мне так хотелось громко выругаться! Но я ограничился тем, что выругался мысленно. Возможно, это было и лучшее, что они могли придумать наспех, но это было слабовато и почти обречено на провал. Конечно, телефонист и мог бы передать это сообщение генералу, и даже я мог бы оказаться поблизости в этот момент, но сообщник Вайланда поймет, что сообщение ложное, и не станет утруждать себя тем, чтобы передать его генералу, разве что несколько часов спустя, шутки ради. Но даже в этом случае я мог бы не узнать об этом известии… Все, решительно все может провалиться, и могут погибнуть невинные люди — и все из-за того, что я не получу известия, которое мне так необходимо. Мне было даже мучительно об этом думать, а чувство безнадежности было столь же глубоким, сколь критическим было положение.

Внезапно музыка смолкла, но мы как раз свернули за угол, так что на мгновение мы очутились наедине, и я рискнул:

— А радист-коротковолновик?.. Он дежурит тут постоянно?

Кеннеди заколебался.

— Не знаю… Думаю, что здесь позывной сигнал.

Я понял, что он имел в виду. Там, где по разным причинам радиоточка не обеспечена непрерывным обслуживанием, существует устройство, которое приводит в действие находящийся на расстоянии сигнал, когда позывные поступают на частоте, совпадающей с частотой волны данной точки.

— Умеете обращаться с коротковолновыми радиопередатчиками? — спросил я.

Он покачал головой.

— Вы должны мне помочь. Очень важно, чтобы...

— Тэлбот!

Это был Ройал. Я был уверен, что он слышал, как я что-то говорю. И если у него возникло хоть малейшее подозрение, то наш разговор с Кеннеди был последним и мне крышка. Тем не менее я просто замедлил шаг и спокойно и вопросительно обернулся. Лицо Ройала не выражало никаких признаков подозрения или враждебности. Впрочем, это еще ничего не означало. Ройал уже давно не проявлял каких-либо эмоций.

— Подождите здесь, — сказал он кратко, прошел вперед, открыл одну из дверей и, заглянув в нее, внимательно посмотрел на нас и кивнул головой:

— Можете заходить.

Мы вошли в большую и роскошно обставленную комнату. От стены до стены — красный ковер, на квадратных окнах, затуманенных дождем, красные портьеры, кресла, обтянутые красно-зеленым мебельным ситцем. В одном углу находился коктейль-бар с высокими табуретками, покрытыми красной кожей, рядом с дверью — стол на восемь персон, в другом углу, напротив бара — зашторенная ниша. Это была столовая в многокомнатной анфиладе — левая и правая стены имели двери — где генерал отводил душу, когда посещал свою Икс-Тринадцать.

Вайланд поджидал нас. К нему уже вернулось самообладание.

— Закройте дверь, — сказал он Ларри и, повернувшись ко мне, кивком указал на зашторенную выгородку. — Вы будете обедать там, Тэлбот.

— Ну конечно, — буркнул я. — Наемные работники всегда едят на кухне.

— Вам подадут туда, чтобы вас никто не увидел. Думаете, будет очень приятно, если все рабочие забегают по Икс-Тринадцать и будут сообщать друг другу, что только что видели Тэлбота, убийцу, которого разыскивает полиция? Не забывайте, что они здесь слушают радио, а вертолет ежедневно доставляет газеты. Я думаю, генерал, уже можно пригласить стюарда.

Я прошел и сел за маленький столик за занавеской. Казалось, мне нужно было радоваться, что Ройал ничего не заподозрил, но меня волновал мой собственный промах. Все внимание было поглощено главными проблемами, и я совершенно забыл, что играю роль убийцы и должен бы прятать свое лицо, держаться где-нибудь в середине группы и со страхом выглядывать из-за каждого угла, к которому приближаюсь. Я же ничего этого не делал. Сколько времени пройдет, прежде чем Ройал заметит это?

Я услышал, как в комнату кто-то вошел — вероятно, стюард. Теперь хозяином снова стал генерал, а Вайланд — его служащим и гостем. Способность генерала выступать то в одной роли, то в другой, и его умение следить за собой в самых разных обстоятельствах с каждым разом производили на меня все большее впечатление. У меня даже возникла мысль, что было бы неплохо, пожалуй, посвятить генерала в некоторые подробности и попросить его помощи в одном деле. Теперь я уже был уверен, что при необходимости он способен вести любую двойную игру. Правда, у меня были и кое-какие сомнения: возможно, между моим желанием контактировать с ним и его настоящим отношением ко мне лежит огромная пропасть.

Генерал сделал распоряжения относительно обеда, дверь за стюардом закрылась, и с минуту в комнате царила тишина. Потом кто-то поднялся, прошелся по комнате, и я услышал позвякивание бутылок и стаканов. Занавеска, закрывавшая нишу, отдернулась, и генерал сам поставил передо мной стакан. Секунды две он стоял и глядел на меня такими глазами, какими никогда бы не посмотрел на убийцу, похитившего его дочь и угрожавшего ей смертью. Это был долгий, вдумчивый, пристальный и испытующий взгляд. А затем уголок его губ тронула улыбка, и он подмигнул мне. В следующее мгновение он уже исчез, занавеска задернулась и я снова был отделен от всей остальной компании.