Очнувшись, Лок долго не понимал, что произошло. Бессмысленно отдирая засохшие струпья со своей изуродованной щеки, он пристально всматривался в диковинные фигуры своих спутников и даже носком сапога пошевелил голову Карста. Продолжительный обморок лишил его памяти. Сознание возвращалось медленно и с трудом. Он припоминал события в том порядке, как они происходили. Он полетел из Москвы. Да. Ему вручили ордер из Совета… Восьмой Город… Бессмертные! Да, да, бессмертные! Эолан под водой! Он все вспомнил. Но почему же так светло? Откуда такой чистый воздух? Протяжно воют мегуро-динамы. Значит, они летят…

Ухватившись за край стола, Лок поднялся и, шатаясь, подошел к окну. Его глаза расширились. Он руками оттолкнулся от стены и, спотыкаясь, чуть не падая, побежал в кабину управления.

Курганов лежит ничком. Клапаны открыты. В кабину врывается свежая струя встречного ветра. Лок хватается за ключи. Еще раз осматривается кругом, до боли кусая нижнюю губу. Потом по лицу его проходит усмешка. Он отходит от доски управления и засовывает руки в карманы. Он знает, что делает.

«Не время, — думает он, — кругом враги. Нам очищают дорогу. Тем лучше…» Спокойно наблюдает он, как впереди желтой пылью взлетают на воздух целые кварталы какого-то города. Черными фонтанами рассыпаются холмы и открывается широкая улица.

«Недурно встречают. Раньше, при триумфальном въезде героя в город разламывали только часть стены, а теперь…»

Лок — гений войны. Он весь — порождение современного, механизированного до крайности милитаризма. Мегур-лучи, газы, атомические снаряды, магнитные волны, воплощены в скромном маленьком человеке в черной резиновой одежде. Менее всего он производит впечатление героя, но он сросся со своими кошмарными машинами. Это он, когда придет время, со скромной улыбкой поставит целые города под мегур-лучи. Он бросит свой эолан на верную гибель, чтобы задержать врага на полминуты, и с тем же спокойным, невзрачным лицом умрет, не выпуская из рук рычагов и ключей.

Лок спокоен. У него рассеянный вид, но в то же время он зорко следит за всем, что кругом делается. Он ждет момента. Осмотрев аппараты и трос, соединяющий их эолан с вражеским, он начинает понимать, почему тот летит вслед за ними, как мертвый балласт.

«Короткое замыкание, хе-хе… Там трупы! Недурно…»

Несколько раз тревожно взглядывает он на лежащего Курганова и успевает заметить, что тот дышит. Пусть пока лежит. Ему некогда теперь этим заниматься.

Город остался позади. Они несутся над ровной местностью. Кругом закрывают все небо воздушные эскадры. Ближе остальных над ними летит, гонится большой эолан. Лок читает на днище: «U. S. A. ct-208». Не прикасаясь к рулям, Лок продолжает лететь в том направлении и на той высоте, какую случайно принял эолан, пущенный наобум Кургановым. Они летят на север. Это наиболее легкое направление полета для эоланов, пользующихся магнитной силой. Оно не требует лавирования и управления. Двигаясь в плоскости магнитного меридиана, они почти не расходуют энергии.

С удовольствием замечает он, что перемешанные эскадры все плотнее их окружают. Все ближе становятся несметные тучи таких же эоланов. Лок не мешает американцам подтягивать на тросе его эолан кверху. Только тогда, когда лопаются снасти, соединяющие их со спасшим эолан американцем, он решается прибавить ходу и слегка изменяет направление, отклоняясь к своим эскадрам. Соскальзывают последние обрывки троса, и эолан растворяется в общей массе союзных эоланов. Ни свои, ни враги не видят его и не знают, где он. Лок направляет эолан в сторону и вылетает на свободное пространство за своими эскадрами. Он видит перестроение воздушных сил.

— Потеряли!

Но до поры до времени он не прикасается к хоккоку. По волне могут определить, рано… Он не решается один отделиться от своих эскадр и лететь прочь. Это может привлечь внимание. Наконец, настает момент, когда минута промедления может послужить причиной непоправимого несчастия. Эскадры сейчас вступят в бой. Бессмертные в опасности…

Лок поворачивается к рупору хоккока и, закрыв световую волну, ставит звуковую на шифр.

