Особенно плохо дело обстояло с рынками, этим вечным предметом вожделений и устремлений капитала всех времен. Те крайние формы капиталистического строя, которые развились и столь пышно расцвели в Новом Свете, могли существовать только при наличии огромного рынка, вполне поглощающего колоссальную продукцию напряженной американской индустрии. Таким рынком и был сначала весь остальной мир, где в процессе великих социалистических переворотов и героической борьбы пролетариата, естественно, на некоторое время промышленность пала. После Великого Объединения она возродилась вновь с небывалой силой. Но до тех пор американские товары находили полный сбыт. Даже более, эта эпоха вызвала расширение американских производств, в связи с увеличением спроса. Но зато, когда народы Старого Света прочно стали на ноги и принялись за строительство, в удивительно короткое время восстановив все разрушенное в период классовых войн, для американского капитала пришел настоящий кризис. Он должен был свертываться, сокращаться. Но когда и где он соглашался на это! Гораздо легче пролить моря крови и пустить на воздух целые страны, чем лишиться хоть одного доллара прибылей. К тому же чрезвычайная сложность и запутанность банковой и валютной системы, совершенно различно организованной в этих двух частях расколовшегося пополам мира, указывали Америке на необходимость прибегнуть к давно испытанному средству — силе. Одновременное существование двух столь различно построенных человеческих обществ при наличии промышленности, требующей напряжения сил всего земного шара, где ни одна сторона не могла обойтись без другой, — было немыслимо и должно было привести к последнему, решительному бою. Казалось, эта катастрофа совсем уже надвинулась. Великий Союз Республик и Американские Штаты лихорадочно готовились к войне. Столкновение, действительно, обещало быть последним. В самой Америке, несмотря на всю зависимость от капитала и адские средства, которыми он располагал, началось брожение. С сокращенных производств выбрасывались сотни тысяч рабочих. Их направляли толпами в так называемые Ambular-Place, «места гуляющих», территории, где содержались безработные. Такое название было дано в насмешку, но со временем получило права гражданства. Это было нечто вроде прежних лагерей военнопленных. Изгнанные из своих «собственных» домиков, безработные влачили там самое жалкое и позорное существование. Все же в некоторых из этих Ambular-Place вспыхнули восстания. В одном большом лагере обезумевшие от бессильной злобы рабочие захватили мегурановую установку, господствовавшую над местностью. Это было недалеко от Литл-Рок. Внезапное возмущение было столь единодушно, что даже всегда готовая администрация не успела сразу его ликвидировать. Сорок пять тысяч людей, которым нечего было терять, с голыми руками бросились на вольфрамовую башню. Половина их погибла под мегурановыми лучами, но башня была взята. В их руках оказались силовые установки. На некоторое время они, действительно, оказались диктаторами всей местности. Но борьба была слишком неравна, они знали это. В тот же день вечером воздух приобрел красивый голубой цвет. В зените небо казалось зеленоватым. На утро здесь были только трупы, их задушили газами. Погибло около десяти тысяч детей и женщин. Большинство сами покончили с собой, бросаясь в реку. Потом долго еще находили на берегах Миссисипи выброшенные рекой и разложившиеся трупы. На Востоке целые организации требовали от своих правительств беспощадной освободительной войны, немедленного выступления с оружием в защиту западных братьев. И без этого все уже было готово, казалось, вот-вот вспыхнет последняя в мире война. Гордое своей свободой, обновленное человечество в яростной схватке возьмет за горло последнего паразита, и семья народов вступит, наконец, на путь свободного прогресса. Но одно непредвиденное обстоятельство потушило готовый было уже возникнуть пожар и отложило на некоторое время последнюю, мертвую схватку. Конечно, это была лишь отсрочка.

