Глава 8

Уже почти два часа я сидел один в маленькой, душной комнате полицейского управления, курил одну сигарету за другой и коротал время, читая надписи, нацарапанные на длинной черной скамье. Она занимала почти всю стену унылого помещения.

Когда мы приехали, Кирк Мартин осчастливил меня личным посещением. Сияющий Хардин поведал ему о моем пистолете. Талбот внимательно выслушал мой рассказ о том, как я застал в доме Фридмана Арлену Тревис и как позже, очнувшись, обнаружил пропажу кольта. Его непроницаемое лицо не выдавало, верит он мне или нет. Интерес Талбота возрос, когда я заявил им, что знаю тех двух мужчин, которые удрали из дома Каделла на «кадиллаке». Я рассказал и о своем визите в «храм Голдена», и о том, как отнял у Голдинга фильм. О Денизе Данцер и Джиле Холидее я не упомянул.

Мои мысли перепрыгивали от неизвестной голубой машины к делу, которое затеял Рубин Сноу, и возвращались обратно. Передо мной проносились образы, которые я видел на фотоснимках. А потом, когда я внезапно вспомнил нечто почти уже забытое, дверь распахнулась и вошел Талбот. Он молча сел рядом со мной.

— Долго меня здесь еще продержат? — спросил я.

— Судя по настроению шефа, очень. Он попал в крайне затруднительное положение, Камерон, и то, что тех двоих пристрелили из вашего оружия, ему весьма кстати.

Я вымученно улыбнулся.

— Он считает, что виноват я?

— Он охотно это докажет.

— Прекрасная перспектива,— пробормотал я.— А в действительности он чувствует, что его трудности подошли к концу.

— Ну, ясно,— согласился Талбот и после небольшой паузы добавил: — Мы задержали Голдинга и его гориллу, но это нам не очень помогло. Дорожная полиция сцапала их на обратном пути в Лос-Анджелес. Голдинг утверждает, будто Он поддерживал с Каделлом деловые отношения. Когда он приехал к Каделлу, дверь была открыта. Он позвонил, но никто не отозвался, тогда они вошли в дом. Он не помнит, видел ли пистолет, но в спальне он нашел обоих убитых и решил смыться, чтобы не влипнуть в историю, которая могла только повредить ему.

— Он сказал, о чем договаривался с Каделлом?

Талбот покачал головой.

— Я могу лишь догадываться. Я только что обыскал его машину и в отделении для перчаток нашел вот это.

Он вынул из бокового кармана пиджака пакет из коричневой бумаги и развернул его. Я взял в руки катушку кинопленки.

— Какая приятная неожиданность! — воскликнул я. — А я-то думал, что забрал у него единственную.

— Не сообщите ли вы мне подробности?

«Если я не сообщу, он посмотрит пленку и все равно все узнает», — подумал я.

— Ну, рассказывайте,— поторопил меня Талбот. Он взял катушку и снова завернул ее в бумагу.

— Дениза Данцер работала в Нью-Йорке у Голдинга — начал я.— Голдинг уговорил ее сняться в стрип-фильме. После того как я побывал у него в «храме» в Лос-Анджелесе, он поехал домой, упаковал фильм и попытался бросить его в почтовый ящик. Я думал, что это единственный экземпляр, но, очевидно, отнял у него копию. Вероятно, он хотел обмануть меня. Потом он, скорее всего, связался с Каделлом и предложил тому купить у него пленку. Когда я беседовал с Каделлом, он уверял, что скоро снова станет знаменитым киноактером или другим методом нолучит деньги от киностудии, имевшей контракт с ним и его женой. Видимо, он собирался купить у Голдинга фильм и сунуть его под нос шефу студии. Студия, где снималась Дениза, наверняка воспользуется смертью актрисы и, показывая ее старые фильмы, заработает уйму денег. Каделл мог легко испортить им все дело.

— Но ведь она была его женой, — возразил Талбот.

— Ну и что? Разве вы не знаете, сколько причитается ему по завещанию?

Талбот, прищурившись, задумался, потом убрал пакет в карман и поднялся.

— Я к вам еще зайду, — пообещал он.

Снова я остался один. Я смотрел на картинки на стене и раздумывал над одной идеей, которая пришла мне в голову. Идея была хороша, но трудно доказуема. Вернулся Талбот.

— Наш приятель сознался, — сообщил он. — Нехотя, правда, но сознался. После того как вы ему пригрозили, он задумал грандиозную инсценировку. Он поехал домой и сделал вид, будто хочет опустить фильм в почтовый ящик, но взял с собой только копию. — Талбот усмехнулся.— Вам надо усовершенствовать технику слежки, дорогой мой. Его горилла выскользнул из дома через заднюю дверь, обошел кругом и, увидев вашу машину, позвонил из автомата шефу. Тот обманул вас, а затем приступил к сделке с Каделлом.