Восьмой эскадрилье отделиться и идти на Запад. Ждать дальнейших приказаний.

Иванов.

Иванов — командующий Первой союзной эскадрой. Лок прибегает к обману. Он надеется, что Иванов здесь, что он поймет в чем дело. В тот же момент из общей массы союзных эскадр отделяется около сотни эоланов. Лок ловит момент и присоединяется к ним. Они успели уже отлететь в сторону километров на пять, когда сзади, среди темных роев эоланов, забегали зеленые молнии. Все нарастая, как рокот водопада, воздух всколебал грозный рев и своеобразный свист молекулярных взрывов.

Бессмертные спасены. Лок отходит от доски управления. Наклоняется над Кургановым. Тот лежит в прежней позе. Лок спускается в машинное отделение к цистернам за водой, но в дверях останавливается и долго смотрит на открывшееся зрелище. Он не поражен. Нет. Он только не понимает в чем дело. Он удивлен. Подойдя ближе, Лок внимательно рассматривает шесть трупов. Они все висят на вольфрамовой рубашке мегуро-динамо, плотно прижавшись к остриям. Он понимает, что это не смерть, а самоубийство. Тут и оба сумасшедших. Наверно, их перетащили силой… Пожав плечами, Лок наливает воду в алюминиевый цилиндр, попавший под руку, и снова отправляется к Курганову. Наскоро осмотревшись, он видит, что все благополучно, и начинает приводить в чувство бессмертного. «Живы ли остальные?» — с беспокойством думает он.

Курганов быстро пришел в себя. Он сразу, только открыл глаза, осмысленно посмотрел кругом и спросил:

— Где мы?

— Мы в полной безопасности. Кругом нас свои. Мы летим на Запад.

С помощью Лока Курганов поднялся и подошел к окну. Кругом них со всех сторон неслись союзные эоланы. Несколько раз полной грудью вдохнув свежий воздух, он хотел, было, уже задать какой-то вопрос, но вспомнил о своих спутниках.

— Что с остальными?

— Не знаю, — губы Лока сжались, — мне не было времени заняться ими…

Все еще шатаясь, как пьяный, Курганов быстро вышел из кабины. Он нашел всех лежащими на полу в разных позах и почти без признаков жизни, только бледное лицо Карста подергивалось нервным тиком.

— Где у вас аптечка? — спросил Курганов в эолановый местный хоккок.

— Ящик под правой койкой, — голосом Лока ответил рупор.

Найдя нужное, Курганов принялся за оживление своих друзей. Карст первый открыл глаза. Несколько дольше провозились они, теперь уже вдвоем, с Гетой. Впрыскиванием в кровь сильнодействующих средств удалось вернуть ее к жизни. Очнувшись, она долго никого не узнавала. Сознание возвращалось к ней медленно, вместе с силами.

Пока занимались Гетой, Курганов несколько раз бросал тревожные взгляды на лица неподвижно лежащих Бирруса и Лилэнд. Есть нечто, резко отличающее живого человека от мертвеца. Опытный глаз редко обманывается. В особенности обратили на себя внимание Курганова совсем засохшие, слипшиеся губы и искошенный взгляд полуоткрытых глаз. Еще войдя в кабину, он сразу заметил это. Не смея верить ужасной истине, принялся сначала за Гету и Карста.

Он хотел отдалить неминуемый момент, когда тревожное подозрение выльется в форму непоправимого, страшного факта.

Когда дошла очередь до Лилэнд и Бирруса, Курганов значительно взглянул Карсту в глаза, выпрямился и, кивнув головой в сторону лежащих, тихо сказал:

— Сердце…

Карст понял. Наклонившись, он расстегнул у Лилэнд застежку на груди и приложил ухо. Долго слушал, потом перешел к Биррусу. Встал с ничего не выражающим, слегка потемневшим лицом. Спустя минуту встретился глазами с холодным взором Курганова. Курганов тоже понял. Отворачиваясь к окну, Карст раздельно произнес два слова, будто с удивлением прислушиваясь к звуку собственного голоса:

— Бессмертные… умерли.