Войне помешал мегуран. Это удивительное вещество, служившее источником всякой энергии, открыло теперь еще одну возможность. Открытие мегурана было один из таких технических факторов, который влечет за собой глубокие изменения и не оставляет незатронутой ни одной стороны жизни. Он был открыт давно, однако, в виду страшной дороговизны и трудности его добывания, имел ограниченное применение. Первое время были известны местонахождения мегурановых лав только в Исландии, у подошвы Геклы, и здесь скоро возник огромный промышленный центр, Геклополис. Здесь добывался мегуран. Кроме различных излучений, активность этого элемента выражалась еще в способности создавать (без заметной потери веса и активности) сильнейший электрический ток. Стоило поместить крупинку мегурановой соли между двумя полюсными электродами, чтобы появилась огромная разность потенциалов, и в цепи возник ток. Электрический мотор, питаемый не динамо-машиной, а мегурановой батареей, оказался лучшим и удобнейшим двигателем. Только трудность добычи этого элемента и ничтожность количества добываемого не позволяли сделать его единственным источником всякой энергии. Высказывались предположения, что в глубине земли должны находиться большие массы мегурановых пород. Нахождение их в изверженных лавах и полное отсутствие в минералах земной коры прямо указывало на это. В окрестностях Рейкиавика пробовали рыть шахту. На втором километре глубины пришлось, однако, бросить работы из-за невыносимой жары, и этой глубины удалось достигнуть лишь благодаря усовершенствованным охладительным приспособлениям. Сдвиги и катастрофы делали невозможным дальнейшее сверление. Рядом была сделана буровая скважина глубиною до трех километров, но также безрезультатно.

Запасы мегурановой лавы уже истощались, когда внезапные события открыли совсем неожиданные и огромные возможности. Скрытые подо льдами вулканы антарктического материка проснулись. Замечательно, что их деятельность охватила сразу весь материк, расплавляя льды и воздвигая высочайшие вершины на месте прежних равнин. Как после извержения Кракатоа, на всей Земле воздух приобрел чудную окраску, — солнце садилось в облаках всех цветов спектра. Больших катастроф не было, так как область извержений находилась вдали от населенных мест. Лишь южные побережья Америки, Австралии и некоторые острова были затоплены: извержение продолжалось более года, утихая постепенно.

Самым губительным последствием извержений было расстройство всех электрических явлений. Воздух стал проводником электричества. Оказалась немыслимой работа всех установок, применявших электрическую энергию. А это в то время равнялось почти уничтожению и гибели всей культуры. К счастью, это явление в такой сильной степени продолжалось не более года_; так же быстро начав исчезать, как появилось. Но долго еще ощущались последствия этого несчастья. Когда области катастрофы стали доступны и были исследованы, оказалось, что миллиарды тонн изверженных лав сплошь состоят из мегурановых соединений, подобных исландским. Началась «мегурановая лихорадка». Только потому не вспыхнула война между Востоком и Западом, что этих сокровищ было слишком много и на чрезмерно большом пространстве они были разбросаны.

Несмотря на чрезвычайно тяжелые климатические условия, скоро южные приполярные области стали центром, средоточием мировой техники. Огромные массы расплавленных лав, охлаждаясь, сделали климат влажным и теплым, непрерывные ливни, падающие на горячую поверхность, образовали беспросветный туман. Лавы остывали медленно. Сильный жар не давал возможности к ним приблизиться. Люди брали с бою каждый квадратный метр поверхности. Часто новые подземные толчки губили смелых пионеров и разрушали с большими трудами возведенные сооружения. Это не уменьшало энергии, заставляло только быть осторожнее.

Проводимость воздуха в течение первого года после извержений объяснялась каким-то излучением мегурана, освобожденного на поверхности от больших давлений. Очевидно, за четырнадцать месяцев успел уже произойти распад, вызывавший это явление, и его активность перестала себя так проявлять. При извлечении мегурана из его соединений приходилось защищаться от излучений. Сильные батареи и вообще большие количества его требовали непроницаемого экрана. Таким изолятором оказался жидкий гелий, которым и наполнялись двойные стены помещений, где хранился мегуран. Рабочие же на мегурановых заводах носили одежду, покрытую, как кольчугой, вольфрамовыми пластинками.