— И теперь общественность узнает о фильме?

— Трудпо сказать. Судя по поведению босса, нелегко будет его скрыть. Репортеры уже пронюхали об убийстве Каделла и его подруги и теперь начнут задавать неприятные вопросы и по поводу смерти Фридмана. Мартин предоставит им любые сведения, лишь бы только отвлечь от дела Фридмана.

— Он знает о фильме?

— Еще нет.

— Тогда не говорите ему о нем.

По улице прогрохотала машина с испорченным глушителем, затем в маленькой комнате наступила мертвая тишина.

— У меня нет ни малейшего желания ничего ему рассказывать, Камерон,— наконец произнес Талбот.— Я несколько раз видел миссис Данцер, и она мне очень понравилась. Она совсем не задирала нос, не воображала о себе. Не хотелось бы предоставлять возможности газетчикам обливать ее грязью и зарабатывать на этом. — Он тяжело опустил плечи. — Объясните только, как замять эту историю, и я все сделаю.

Я встал и подошел к черной скамье.

— Если Мартин поймает того, кто убил Фридмапа, Рубина Сноу, Каделла и девушку, он умолчит о фильме, верно?

— Вы так считаете?

— Конечно. Если хотите, давайте рискнем. Не сможете ли вы на некоторое время забыть, что задержали меня с пистолетом?

Талбот быстро шагнул ко мне.

— Что вы задумали?

— Ах, у меня пока есть только идея.

— Идеи приходят и ко мне.

— Моя определенно стоящая.

— Может, желаете послушать, какая идея у Хардина?

— Нет, спасибо,— ответил я.— Но кое-что другое мне бы хотелось услышать. Я уже давно собирался вас об этом спросить. В тот день, когда я приехал в Алма-Висту и поговорил с Фридманом, он и Прентик рассказали мне одну историю. Якобы какая-то машина вынудила «мерседес» Фридмана съехать с шоссе. Фридман, видимо, не сомневался, что водитель думал, будто за рулем сидел сам владелец.

— Да, это он и нам сообщил,— кивнул Талбот.— Машина Прентика была неисправна, поэтому он воспользовался «мерседесом» Фридмана. Предположение Фридмана кажется вполне обоснованным. Пре-нтику повезло.

— Вы что-нибудь выяснили насчет другого автомобиля?

— С теми скудными данными, какие предоставил Прентик? Он не сумел даже назвать его марку.

— Прентик говорил мне, что она большая и голубая.

Талбот поднял на меня глаза.

— Хотите знать, что я думаю? — спросил я.

— Выкладывайте.

Было начало одиннадцатого, когда я вышел из дома Лауры Пайк и не спеша направился к «форду» Талбота.

— Ну как, повезло?— спросил он, когда я сел рядом с ним.

— С некоторыми усилиями мне удалось убедить ее, — ответил я. — Она, позвонила по телефону и договорилась о встрече в одиннадцать часов. Ее бабушка возражала. Она боялась, что, если внучка пойдет на такой риск, дело с ней может кончиться так же, как с Рубином Сноу. И, знаете, лейтенант, она права.

Талбот повернул ключ зажигания и завел мотор.

— Но ее участие в деле будет очень ограниченным. Надеюсь, вы объяснили ей, что все обойдется без стрельбы.

— Хорошо бы.

— У вас что, угрызения совести? — возбужденно произнес он.

— Немного есть.

Он включил фары, и мы выбрались на дорогу. Когда мы проезжали так близко от моря, что стал чувствоваться запах соли, Талбот сказал:

— Думаю, что вы правы. Сноу, наверное, догадывался, кто бросил Фридмана в плавательный бассейн.

— Похоже на то.— Я закурил и дал сигарету Талботу. — Если убийца Фридмана еще не ушел, когда к парню вернулось сознание, то он, вероятно, достаточно слышал или даже видел, чтобы опознать преступника.

— И потом решил получить деньги за свое молчание.

— Что и стоило ему жизни, — добавил я.

Мы молча доехали до ряда магазинов, которые уже Закрывались. В витринах горел свет, но они лишь зря тратили энергию, поскольку прохожих почти не было. Остальная часть улицы освещалась плохо, и немногие припаркованные машины казались бесформенными тенями. Из одного ночного заведения доносилась танцевальная музыка, и ее звуки смешивались с рокотом морского прибоя. Талбот проехал метров на пятнадцать дальше и свернул на стояночную площадку на другой стороне улицы.